Монумент истины

— А вы наш храм уже в фильме “Морфий” видели, — говорит настоятель отец Рафаил, который и сам попал в кадр Балабанова.  

Священник целыми днями молится за души своей бывшей жены Елены и ее сестры Светланы Котиковых — они похоронены рядом.  

— Свету даже собственная мать пережила. Ей ведь чуть за пятьдесят было, когда скончалась, — качает головой отец Рафаил. — Во время войны герой может человека из огня вытащить, но от судьбы, что нам уготована, никто не спасет…


— Мой тесть Александр Котиков долго молчал о том, какую должность занимал на войне — видимо, давал подпись о неразглашении. А когда сняли “гриф”, генерал сел мемуары писать, которые я расшифровал, правда, пока нигде не публиковал, — говорит отец Рафаил. — Всю войну он просидел на Белорусском фронте в болотах. Потом дошел до Берлина. Генерал должен был оставаться в “немецком” Кремле, а жена Надежда поехала рожать Свету в Россию, да по пути чуть не погибла — личный шофер за рулем уснул…  

Вернулась генеральская жена с девочкой Ланкой на руках и через год опять забеременела. Вторую дочь назвали Леной. А тут приказ главнокомандующего Жукова: Александра Котикова перебросить на Дальний Восток.  

— Надежда очень не хотела ехать. Она добилась аудиенции маршала и практически упала ему в ноги: “Только война закончилась, боюсь я остаться одна с двумя детьми”, — рассказывает отец Рафаил. — Тогда Жуков решил назначить Котикова комендантом Берлина. И эта должность была рискованной. Слава Богу, с моим тестем все обошлось. У нас Александр Котиков не очень знаменит, а в Германии о нем до сих пор помнят. В немецком языке даже появилось выражение “котикоф эссен” — так называют солдатский паек в память о пище, которой комендант кормил немецких солдат.  

Сестры мало что помнили из своей жизни в послевоенном Берлине: “Везде были страшные солдаты, бегали ободранные псы. Играть можно было только во дворе — детей коменданта должны были постоянно охранять”, — повествовала в своих дневниках Елена Котикова.