Обозреватель «МК» оценил потенциал регионального детского форума и понял, как сегодня режиссеры понимают мир современных детей.
На пятый «Маршак» съехались театры из Москвы, Питера, Екатеринбурга, Красноярска, Хабаровска, а также два иностранных коллектива — из Бельгии и Израиля. Всего 19 театров, 64 показа за девять каникулярных дней. И, судя по афише, акцент «Маршак-2019» делает на современной литературе для детей — в основном европейской. Программный директор Варвара Коровина (второй год после Алексея Малобродского возглавляет фестиваль) подтверждает: «И особенно важно, что эту современную литературу на сцене воплощают региональные театры, а не только из Москвы или Питера».
Надо сказать, что маленький зритель (от 4 до 12+) предпочитает ее классике. Да и представленные в Воронеже постановки по классическим произведениям (современная версия «Двенадцати месяцев» по Маршаку и «Золушки» по Шарлю Перро) явно проигрывали тем, что сделаны на современном материале.
А еще «Маршак» показал, кто из режиссеров понимает, как эти истории рассказывать, и умеет это делать по-настоящему. Вот имена таких умельцев: Иван Пачин («Мой дедушка был вишней», БТК, Петербург), Юрий Алесин («Снарк», два спектакля, Москва), Юлия Каландаришвили («Цацики идет в школу» ТЮЗ, Хабаровск), Екатерина Корабельник («Дети ворона», Центр им. Мейерхольда, Москва).
Итак, первенство по приему у юного зрителя делят Хабаровский ТЮЗ со спектаклем «Цацики идет в школу» (по книге Мони Нильсон-Брэнстрем) и московский «Снарк» со своими «Анна-Лиза и медведь» (по рассказу шведского писателя) и «Как стать художником» (версия современного искусства для детей). Цацики — так зовут мальчика греческого происхождения, и он идет в первый класс. Нет, кончилось-то все хорошо — вечеринкой в стиле рок-н-ролл. Но вообще-то претерпел малыш немало: от равнодушия училки до тирании от лоботряса-пятиклассника.
Историю маленького мальчика разыгрывают два артиста, которым помогает один музыкант, оснащенный различными инструментами, — с их помощью он озвучивает действия и чувств Цацики при первом столкновении с социумом. Если взрослый актер Александр Молчанов играет (и тонко, и умно) роль малыша, то его партнерша Евгения Колтунова (крупная, с длинными, черными как вороново крыло волосами) ловко ныряет из одной роли в другую: она — мама Цацики, его друг Пер, учительница с волосатыми ногами, директор школы, упырь-пятиклассник, а также две одноклассницы, в одну из которых и влюбился Цацики. Все, что происходит с ним, резко, на нерве, смешно и грустно, но какой бы грубоватой ни казалось форма театрального повествования, идея, заложенная в постановке, очень важная — сочувствие и уважение к чувствам маленького человека. И воплощена она безошибочно точно и… тонко. Поэтому весь зал на 300 разновозрастных детей с энтузиазмом бросается танцевать на местах, как гости на вечеринке у Цацики. Он же предупредил маму, что позвал всех…
Другой рекордсмен по мощному заряду детской реакции — «Снарк», который как независимый театр не может позволить себе дорогих декораций, массовки, оркестра, но фантазии и изобретательности его лидера Юрия Алесина может позавидовать любой «упакованный» гостеатр. Вот, скажем, «Анна-Лиза и медведь» (по рассказу шведа Яльмера Бергмана) — название говорит само за себя: почти что наша «Маша и медведь». Только здесь девочка Анна-Лиза по склонности к чревоугодию (не гурманству) — ближайшая родственница Гаргантюа с Пантагрюэлем вместе. Ничего духовного: Анне-Лизе, круглоликой куколке, лишь бы пожрать: в молодой растущий организм летят сосиски, бутерброды, пирожные… Не девочка, а фабрика по переработке продуктов. Но маленькая обжора боится медведя — страшного и ужасного, которым ее пугает мама. Но дело в том, что тот, кто страшен в воображении, окажется милягой и деликатным другом. Такая вот поучительная история сделана в жанре микромюзикла, где все такое ма-а-аленькое — смешные куколки, декорация в виде черной рамы, она же — рампа с огнями, как и положено музыкальному шоу. И два артиста: один, за клавишами, отвечает за музыку и песни, его партнерша (Мария Маркова) — за все куклы и предметы, воплощающие остроумную по тексту историю без поучений.
Другой спектакль, представленный «Снарком», — образец, как детям рассказать, что такое современное искусство, и объяснить, чем сюрреализм отличается от прочих «измов». О сложном — умно, доходчиво и весело. На примере, как нарисовать простую ромашку, курс по «измам» зрители весело прошли с помощью гения эпохи Возрождения Леонардо Да Винчи, чей шедевр «Мона Лиза» «испортил» другой гений — Марсель Дюшан. К изображению цветка руку приложили Сальвадор Дали и даже король поп-арта Энди Уорхол.
И совсем не до веселья было на спектакле «Дети ворона», в основе которого — одноименный роман Юлии Яковлевой: попытка рассказать детям о страшной странице истории, периоде сталинских репрессий, используя элементы фэнтези. За воплощение на сцене сложной задачи взялась отважная Екатерина Коробейник. Шурка семи лет и его сестра Катя ищут родителей, которых один за другим однажды увезли в неизвестном направлении черные вороны. Дети чудом не повторили судьбу других детей «врагов народа», но претерпели много. Спектакль имеет строго графический характер — в оформлении, световой партитуре, элементах театра теней. Анимация, которую использовала режиссер, — даже не черно/белая, а грязно-серо-черная, каким и было то время.
Судя по тому, как вначале многие школьники разговаривали, хихикали, углублялись в гаджеты, было понятно, что они «не врубаются» в тему, которая, безусловно, требовала объяснения перед спектаклем. Но, как ни странно, постепенно и решение спектакля, и игра актеров сделали свое дело: в маленьком зале наступила тишина, и далекая история становилась если не понятнее, то ближе и трогала до спазма в горле. К чести режиссера, стоит сказать, что спектакль не походил на урок истории с демонстрацией документальных кадров, портретов Сталина… В центре был человек — маленький человек, один на один со страшным миром взрослых.
Если кто-то и сомневался, а надо ли каникулы портить детям такой страшной темой (кое-кто из взрослых недовольно ворчал: «Лучше бы сказку показали!»), то бельгийский Foul Theatre своим спектаклем «Дарайа», нисколько не смущаясь возрастом аудитории, прямо ставит вопросы: «Если бы началась война, как бы я сопротивлялся? Что бы предпринял, чтобы сохранить в себе свободу и гуманность?»
«Маршак» завершится через несколько дней, и свои спектакли юным театралам покажут «Кукольный формат» из Питера, московские театры — РАМТ, «Творческое объединение 9», Театр сторителлинга — и местный ТЮЗ. Кстати, впервые за пять лет существования «Маршака» Воронежский ТЮЗ выступал не только со спектаклями, в том числе и премьерным, но и как организатор: именно ТЮЗу местный департамент культуры передал «Маршака», который прежде отлично делала команда Платоновского фестиваля. Но момент смены организатора — это игры взрослых. «Маршак», похоже, их выдержал, хотя без технических накладок не обошлось. В связи с этим не могла не спросить Варвару Коровину:
— Ты не испытываешь недовольство со стороны тех, кто прежде делал «Маршака»? Алексея Малобродского из-за дела «Седьмой студии» сняли с поста директора — он не сам ушел. Тут есть тонкий момент солидарности…
— Да, у фестиваля сложная судьба с кураторами, но не потому, что так заложено изначально, и они должны меняться, а получается, что через конфликтные пути, через местную власть, и это меня напрягает. И я все время думаю: «Если кому-то нужно, я отдам фестиваль». Но в прошлом году, когда я начала его делать, для меня было важно одно — чтобы он был очень хорошего качества. И я повторяю: не моя идея делать фестиваль — все идеи, каким он должен быть, еще пять лет назад заложил Михаил Бычков. Так что на авторство его я не претендую.
Читайте материал: Мединский рассказал о требовании запретить "Джокера" и отказался поддерживать фильм