Как отмечают комментаторы, Эш Пурнури, подавая иск в Швеции против компаний, связанных с наследием покойного диджея и продюсера, «вывел давний конфликт о трактовке его жизни и карьеры на юридический уровень». Мы-то больше привыкли, если вспомнить, например, Людмилу Зыкину или Бориса Моисеева, к поискам после смертей знаменитостей золота-бриллиантов, охотой за недвижимостью и прочей скупердяйской дележке «деньжищ и богатств» потенциальными наследниками. А здесь, понимаешь, судебная тяжба на почве «чести и достоинства».
Пурнури подчеркивает, что иск «не направлен на личное обогащение, а любые возможные компенсации будут переданы на благотворительность». Требует же менеджер, которого уже «всё достало», с юридической точки зрения – «официального установления фактов, внедрения стандартов «ответственного управления» брендом Avicii, независимого надзора или согласовательных прав в использовании наследия». «Речь идет о целостности и ответственности, а не о владении ради владения», — отмечает он.
Суть неожиданной судебной бури кроется в «ошибочных обвинениях и репутационных атаках», которым Пурнури «постоянно подвергался и продолжает подвергаться», как после смерти Avicii, так и в последние два года его жизни, когда из-за зависимостей, пристрастия к алкоголю и ухудшения состояния гастроли музыканта, крайне востребованные во всем мире, периодически переносились и даже отменялись.
Все это порождало волну негатива и «психологического хейта» со стороны поклонников, прессы и даже близких диджея. Истоки конфликта, при этом, уходят в первые месяцы после смерти Avicii, когда его отчим публично обвинил Пурнури «в жадности» и в том, что тот якобы «вынуждал» артиста «поддерживать изнуряющий гастрольный график, наносящий вред его физическому и психическому состоянию». Такая версия событий, по мнению Пурнури, была затем «закреплена в массовом сознании через медиапродукты», включая, «кишащую передергиваниями» биографию Avicii 2021 года и документальный фильм Avicii – I’m Tim, вышедший в 2024 году.
Пурнури называет эту «устоявшуюся трактовку» «неполной, упрощенной и искаженной», утверждая прямо противоположное: как он «из последних сил настаивал и оказывал помощь», которая, однако, в итоге не помогла, поскольку «на последнем этапе» Пурнури «не было рядом с Тимом», и некому было «выкидывать из его мини-бара весь алкоголь», чем он, по его словам, в последнее время «только и занимался». Разбитой бутылкой, кстати, Тим Берлинг и нанес себе смертельные раны, находясь под воздействием «сильнодействующих снотворных».
Пурнури настаивает, что образ «главного виновника» был создан постфактум, не отражает реальности, и требует, чтобы суд, наконец, «разобрался и восстановил справедливость», еще раз подчеркивая, что не преследует «личного обогащения», а «все возможные компенсации» пустит на благотворительность.
Особое возбуждение прессы, тем временем, вызвало заявление Пурнури о наличии у него «многочасовых неотредактированных записей», сделанных в период работы с Avicii. Он утверждает, что «не хотел бы публиковать их», но если «дальнейшее отрицание его позиции» будет продолжаться, то он такой шаг допускает. «Если ответом будет очередное отрицание — материалы будут обнародованы. Без купюр. С датами», — угрожающе написал он в соцсетях.
Это добавило напряжения делу, которое, как отмечают комментаторы, «уже затрагивает вопросы документальной этики, управления наследием и ответственности индустрии за формирование посмертных нарративов».
Шведская пресса пишет: «Этот иск — не только личный спор. Он поднимает системный вопрос: кто и на каких условиях получает право формировать историю артиста после его смерти — наследники, менеджеры, стриминговые платформы или режиссеры?». Пока дело только начинает путь в шведской судебной системе, но, по мнению обозревателей, «ясно одно: история Avicii как культурного и бизнес-феномена еще далека от окончательной версии».