ПОСРЕДИ СОРОКА СОРОКОВ

Переулков в Замоскворечье не меньше, чем на Арбате. Правда, они не такие известные: Пушкин здесь не бывал. Но в наш век захаживали сюда большие поэты. Собрались, завели разговор, Долго длились их важные речи. Я смотрела на маленький двор, Чудом выживший в Замоскворечье... Дочь и внучка московских дворов Объявляю: мой срок не окончен. Посреди сорока сороков Не иссякнет душа-колокольчик. Такое признание Белла Ахмадулина сделала тридцать лет назад. Еще дальше от нас поэт, которого сейчас не издают, чьи песни не поют. Но какие дивные артисты, какие хоры и оркестры их исполняли! Широка страна моя родная, Много в ней лесов, полей и рек, Я другой такой страны не знаю, Где так вольно дышит человек. Могучая "Песня о Родине" написана в начале "большого террора". Зловещая дата — 1937 — значится под словами: И звезды сильней заблистали, И кровь ускоряет свой бег, И смотрит с улыбкою Сталин — Советский простой человек. Кровь ускоряла свой бег, стекая по камням застенков, рвам, о чем воодушевленный автор не знал, поверив вождю: "Живем мы весело сегодня, а завтра будет веселей". Похмелье наступило 22 июня 1941 года. Тогда родилась "Священная война", с которой солдаты шли умирать за Родину. Вставай, страна огромная, Вставай на смертный бой С фашистской силой темною, С проклятою ордой... Сочинил эти песни выходец из замоскворецкого двора, сын "сапожника-кустаря" Василий Лебедев, придумавший псевдоним — Кумач. Он учился в 10-й гимназии на Большой Якиманке, 33. За учебу полагалось внести сто рублей в год. Их вносил исправно не сапожник, а живший в Англии русский историк Виноградов. Сочинявшего стихи на латыни гимназиста он надеялся отправить c аттестатом зрелости в Оксфорд... Опустевший двухэтажный дом с ампирным фасадом и разбитыми стеклами притаился за оградой на углу переулка. До выпуска с золотой медалью гимназист Вася напечатался в "Журнале для всех". И "ушел в революцию", забыв лирику и латынь. Для души сочинял такие стихи: Не зажгусь холодным пламенем. По указке не сгореть. Под линялым красным знаменем Бестолково ходит смерть. Чтобы выжить, будучи беспартийным, писал стихи к дням 7 ноября и 8 Марта, рифмованные речи на съездах, сессиях по докладу мандатной и бюджетной комиссий, по случаю начала суда над правотроцкистским блоком. Вместе с этим хламом сотворил классические песни на блистательную музыку Дунаевского для "Веселых ребят", "Волги-Волги", "Цирка" и других самых популярных фильмов. За эти песни получил в Кремле ордена, которые с гордостью носил. Он сорвал их в день эвакуации из Москвы, увидев на Казанском вокзале портрет улыбающегося вождя. Потеряв рассудок, Лебедев-Кумач закричал: "Что же ты, сволочь усатая, Москву сдаешь?". От лагеря больного спасла казанская психбольница НКВД... Гимназии в Замоскворечье значились почти на каждой улице, мужские и женские, казенные и частные, что лишний раз свидетельствует о преобразовании некогда автономной купеческой республики в субъект единой Москвы. Один из переулков Якиманки назван именем Бродникова, богатого купца. Его усадьба с домом, свечным заводом и прочими строениями занимала квартал. Бродников — впадает в крошечную безымянную площадь отшумевшего страстями древнего Полянского рынка. На этой площади я насчитал шесть (!) прямых и острых углов, образуемых пересечениями старинных проездов. Такой крутой изгиб, такую лихую планировку могла себе позволить история, стихия торга, царившая здесь до того, как Москвой занялись императорские архитекторы. В 1729 году Сенат издал указ, предписывавший это место, "где имеется съезд уездных людей, для торга замостить камнем". Но выправить московскую кривизну не под силу было даже петербургскому Сенату. Усадьба Бродникова ждет инвесторов. Приземистые дома бесхитростной архитектуры источают аромат прошлого. Над ними клубится дым отечества. Тот самый, что сладок и приятен тому, кто не открещивается от родства со старой Москвой, Третьим Римом, чуть было не стертым с лица земли. Следы вандализма там, где была церковь Спаса Преображения, что в Наливках. К востоку от Якиманки жили иностранцы — телохранители Василия III. Тоску по родине им разрешалось заливать вином в кабаке. Там они могли бражничать в любой день, чего великий князь не разрешал подданным. На огонек стремились стрельцы, жившие поблизости. Они входили с загадочным для чужеземцев словом: "Налей-ка!". Согласно легенде, от него произошло название местности — Налейки, ставшей позднее Наливками. Так, якиманский храм Спасителя, чтобы отличать его от других в честь Христа, получил определение, что в Наливках. А два замоскворецких переулка стали Спасоналивковскими. На месте деревянного — каменный храм возвели жившие здесь князья Барятинские, Репнины, Мещерские, Вяземские... После пожара 1812 года знать уступила купцам и мещанам Замоскворечье. У Спаса насчитывалось четыре придела — иконы Богоматери Всех скорбящих радость, Николая, Михаила Архангела и Иннокентия Иркутского. Между святыми пролегла пропасть времени. Иннокентий, современник Петра Первого, учился в духовных академиях Киева и Москвы. Царь отправил его в Китай, но китайцы не пустили русского епископа в Срединную империю. Его принял молодой город Сибири — Иркутск, где за четыре года до смерти он прославился как чудотворец, стал Иннокентием Иркутским, чтимым по всей Руси и Москвой. Колокола Спаса отзвонили в 1929 году. Участок храма, где стояли церковно-приходская школа и богадельня, приглянулся жилищному кооперативу победившего пролетариата "Замоскворецкий рабочий". Церковь со всеми строениями сломали. На их месте — пятиэтажная кирпичная коробка. Она протянулась вдоль Казанского переулка. Лучше сюда не ходить. Больше повезло Спасоналивковским, где осталось много прелестных старых домов Замоскворечья, обновленных в годы Лужкова. В Первом Спасоналивковском — памятниками считают вросшие в землю три соседних дома — 4, 6, 8. Двухэтажным по 250 лет, одноэтажному свыше 100. Ничего купеческого в их облике нет, сохранились черты "московского барокко", эклектики. Во Втором Спасоналивковском, 5, жил Виктор Васнецов в пору, когда создавал в русском стиле эскизы декораций и костюмов для оперы Римского-Корсакова "Снегурочка". Выбор этого адреса связан был, очевидно, с тем, что по соседству, во Втором Хвостовом, 6, обитал много лет профессор истории Василий Осипович Ключевский, друг и консультант живописцев, писавших картины на исторические темы. Лекции профессора в аудитории университета приходила слушать вся Москва. Чтимый поколениями "Курс русской истории" создавался в годы жизни в Замоскворечье, вдохновлявшем летописца звоном сорока сороков и тишиной живописных дворов. Ярким символом купеческой Москвы предстает на Якиманке здание посольства Франции. Построил сказочный терем Николай Поздеев, городской архитектор Ярославля. Там знают многие его строения. В Москве он работал однажды. Заказал ему дорогой проект владелец Товарищества Большой Ярославской мануфактуры Н.В.Игумнов. Влюбленный в зодчество древнего Ярославля мастер возрождал его образы. Островерхие крыши, гребни, башенки, крылечки, причудливые арки времен первых Романовых сочетались с комфортом развитого капитализма. Однако фасад с изразцами, резьба по камню, кирпичная фигурная кладка — все это и многое другое считалось архаикой. В конце ХIX века в моде были другие стили. Искусствоведы с гиком набросились на автора так, как сегодня они кидаются на Церетели. Одному маститому Стасову пришелся по душе "чудный русский дом". Этой похвалы Николай Иванович Поздеев не узнал. Он покончил жизнь самоубийством. Игумнов отказался оплатить затраты, не обусловленные договором. Заказчик не въехал в свой роскошный дворец на крови, пустовавший многие годы. ...Долго стоял перед домом ярославского мануфактуриста юноша, обдумывавший житье, выпускник кишиневской гимназии Алексей Щусев. Он искал призвание в душевной борьбе между живописью и зодчеством. "Чудный русский дом" подсказал выбор профессии будущему главному архитектору Советского Союза. Щусев-архитектор вернулся из Петербурга в Москву, чтобы строить в стиле, названном его хулителями псевдорусским. Почему судьба так жестоко обошлась с Якиманкой, утратившей четыре храма и десятки зданий? Потому что в наш век она стала "дорогой государевой". Эту роль играли прежде иные улицы. По Покровке ездил царь Алексей Михайлович в Измайлово. И Петр к друзьям, любимой Анне Монс спешил в Иноземную слободу по ней. В XVIII веке царской стала Тверская, отсюда въезжали в Кремль императоры. Генеральные секретари со времен Хрущева мчались по Якиманке во "Внуково-2", правительственный аэропорт. Здесь же встречали президентов и премьеров. Поэтому прорубили по живому широкий прямой путь, не щадя ни церквей, ни палат, ни особняков. Была ли альтернатива, можно ли было, не ломая Якиманки, дать генсекам магистраль для быстрой езды? Прежде мне казалось, что гибель улицы была неминуемой. Теперь я так не думаю. Протяженность улицы — примерно километр. Длина тоннеля, проложенного ныне под Калужской заставой — километр. Вот и весь ответ на мучивший меня вопрос. Можно было под Якиманкой, как сейчас под проспектом Мира, проложить тоннель, нацеленный на аэропорт, в кварталы Юго-Запада, Черемушки. ...Полвека назад в плацкартном вагоне я был очарован попутчицей-студенткой. На прощание она сказала, что живет в общежитии. Нашел ее на задворках Якиманки. Там стоял почерневший доходный дом, превращенный в общагу первого мединститута. Кто бы мог подумать, что захудалый корпус выйдет лицом к улице, очистится и станет офисом "Империала". От всех зданий Москвы дом отличает протянувшаяся по фасаду ленточка красочных плиток. Их почистили, и проявились вновь картинки деревенской идиллии с озерами, вереницей гусей и пейзанками. Облицованный белой глазурованной плиткой фасад выглядит чуть ли не памятником архитектуры рядом с хмурыми новостройками пятилеток. Заросла травой раздольная поляна, отведенная при социализме под здание Литературного музея. Не знаю, поднимется ли после кризиса просевший "Империал", но верю — Якиманку возродят. Если не этот, так другие банки, которых много появилось в Замоскворечье. Одну потерю улице частично возместили — там, где была церковь Казанской Божией Матери. Патриарх Всея Руси Алексий II не далее как 1 июня 2000 года освятил на ее месте новый храм-часовню. Двери постоянно открыты, пусто здесь не бывает. Отделанная мрамором и бронзой, украшенная новыми иконами, маленькая церковь традиционна и современна. Над вратами и колоколами возвышается статуя ангела с крестом. Его изваял Анатолий Бичуков. Его же — Есенин на Тверском бульваре, колонна Георгия Победоносца на Трубной в честь солдат внутренних войск. И храм-часовня на Якиманке воздвигнут в память защитников правопорядка, милиционеров. Их министерство, МВД, высится белым кубом над Калужской площадью и Якиманкой. На некогда круглой площади не сохранилось ни одного старого дома с магазинами. Все новое, большое, многоэтажное, прямоугольное. Никакой кривизны, никаких овалов. В центре — бронзовый Ленин, чуть было не попавший отсюда на Якиманскую набережную, в компанию соратников, свезенных туда по идее Лужкова. Он и Ресин, сооружавший монумент незадолго до краха СССР, не дали толпе повалить громадную фигуру. А бедную Якиманку защитить было некому.