Извлекают из сердец бойцов осколки от мин и снарядов, что еще недавно воспринималось как чудо. Применяют гибридные технологии, когда бывают поражены многие органы. Стоят около операционного стола в тяжелых свинцовых костюмах, когда рентген проводится в режиме реального времени. О сложных случаях, «блуждающих» пулях и о том, почему с ними порой приходится вести жесткий разговор, Александр Лищук рассказал «МК».
«Женщина-снайпер выпустила шесть пуль»
В зоне СВО действует эшелонированная система оказания медицинской помощи бойцам. Одни медики вывозят раненых бойцов с поля боя, оказывают им неотложную первую помощь. Другие оперируют в полевых госпиталях. Третьи борются за жизнь тяжелораненых в тыловых госпиталях, где применяются новейшие медицинские технологии.
— Уровень военной медицины за годы СВО значительно вырос, — отмечает руководитель кардиохирургического центра Александр Лищук. — И ни в одной стране мира военные медики не обладают сейчас теми знаниями и навыками, как у нас.
Но в самом начале спецоперации, в 2022-м, как отмечает Александр Николаевич, все было непросто. Применение кассетных боеприпасов с поражающими элементами и ударных дронов изменили характер боевых травм. Что потребовало новых форм медицинской помощи.
— Помню, к нам доставили офицера спецназа с пулей в сердце. То, что он остался жив, кроме как божественными силами объяснить было невозможно. Натовская пуля со смещенным центром тяжести прошила ему бок, попала в печень, а потом повернулась и застряла в сердце. Как пробка от шампанского затампонировала внутренний правый желудочек и не давала крови вытекать из сердца.
Как говорит профессор, они достали эту натовскую пулю 7,62 мм калибра.
— Но сначала пришлось оперировать на печени, где пуля разрушила ткани. Нам как раз помогла гибридная операционная со специальным оборудованием, где сразу можно проводить несколько вмешательств разной сложности. Кроме самой пули мы доставали ткани от бронежилета и нижнего белья спецназовца. Вымыли все это вместе с нитками и порохом из полости сердца. И сделали пластику этого отверстия.
Как говорит кардиохирург, операцию они проводили на остановленном сердце, подключив специальную аппаратуру. И спецназовец через три месяца вернулся на фронт.
— Это был первый случай, когда казалось, что человек обречен, но его удалось спасти. Потом уже к пулевым ранениям и повреждениям сердца относились более спокойно. Разработали и внедрили в клиническую практику инновационные гибридные технологии, которые помогают нам возвращать бойцов в строй.
Как говорит профессор Александр Лищук, очень важно, что в госпитальном звене есть вертолетная площадка.
— Раненых бойцов доставляют к нам на вертолетах практически с поля боя. И они сразу попадают в операционную. Мы успеваем доставать не только пули из сердец бойцов, но и осколки. Очень много оперируем раненых с баротравмами, когда внутри сердца разрываются межжелудочковые и межпредсердные перегородки, отрываются клапаны, папиллярные мышцы, расположенные в желудочках сердца. Мы успеваем восстанавливать эти структуры, и бойцы возвращаются к жизни.
Профессор объясняет, что врачи работают в медицинских отрядах около передовой.
— При необходимости они открывают грудь, зашивают рану сердца и отправляют раненых к нам в госпиталь. Таким образом, они избегают остановки сердца, и когда раненые прибывают к нам, мы оказываем им полную необходимую помощь.
По словам нашего собеседника, у бойцов часто бывают сочетанные травмы, когда повреждены сразу несколько органов и анатомических областей.
— Ранения сердца — это более грозное осложнение, но бойцы поступают порой без верхних или нижних конечностей, с тромбоэмболиями, ранениями головы, груди, живота. И мы лечим сразу несколько участков тела.
Профессору и его коллегам удалось извлечь из сердец бойцов 15 снайперских пуль. А однажды им пришлось вести с натовской пулей жесткий разговор.
— Мы долго тогда не могли достать пулю из сердца раненого бойца, она постоянно выскальзывала из наших щипцов-зажимов и уходила в сторону. Мы ее уговаривали, а она будто издевалась над нами. Операция длилась 4 часа. Мы рассердились и начали говорить с ней уже в грубых тонах. Зажали пулю в тисках, ей некуда было деться. Выйти ее заставил один небольшой разрез скальпелем.
Как говорит наш собеседник, сейчас эта пуля вместе с остальными «трофеями» лежит у них в сейфе.
— А боец, которого мы оперировали, через три дня сказал: «Лечите меня быстрее, я хочу вернуться на фронт, у меня к бандеровцам серьезный разговор». Видимо, металл тоже способен нести какую-то информацию. Через 2,5 месяца боец вернулся в свою часть.
Очень важны, как говорит Александр Николаевич, воля к жизни, мотивация, желание жить.
— Мы оперировали спецназовца, который шел во главе подразделения, а женщина-снайпер запустила в него шесть пуль. Сначала попала ему в одну ногу, он начал хромать, но продолжил бежать. Потом она выстрелила ему в другую ногу. Когда боец упал, она выстрелила ему в грудь. Две пули застряли в бронежилете. Пятая пуля попала спецназовцу в каску, шестая скользнула вдоль нее, прошла через шею и пробила сердце насквозь. Мы достали эту пулю из сердца бойца, достали также пули из нижних конечностей. Спецназовец выжил. Очень хотел выжить. Это было просто чудо.
Как говорит наш собеседник, когда украинская женщина-снайпер пускала последнюю пулю, наши военные ее вычислили и уничтожили.
— Осколки от мин и снарядов сложнее извлекать из сердца, чем пули?
— Есть осколки, которые зарыты в толще сердца. Почему гибридная операционная помогает? Потому что у нас есть навигационная система (технология, которая позволяет отслеживать и руководить во время сложных операций с помощью оборудования для медицинской визуализации, фиксированных С-дуг, рентгеновской системы, компьютерных томографов, магнитно-резонансных томографов. — Авт.). Мы определяем осколки и с помощью маленьких разрезов извлекаем их вместе с тканями. Такие операции менее травматичны для пациентов. Сердце очень быстро восстанавливается, не теряет своей функции, нет такой сердечной недостаточности, которая мешала бы раненым поправляться после операции.
Как говорит Александр Лищук, они провели уже около тысячи различных вмешательств, и ни у кого из пациентов после операции не было нагноений.
— Это поразительно. Настолько, видимо, велики силы сопротивления организма, которые даются бойцам кем-то свыше.
В последнее время из-за применения артиллерийских ракетных комплексов и ударных дронов раненых с осколочными ранениями становится больше, чем с пулевыми.
— Бойцы просят извлеченные осколки и пули на память?
— Даем раненым их подержать в руках, сфотографировать, а потом убираем в сейф. Это вещественные доказательства на случай, если будут судебные разбирательства.
В сейфе у кардиохирургов хранится около двух килограммов «железа». В июле этого года добавился осколок от HIMARS, который они достали из сердца бойца. Операция проводилась на работающем сердце.
— Какой величины был самый большой осколок, который вам удалось достать из сердца?
— Около 12 сантиметров. Он практически пробил сердце насквозь. Мы его доставали на остановленном сердце. В качестве поражающих элементов при взрывах могут быть и гвозди, которые проникают в сердце. Мы их достаем, прошиваем потом отверстия в межжелудочковых перегородках.
За операционным столом Александр Лищук проводит ежедневно от полутора-двух до шести-восьми часов.
Начальник НМИЦ имени Вишневского, генерал-майор медицинской службы Александр Есипов считает Лищука великим человеком. «Его величие определяется не только его возможностями как хирурга, он создал свою школу, команду, которая работает очень слаженно, успешно», — отмечает Александр Владимирович.
Сейчас ученики Александра Лищука работают в том числе и в Донецкой республике, в Луганске. Один из них возглавляет больницу в ДНР.
«Врачом быть не хотел»
Удивительно, но изначально Александр Лищук не планировал быть врачом, тем более хирургом.
— Я хотел быть морским летчиком, но так как бабушка и мама были медиками, мне, видимо, тоже было предопределено судьбой спасать людей.
Александр Николаевич поступил в Черновицкий медицинский институт. После 4-го курса перевелся в Саратов, где с отличием окончил военный факультет мединститута. Саратовский военмед на весь Союз славился хорошей подготовкой врачей.
По распределению лейтенант Лищук попал в Забайкальский военный округ. Принял под начало медпункт танкового полка. В суровые зимы порой не выдерживало электрооборудование. Спать приходилось в бушлатах, еду готовили на костре.
Вскоре в медсанбате соединения в результате несчастного случая погиб ведущий хирург. Приехал начмед армии и сообщил Лищуку: «Собирайтесь, вы едете учиться на хирурга». Лейтенант пытался было объяснить, что его мутит от вида крови, что он не держал в руках нож. Но услышал: «В армии приказы не обсуждаются».
Молодой военврач прошел экспрессом ординатуру в окружном госпитале и волей судьбы стал военным хирургом. Оперировал и военнослужащих, и гражданских. И вскоре стал ведущим хирургом забайкальского городка, где дислоцировалась воинская часть.
Талантливого военного врача решили направить на учебу в Военно-медицинскую академию имени Кирова на первый факультет руководящего медицинского состава. Лищук пытался возражать, но снова услышал: «Это приказ». Во время обучения Александр провел первую операцию на сердце. И в 1991 году, уже будучи капитаном медслужбы, попал по распределению в центр сердечно-сосудистой хирургии госпиталя имени Вишневского.
Александр Николаевич не раз в жизни стоял на развилке. Уже защитив кандидатскую и докторскую диссертации, он попал на стажировку в Институт сердца в Сан-Франциско. Освоив высокие технологии, сдал экзамены в Резидентуру Стэндфордского университета. Но когда его туда зачислили, он решил вернуться в Москву.
— Меня спрашивали: «Алекс, ты куда? Зачем тебе Россия?» Я пытался объяснить: «Ну это же моя «мама», я там родился, вырос, получил образование. Я там нужен, я люблю свою страну». Меня за океаном не поняли. А я как представил, что придется расстаться с Родиной, с землей, где вырос, с людьми, с которыми работал, забрал документы, сел в самолет и вернулся в Москву.
«Милосердие, долг, самоотверженность»
— Какой из данных советов вам пригодился больше всего?
— Наверное, тот, что дали мне бабушка и мама: всегда бороться за жизнь человека. Эти слова и стали моим девизом по жизни. Мама, Галина Терентьевна, стояла у истоков рождения детей, была акушером-гинекологом. Справлялась в одиночку с тяжелейшими случаями. К ней приходили и ночью. Мы слышали, как она тихонечко говорила: «Подождите минуточку, я сейчас оденусь и выйду». Она знала, что востребована, что, если она не окажет помощь, новой жизни может не быть. Это передалось и мне. Я тоже стараюсь все время быть на телефоне.
Бог хранит Галину Терентьевну на Земле.
— Маме 93-й год, она после инсульта. Я стараюсь общаться с ней чаще, рассказываю ей о своих операциях, как мы работаем. Она, конечно, радуется. Мама мечтала, чтобы я был хирургом, а тем более сосудистым хирургом. Два моих брата тоже военные врачи.
Как рассказывает Александр Николаевич, его бабушка Ульяна была целительницей. Лечила людей травами, спасала безнадежно больных.
— До сих пор я иногда обращаюсь к ней, спрашиваю: «Бабушка, что ты мне подскажешь сверху?» Потому что, конечно, кто-то нас по жизни ведет. Я понимаю, что есть ошибки и есть наказание, понимаю, за что я это наказание получил, иду и прошу прощения.
— От кого больше взяли, от мамы или от папы?
— Наверное, часть от мамы, часть от отца. Отец был экономистом, окончил Одесский экономический институт. При этом был рукастым. Свою роль сыграли отцовские руки, меня всю жизнь тянуло к технике. И, конечно, мамино сердце, мое призвание — это от нее.
Как говорит наш собеседник, он часто обращается к книгам Омара Хайяма. Его рубаи — уроки жизни.
— Мудрец говорит: не мсти, не трать время. Если это плохой человек, судьба сама его накажет. А ты делай свое дело, иди вперед. Беру себе это на заметку.
— Остается время для хобби?
— Свободного времени практически нет. Когда-то я увлекался техникой, инженерией. В удовольствие было починить машину, мотор. Просто сейчас я занимаюсь человеческими «моторами». А тяга к технике осталась в душе.
— Что вас радует сегодня?
— Радует то, что мы приближаемся к миру. То, что мы совершенствуем нашу медицинскую помощь и улучшаем качество жизни наших людей.
СПРАВКА "МК"
Александр Лищук — доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач России, действительный член Академии военных наук, кардиохирург высшей квалификации, лауреат Государственной премии РФ в области медицины. Награжден орденом Дружбы и орденом Пирогова, девиз которого «Милосердие, долг, самоотверженность». В 2023 году Александр Лищук в составе группы врачей-ученых Научно-исследовательского медицинского центра стал лауреатом Государственной премии РФ. В декабре 2025-го — лауреатом Премии Правительства РФ.