Вся программа «КРОКа» состояла из мультфильмов, снятых молодыми режиссерами. Это традиция фестиваля: если в один год кинозал отдают профессионалам, часто уже мэтрам анимации, то на следующий год в конкурсе соревнуются те, кто снял свой, возможно, первый в жизни мультфильм. Логично предположить, что уже через несколько лет именно эти ребята встанут у руля мировой анимации и будут формировать вкусы зрителей.
«За напоминание, что мы все плывем в одной лодке»
Для начала выясним, как у молодых обстоят дела с нравственностью. После шумихи вокруг нового закона о защите детей от всего дурного на экране это особенно любопытно.
— Если негатив в незначительном количестве и присутствовал в фестивальной программе, то его все равно затмевало обилие хороших, светлых фильмов, — говорит член жюри Елена Касавина. — Очень сильной показала себя французская школа, было много добротных работ корейцев. А уж какие они поднимали проблемы морали и нравственности!
Мультфильм «Рисовая или армянская», взявший Гран-при «КРОКа-2012», подтверждает слова эксперта. Четверка французов — Элен Маршаль, Сам Баррас, Ромэн Блондель, Селин Сэй — рассказали трогательную историю любви и верности пожилой пары, идущей по жизни вместе — до конца, и в горе, и в радости. А «рисовая» и «армянская» в названии — это всего лишь тип бумаги, об этом поется в одной французской песенке про бумажки.
Даже члены селекционной комиссии отметили тенденцию: если еще лет десять назад на фестивале преобладали мрачные, чернушные мультфильмы, то сейчас это практически ушло.
— Очевидных тенденций сейчас две, — анализирует ситуацию киновед Дина Годер. — Это либо веселые фильмы-анекдоты тех ребят, которые, совершенно ясно, после окончания учебы пойдут работать в коммерческое кино — они здорово и лихо снимают. И другая очень интересная тенденция — в этот раз на «КРОКе» было много фильмов про стариков, про одиночество, про тех, кого надо пожалеть. Когда смотришь такое кино, возникает ощущение, что это личная история режиссера или его близкого, кто понял, как в этой ситуации выжить.
Чтобы почувствовать общее настроение кино, достаточно пробежаться по формулировкам дипломов, которыми отметили часть работ: «За проникновение в глубины человеческой души», «За обращение к проблеме одиночества», «За рассказ о том, что помощь может прийти из неожиданных мест», «За понимание того, что не нужно далеко путешествовать, чтобы найти друга», «За напоминание, что мы все плывем в одной лодке».
«Ты как будто плаваешь в озере, где много крокодилов, и если будешь долго плавать, они тебя рано или поздно все равно съедят», — говорит героиня мультфильма-призера «Дневник Темби» (реж. Ким Джи-Су, Корея). История девушки Темби известна во всем мире, ее дневниковые записи слушали по радио 50 миллионов человек. В 19 лет Темби узнала, что она ВИЧ-инфицирована. В больнице ей выдали магнитофон и сказали записывать на него все, что с ней происходит. В фильме она ни разу не плачет, не вызывает жалость и отчаянье. Наоборот, порой смеется, ее голос юн и свеж: «Вы говорите, у меня уже плохие анализы? Не может быть, я чувствую себя прекрасно...» До 24 лет Темби много выступала перед людьми — в больницах, школах — со своей историей. У нее остались муж и ребенок...
Ограничения или ограниченность?
«МК» поинтересовался у художественного руководителя известной российской школы-студии «ШАР» (Школа аниматоров и режиссеров), режиссера Андрея Хржановского («Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину»), чего следует ждать от «молодых» мультфильмов в будущем и какими они должны стать?
— Знаете, это совершенно непредсказуемо. Сейчас цивилизация проходит стремительное развитие, и это лучше всего заметно на примере молодежи. Так что можно только надеяться на замечательные неожиданности.
— Говорят, что чернуха из кино уходит...
— Ну если так, то и дай бог. Тут же важно еще и с душевностью не переборщить. И чернуха — плохо, и сладкие слюни — плохо. Мультфильм про инфицированную девушку уникален — что-то подобное трудно было бы выдумать, да и не нужно. Очень сильно и ярко ощущается, что люди в том фильме говорят о наболевшем.
— А должны ли быть какие-то ограничения в работах молодых режиссеров?
— Они должны быть теми же, которые существуют для каждого человека, у которого есть совесть и хорошее воспитание. Ведь смешно говорить, что людям не рекомендуется публично ковырять в носу. Такое ограничение каждый на себя накладывает. Понятно, что в фильмах не должно содержаться призывов к насилию, каких-то шовинистических мотивов — это однозначно и входит в кодекс общечеловеческих ценностей и понятий о нравственности. А никаких других рамок быть не может. Более того, те, кто выдумывают эти ограничения, они, извините за каламбур, этим самым демонстрируют свою ограниченность.
И ежу должно быть понятно
Еще один вечный вопрос, волнующий массового зрителя: когда наши полнометражные мультфильмы станут конкурентоспособными в мире? Почему тот же «Ледниковый период-4» третий месяц крутится в кинотеатрах и набрал только в России $50 млн, а последний российский «От винта» выдержал в прокате меньше месяца и наскреб всего 2 миллиона? Может быть, потому, что у первого бюджет был $95 млн, а у нашего — только 3,5? Потому, что на западный фильм работает огромная студия профессионалов и львиная часть денег уходит на рекламу, а «От винта» доверяют снимать неизвестной дебютантке и весь процесс больше напоминает отмывку денег, а не создание качественного продукта? В отечественных неудачах полного метра можно винить продюсеров, кинопрокатчиков, госполитику... Но точно ясно одно: на старте у молодых российских режиссеров-аниматоров позиция ничуть ни слабее, чем у их иностранных коллег.
— Мне нравятся почти все наши фильмы, которые были в этом году, — признается Дина Годер. — Они внятные. Западных ребят плоховато учат по части драматургии (и это вина их педагогов). Об этом на фестивале говорил и Юрий Норштейн, и другие мастера-режиссеры. Очень часто у них есть хорошая история, но они не могут высказать ее понятно. С другой стороны, западные студенты чаще делают кино про то, что их беспокоит на самом деле. У них бывает кино абсурдное, алогичное, построенное на парадоксальном юморе, который трудно пересказать — такого кино у наших студентов практически нет.
— Может быть, западные ребята чуть более раскованы, а наши чуть более зажаты, — рассуждает Андрей Хржановский, — но это тоже некоторое своеобразие — я имею в виду их некоторую, скажем так, деликатность...
Опытный режиссер Иван Максимов участвовал в фестивальном «разборе полетов» конкурсантов и заодно учил иностранную молодежь русскому: «Вот у нас в России есть такая поговорка: «Должно быть понятно и ежу». Считайте, что я еж, и я действительно ничего не понимаю в вашем кино», — этой фразой он «осчастливил» многих участников. Говорили про зачастую невнятно рассказанные студентами истории и другие именитые режиссеры — Константин Бронзит, Михаил Тумеля.
Иногда на фестивале происходит удивительная вещь: на свет неожиданно (хотя его-то всегда ждут) является веселое и абсурдное кино, которое и пересказать-то сложно — надо увидеть лично. Как получается экранное обаяние и как этому научить? Видимо, в нужный момент звезды на небе сошлись по-особенному. Жил себе поживал в Шотландии Уилл Андерсон и придумал историю про некоего мистера Ф., якобы друга Старевича, и его (тоже якобы) знаменитого персонажа — длинную птицу (м/ф «Создание длинной птицы» — приз имени Александра Татарского «Пластилиновая ворона» и Приз зрительских симпатий). Призвал на помощь Виталия Сичинаву (гремучая смесь: литовец с грузинскими корнями, говорящий по-русски, живущий в Шотландии и подрабатывающий поваром на судне, чтобы накопить денег на собственное кино), который написал смешные диалоги птицы и аниматора. Наглая птица все время издевается над своим создателем: «Да ты хотя бы видел русский балет? А в Большом театре был? Дурачок!» — на плохом английском с топорным русским акцентом.
В итоге вышел такой ироничный гимн молодому аниматору и шуточное поздравление к столетию российской анимации. Которую мы тоже неустанно поздравляем и верим, что лучшие ее годы и победы все еще впереди.
