Давным-давно в Афинах говорили: «Выше всего в жизни людской — закон, но неписаный закон — выше писаного». Неписаный закон — вечен, он дан природой, на нем держится всякое человеческое общество: он велит чтить богов, любить родных, жалеть слабых. Писаный закон — в каждом государстве свой, он установлен людьми, он не вечен, его можно издать и отменить». Вот о том, что неписаный закон выше писаного, сочинил трагедию «Антигона» великий афинянин Софокл.
Выразителем и исполнителем Закона как в оригинальной пьесе так и в интерпретированном варианте становится царь Креонт, (его играет необычайно одарённый Брайан Оуэн). Антигона, дочь погибшего мученика и царя Эдипа, становится глашатаем борьбы за справедливость и благородство по отношению к людям.
Как и положено в греческих трагедиях, в конце пьесы почти все положительные герои, в том числе и Антигона кончают жизнь самоубийством, остаётся один раскаявшийся Креонт, слишком поздно помиловавший всех, так как герои успели закончить счёты с жизнью. Креонт оплакивает себя, своих родных и свою вину, и хор вторит ему, как раньше вторил Антигоне: «Мудрость — высшее благо, гордыня — худший грех, спесь — спесивцу казнь, и под старость она неразумного разуму учит». Этими словами заканчивается трагедия. Причём её конец идентичен, как в древнем греческом тексте, так и в современном парафразе пьесы.
Вспоминается постановка этой трагедии Юрием Любимовым в театре на Таганке, в 1996 году. Любимов по обыкновению переделал пьесу, вставил в неё из Библии «Песнь Песней», которая позволила ему переставить смысловые акценты трагедии, и вместо изначальной линии, борьбы Антигоны с Креонтом, получилась другая сюжетная линия, которую коротко можно назвать торжеством Вечной Любви. Замечательная концепция, но к Софоклу прямо не относящаяся.
Андрей Малаев-Бабель, внук знаменитого писателя Исаака Бабеля, автора “Одесских рассказов” с их героем Беней Криком, и эпохальной “Конармии”. Знаменитый дед повлиял на творческие гены внука. Режиссёру помогло невероятное сочетание в его жизни: учёба в знаменитом Щукинском театральном училище, преподавательский опыт работы в нескольких университетах США, и практика режиссёрского служения в американских театрах. Он ставил пьесы и инсценировки произведений многих великих писателей мира: «Фауст» Гёте, «Дон Кихот» Сервантеса, Чехова «Чайка», Нила Саймона «Добрый доктор», «Мнимый больной» Мольера, Гоголя «Мёртвые души», Достоевского «Идиот», «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы» ."
Малаев-Бабель, при среднем уровне актёров (за исключением Брайана Оуэна) сумел найти в интерпретации пьесы неуловимые сюрреалистические особенности, французские тона и краски, не заглушив пафос греческой трагедии. Причём, два часа театрального действия без перерыва, превратились в динамичный захватывающий процесс. Когда-то я смотрел в американском театре поставленную Юрием Любимовым пьесу «Братья Карамазовы». И дивился, как он смог со средними актёрами, говорящими на чужом языке, добиться мощного динамичного действия со всполохами достоевского отчаяния, звучащего на английском языке. Теперь дивился чутью и умению Бабеля внушить актёрам те нужные интонации, позволившие в общем актёрском порыве создать единую стремительную динамику спектакля.
О неожиданно блистательной игре Брайана Оуэна следует сказать особо. Актёр создал образ блюстителя законов, интернациональный образ правителя, верящего в необходимость соблюдения закона - я бы занёс его игру в почётный список театрального мастерства. А когда он в конце спектакля выходит с окровавленными руками и смотрит на них - желваки, безумные глаза, страшно звучащие слова - я мгновенно вспомнил героев Достоевского. Да, страсти Фёдора Михайловича иногда переходят в пьесы иностранных драм, и даже древнего Софокла, если пьесу ставит российский режиссёр.
Конечно, надо отметить старания всех актёров, особенно исполнительницы роли Антигоны Эндрии Аднофф. В ней было много достоинств: преображение, харизма, напряжение, но не хватало той блистательности, которая необходима актрисам, играющих главные роли. Хотя, студентка старалась быть умопомрачительно достоверной. А блистательность? Это удел зрелого мастерства или особого таланта. И конечно же, Оливия Вильямсон, которая одна заменяла греческий хор, и произносила значительные греческие философские мудрости так мягко, так напевно и чисто, что зрители ей верили и восхищались.
В мыслях и поступках Антигоны отразилась наступающая христианская эпоха, в частности: желание возлюбить своего ближнего, и жертвовать своей жизнью, во имя его спасения. Недаром, при всей спорности своего заявления, один из отцов христианской церкви епископ Климент Александрийский (прибл. 150—215 гг.) утверждал, что через греческую философию человечество подготовлялось к восприятию христианства.
С радостью узнал, что следующая постановка Малаева-Бабеля - “Вишнёвый сад” Чехова. Нетрудно догадаться, что пьеса ставится по желанию режиссёра. Так оно и оказалось. Я спросил у Малаева - Бабеля: Чего нам ждать от этой постановки?
Он ответил: «Чехов, после Шекспира, самый репертуарный драматург в мире. Многие выдающиеся режиссёры, как например Питер Брук, считают, что кроме Чехова и Шекспира вообще ни с какими драматургами не стоит возиться - настолько они уступают этим двум. Я во многом с этой точкой зрения согласен. К Чехову подхожу с позиций великого мастера Русского театра, Николая Демидова, театральную школу которого я преподаю и, по мере сил, развиваю. А Демидов считал Чехова трагиком, равным по масштабу Шекспиру. Спектакль "Вишнёвый сад", я надеюсь, будет о том, что любовь и красоту в сегодняшнем мире скоро окончательно вырубят топором, если за них вовремя не заступиться. Более универсальной и актуальной мысли не придумаешь.»
В конце пьесы Креонт говорит: “ Да, я теперь совсем один…”. И вот, вопрос к вам, читатели, что лучше: Исполнить закон и остаться одному, или нарушить закон и сохранить чужую жизнь и свою честь?
Когда мы после спектакля медленно шли к парковке, вдруг, меня неожиданно заполнила тишина, прозрачная, умиротворяющая. Я шёл в ней, пытался понять природу её возникновения, и, кажется, понял: "Так всегда становится тихо на душе, когда ты слышишь Божье напоминание, сказанное людьми через искусство."
