Лозунг «электронного правительства» лезет в уши с начала тысячелетия. Несмотря на феерические скандалы, обществом и государством сделано многое: от портала «Госуслуги» и частичной реализации принципа «одного окна» до сбора подписей под интернет-петициями (которые, правда, игнорируются, как и бумажные) и иногда толковыми (а иногда и нет) инструкциями о порядке обращения в госструктуры.
Однако в мучительном пропихивании технологических достижений в тело госаппарата и склоках за бюджетные деньги забылось главное: взаимодействие граждан с государством — лишь часть, причем наименее важная, «электронного правительства». А главное в нем — перевод на электронную основу святая святых: всей процедуры принятия решений, как это сделано в лучших корпорациях мира (и, кстати, некоторых в России).
Замена (а не дублирование, как сейчас) бумажного документооборота электронным должна быть полной, касаться не только всех госорганов, но и взаимодействующих с ними фирм. Это сэкономит не столько бумагу и услуги почты (включая дорогую фельдсвязь), сколько время. Решения начнут приниматься мгновенно, причем с вечным хранением всей связанной с ними информации.
Любой спор между госорганами, не разрешенный ими самими, например, за сутки, будет автоматически переходить на рассмотрение арбитру — Комиссии по административным спорам при президенте, работающей со схожей скоростью. Это позволит урегулировать внутренние конфликты быстрей, чем сегодня исполняются указания.
Сейчас только на подготовку ответа вышестоящей структуре чиновник имеет неделю, а равной по положению или нижестоящей — месяц, но и эти сроки обычно срываются.
Комиссия по административным спорам должна определять и примерную «стоимость проблемы»: ущерб от ее неверного решения или отказа от него. Признанный комиссией виновным чиновник получит соответствующие «штрафные очки»; при превышении годового лимита, установленного для его должности (чем выше должность, тем выше лимит), он должен автоматически понижаться или увольняться.
Контролирующие органы получат свободный и, что особенно важно, незаметный для проверяемых доступ ко всей деловой электронной переписке в рамках их компетенции. Электронная система принятия решений позволит на аппаратном уровне не допускать раскрытия имени жалобщика тем, на кого он жалуется, и направления его жалобы им же на рассмотрение (как это обычно происходит сейчас и часто происходило в СССР).
Также весьма существенно, что Федеральное казначейство получит возможность мотивированно останавливать любой платеж, осуществляемый не только федеральными, но и региональными властями. С другой стороны, отказ от блокирования в течение разумного времени (например тех же суток) будет означать согласие с ним.
Качественное ускорение и упрощение документооборота в стране позволит кардинально — в разы! — сократить численность госаппарата и снизить расходы на него. Прозрачность же принимаемых решений, соответствие их жестким процедурам и нормативам, наличие большого количества контуров обратной связи, в том числе конфиденциальной, чисто технологически ограничит коррупцию.
Последовательность действий по ее искоренению очевидна.
Сначала надо изменить структуру органов госуправления и перевести их на электронный документооборот, затем привязать зарплату и социальные гарантии чиновников (в том числе через число набранных каждым «штрафных очков») к эффективности их работы, а на третьем этапе — провести глубокую чистку госаппарата, чтобы убить пронизывающую его культуру коррупцию.
Последний этап (когда и если до него дойдет) стоит начать с одномоментного обновления состава судей всех судов (включая арбитражные), подобного проведенному де Голлем во Франции. Он должен предусматривать масштабное и разнообразное провоцирование чиновников на получение взяток (по образцу операции «Шейх» в США), а также освобождение взяткодателей от ответственности в обмен на сотрудничество со следствием против получавших у них взятки чиновников (по образцу операции «Чистые руки» в Италии).
Помимо ограничения коррупции электронная система принятия решений позволит интегрировать федеральный и региональные уровни госуправления по аналогии с наиболее эффективными бизнес-структурами. Конечно, отличие государства от корпорации принципиально и вызвано коренным различием целей; корпорация объективно стремится наращивать прибыль, а государство — свое население (причем забвение этих целей отнюдь не отменяет их). Но основные функции управления универсальны.
Среди них — интегрированное управление. Перейдя на электронную систему принятия решений, государство может объединить функциональное и отраслевое управление, с одной стороны, и федеральное и региональное — с другой. Неминуемые конфликты, вызываемые различием интересов центра и регионов (а также ведомств), должны разрешаться на единой основе Комиссией по административным спорам.
Контрольные функции, сегодня дезорганизованные и размытые, необходимо сконцентрировать в специальных структурах с развитой обратной связью. Контроль должен быть специализирован: технологический (включая экологию) — дело правительства, юридический — правоохранительных органов, политический и управленческий — задача Администрации Президента.
Функции контроля и решения споров должны быть жестко разделены, а занимающиеся ими структуры — не связаны и даже «не знакомы» друг с другом.
Оказание госуслуг следует отделить от управления и максимально централизовать для облегчения контроля. Сейчас все наоборот: агентства подведомственны министерствам, причем каждое по-своему, а оказываемые ими услуги децентрализованы; в частности, просто не существует структуры, на деле борющейся с незаконным лицензированием и контролирующей процесс выдачи лицензий.
Госзакупки, начиная с определенных сумм, необходимо осуществлять только через единую Федеральную контрактную корпорацию, поставленную под особо жесткий, постоянный и многоуровневый контроль.
Функции инноваций, сегодня размытые до воровства или (в лучшем случае) до полного отсутствия, должны быть сконцентрированы: технологические — в Министерстве науки и технологий, управленческие — в Администрации Президента. Эти структуры должны заниматься организацией экспертизы и принятием решений о внедрении тех или иных предложений.
Но главная задача модернизации управляющей системы России — интеграция регионального управления, этой мешанины «удельных феодальных княжеств», в единый госаппарат. Ключевой принцип прост: губернатор должен руководить исключительно процессами регионального масштаба, не имея возможности серьезно влиять на федеральные процессы, развертывающиеся на его территории. Поэтому вице-губернаторы и даже руководители департаментов региональных правительств, курирующие вопросы общенационального значения, должны подчиняться не губернатору, а профильному органу правительства. Губернатор может лишь координировать их деятельность.
А вот руководители силовых, кадровых и финансовых структур, федеральных по своей сути, должны предоставлять ему информацию о своей деятельности и планах в касающейся его части, но оставаться при этом самостоятельными.
Таким образом, переход на электронную систему принятия решений, будучи глубочайшей технологической революцией, кардинально изменит весь облик российского государственного управления. Разумное приближение к коммерческой сфере повысит его эффективность, а с ней — и глобальную конкурентоспособность нашей страны.
Остается понять: хватит ли на то у власти не технологических возможностей (они давно есть), а политической воли.
