— Стефан, в чем секрет популярности Placebo? Можете поделиться своими рецептами с начинающими музыкантами?
— С самого начала мы никогда не шли за трендом, не пытались попасть в него, эпатировать публику и оригинальничать ради оригинальности. Мы изо всех сил старались делать качественную музыку, отшлифовывать свои тексты, работать над звуком. Мы чувствовали себя суперменами, но не в том смысле, что у нас началась звездная болезнь или мы ощущали себя лучше других музыкантов, просто у нас было очень большое желание создавать собственную музыку, делать ее с каждым разом все лучше и лучше. Я думаю, что причиной нашего успеха стало сочетание очень многих факторов. Прежде всего усилий, которые мы прикладывали, чтобы донести свои песни до людей, и, безусловно, случайного стечения обстоятельств. Не всем даже самым талантливым исполнителям удается пробиться. Это большая удача. Кроме того, для нас всегда было важной частью работы наладить максимально близкий контакт со слушателями. Люди чувствуют это. И они благодарны.
— А как повлияло на ваше развитие знакомство и дальнейшее сотрудничество с Дэвидом Боуи?
— Конечно, это было для нас поворотным моментом. Благодаря Боуи мы смогли выбраться из небольших клубов на большие площадки. Все произошло неожиданно. Перед одним из концертов Дэвида на разогреве должен был выступать Морриси. В самый последний момент он сообщил, что по каким-то причинам не сможет отыграть свою программу, и наш агент предложил Боуи послушать наш материал. Ему понравилось, и он пригласил нас в качестве разогревающей команды. Потом мы продолжили иногда выступать вместе, стали хорошими друзьями, сыграли на концерте в честь его 50-летия в нью-йоркском Мэдисон-Сквер-Гарден...
— Несмотря на то что Placebo, как вы говорите, никогда не стремились попасть в тренд, многие до сих пор называют вас именно трендовой, модной группой. Как вы к этому относитесь?
— Очень сложно абстрагироваться и попытаться посмотреть на себя со стороны, и я не могу говорить за других людей, понять на сто процентов, как видят нас поклонники. Могу сказать одно: я знаю, каково это — находиться в процессе, сколько сил занимает работа над каждой новой песней, над каждым альбомом, сколько энергии мы тратим на наших концертах. Поэтому для меня сама мысль о том, что мы трендовая группа, деструктивна, поверхностна. В ней есть что-то искусственное, она не отражает сути нашего творчества. Не думаю, что кто-то из наших настоящих фанатов, людей, которым действительно близка наша музыка, может назвать нас так. С ними у нас есть очень прочная внутренняя связь, как и между собой в группе.
— А были ли у вас когда-нибудь ссоры с Брайаном Молко? Случались ли конфликты внутри коллектива, или все всегда было гладко?
— У нас всегда были очень хорошие отношения, иначе бы мы не смогли столько лет проработать в тандеме. Мы делаем музыку вместе и, как правило, одинаково чувствуем ее, слышим и понимаем друг друга на раз. В этом смысле нас можно назвать настоящей творческой парой, хотя в обычной жизни мы иногда ссоримся, и не всегда одному нравится то, что делает другой. Это нормально.
— Когда вы пишете песню, вы понимаете заранее — станет она хитом или нет? Есть ли у вас своя формула создания хитов?
— Мы — альтернативная группа, а не фабрика по производству хитов. У нас никогда не было цели делать коммерчески успешную музыку, мы пишем песни, чтобы выразить свое состояние, поделиться со слушателями своими мыслями, вот и все. При этом песни рождаются спонтанно, мы не смогли бы создавать их по заказу, поэтому мы никогда не задумывались над тем, какие наши композиции стали хитами, а какие нет, мы просто не следим за этим. Мне кажется, публика одинаково радостно принимает все наши композиции: по крайней мере, на выступлениях складывается именно такое ощущение. И потом, на мой взгляд, хит — это субъективное понятие. Ни один хит-парад не может отображать объективную картину. Одним больше нравятся одни композиции, а другим — другие. Есть определенный эмоциональный уровень, который мы стараемся поддерживать в каждой песне. Самое главное — не опускать свою внутреннюю планку.
— Вы ощущаете дистанцию между собой и молодыми музыкантами, которые сегодня только начинают выходить на сцену и играть альтернативный рок?
— С одной стороны, да, потому что меняется время, меняются поколения, а с другой стороны — иногда я вижу в них себя десять лет назад. У меня много друзей среди молодых музыкантов, я стараюсь по мере сил поддерживать их и желаю им никогда не сдаваться. Очень важно самому верить в то, что ты делаешь, писать музыку от сердца и при этом уважать своих коллег по сцене. И еще: никогда не надо никого копировать, нужно искать свой путь и иметь смелость предлагать миру что-то свое, то, что до тебя еще никто не делал. Ты играешь музыку другим людям, но на самом деле это нечто очень личное, почти интимное, и слушатели должны чувствовать это.
— Как, по вашим ощущениям, изменился брит-рок за последнее время?
— Мне кажется, в этом направлении появляется все больше команд, которые не боятся экспериментировать. Мне интересно слушать очень многих своих коллег по сцене, я до сих пор открываю для себя новые имена. Это касается не только альтернативного рока, это касается и поп-музыки: она становится более глубокой, более качественной. Но, экспериментируя, музыканты не забывают и о своих корнях. Это очень ценно. Я надеюсь, движение будет продолжаться.
