На кинолабораторию съехались 90 начинающих непрофессиональных кинематографистов. Их выбрали из 500 претендентов, приславших свои короткометражные фильмы на конкурс из 48 городов и пяти стран. «Университеты» ребята проходили у режиссеров Андрея Смирнова, Виктора Косаковского, Николая Хомерики, Бакура Бакурадза, у молодых сценаристов Александра Родионова и Любови Мульменко. Александр Сокуров, считает, что сегодня в России тысячи молодых людей снимают «свое» кино о том, что их волнует, и этот пласт кинематографа, существующий в интернете, почти не знаком широкой публике.
- Почему вам стала важна кинолаборатория?
- Мы же живем в России, огромной стране, и оторваны друг от друга. Этой частью молодых людей, приехавших сюда, мало кто занимается. Они из интернет-среды, где немало по-настоящему способных людей, которым мы не особенно и нужны. Они нам больше нужны, чем мы им. Но поскольку кино – закрытая каста и малоприятная среда, то может быть, нам удастся чем-то им помочь. Мы не ангажированы, не преследуем личных целей. Просто хотим дать им возможность придти к каким-то выводам по поводу своей судьбы. Эта помощь по большей части человеческая, не только профессиональная.
- Они проведут у вас краткий срок и уйдут в большую жизнь. Будете следить за ними?
- Они самостоятельные люди, а я - не надсмотрщик. Они должны сами принять решение: профессионально заниматься кино или же совмещать его с другой профессией. Если они примут решение работать в кино, то смогут с нами связаться, и мы будем искать возможность поддержать их в дальнейшем. У нас, конечно, условий для помощи немного, но сориентировать, свести с опытными людьми, нам под силу. Пригласить больше ста человек со всей страны, оплатить им дорогу, разместить, накормить – это дорогая история. К нам ведь приехали люди неимущие. Мощь Медиафорума позволила нам все это осуществить. Не надо забывать, что во главе его стоит Екатерина Мцитуридзе. Если она за что-то берется, то у нее все получается. Я очень ей верю. Если бы не ее усилия, я полагаю, ничего бы и не было.
- Ребята приехали к вам из Читы, Новосибирска, самых дальних городов. Что в них есть особенного?
- Талант, самостоятельность и одаренность. Они не высокомерны, не закормлены. Их работы не хуже, чем дипломные работы в киновузе, а часто и много лучше. Они делают произведения художественно убедительные. Иногда есть технические проблемы, потому что нет средств на серьезную аппаратуру, на профессиональное сопровождение. А так они вполне самостоятельные люди, у них зрелые замыслы и великолепная реализация. Они - дееспособные граждане России. Спокойно, независимо и свободно живут. Они независимы ни от Министерства культуры, ни от политиков, ни от продюсеров. И делают то, что многие не могут, имея продюсеров. Они живут в России. По их картинам это видно. Они внимательные люди, понимают, в каком обществе живут, и что их ожидает. Это же не студенты, которых с руки кормят родители, а взрослые, самостоятельные люди. К счастью, многие из них не из Москвы и не из Петербурга. Они знают жизнь лучше, чем многие из нас.
- Вы преподаете еще и в Нальчике…
- Мои студенты выходят на дипломные работы. Это интересные люди, самостоятельные художественные личности. Меня беспокоит их будущее. У них нет средств на дипломные работы, как у студентов ВГИКа. Их материальное положение – просто критическое. Уровень развития культуры на Северном Кавказе ужасающий. Молодые люди никому не нужны. Реальной поддержки они там не получают. У власти ни сил, ни времени, ни средств, чтобы обратить на них внимание. А между тем там есть люди, которым надо помогать, которых надо беречь. Потому что за них стыдно никогда не будет.
- Да и в Петербурге многое поражает. Какой бы интересной не была фестивальная программа, зрителей не раскачать.
- Потому что город спит. Даже по политическим событиям видно, что город вялый. Он никогда не поддерживает никакую политическую инициативу, демократическое настроение. Посмотрите, какое единодушие наблюдалось по результатам выборов. Петербург - конечно, не культурная столица, он бедный, полунищий. У нас тяжелая градозащитная ситуация. Опять начинается снос, огромный вал проблем, которые мы остановить уже не в силах. Иногда просто не к кому обратиться за помощью.
- Откуда эта апатия?
- У людей нет веры во власть. Они бессильны перед критической ситуацией. Петербург всегда был другим - менее активным. Даже по кинопрактике могу судить. «Ленфильм» всегда находился как будто на другой планете по сравнению с «Мосфильмом». Он интересовался больше камерными, человеческими вещами. «Мосфильм» представлял собой политический и исторический авангард. «Ленфильм» был тише. Вообще город по природе своей тише, сосредоточенней. В Петербурге нет суеты, беготни, но это становится оборотной стороной, приводит к засыпанию. У нас же нет ни настоящей прессы, ни телевидения, ни одного канала, который бы смотрел город. Нет радиостанции классической музыки, хотя я уже несколько лет упрашиваю губернатора помочь в ее организации. Власти это не нужно. Мы должны иметь развитую, активную прессу. У нас нет ни одной молодежной газеты и молодежного радио. Копии с развлекательных западных станций – далекое прошлое. Все эти процессы связаны с замиранием общественной жизни в целом..
- Для кого-то вы - раздражающий фактор.
- Я вообще неудобный человек. Мне уже предлагали уехать из Петербурга. Знаю реакцию компартии на меня, как и человека на букву М. Не стану называть его фамилию. Кто-то испытывает ко мне даже ненависть. Я - просто гражданин, а Петербург же - не мой родной город. Я родился в маленькой сибирской деревне. Но поскольку имею историческое образование, и являюсь русским человеком, для меня слова «русская культура» и «русский город» - не пустые. Тем более такой город, за который оплачена чудовищная цена. Нет ни одного кусочка земли на территории России, стоившего такой крови, как Ленинград-Петербург. А мы сейчас в защиту некоторых раритетных вещей, связанных с блокадой, проигрываем. Несчастную блокадную станцию пытаемся сохранить (эта подстанция в дни блокады Ленинграда обеспечивала движение трамваев – С.Х.). Наплевать на это всем. Начинаешь говорить: «Ребята, Блокадная станция, Пулковская обсерватория – это наше национальное достояние. Прекратите наскоки. Побойтесь бога!». Да не боятся в Петербурге бога ни строители, ни архитекторы, ни часть руководства города. Нам с бюрократией тяжело соревноваться.
- Да у вас есть и другие занятия. Надо заканчивать фильм.
- Всю жизнь плохо ли, хорошо ли я делаю кино. И меня страшно отвлекают бесконечные заседания и встречи. Полжизни на них уходит. С другой стороны, бывает, что и номера телефона не набрать. Нужна какая-то срочная помощь, смотришь в записную книжку и понимаешь: этому человеку нельзя звонить, чтобы не подставить, этого уже нет, этот уехал из города, этот уже принципиально ни в чем не участвует. И думаешь: «Ну, что делать?». Я – никто и ничто в городе. Никакого влияния оказать не могу. Мое откровенное политическое поведение отвергает от меня многих людей. Я нахожусь в тревожном состоянии в связи с тем, что происходит в стране, какая в ней складывается ситуация. Иногда меня охватывает ужас от того, к какому экономическому положению все может привести. Есть целый ряд продуктов питания, которые я не могу купить. Это очень дорого. Но я сейчас один. Не представляю, как люди с детьми живут, как ходят в магазины и смотрят на прилавки. Цены становятся оскорбительными. Когда видишь, какая волна поднимается, не понимаешь, что делать. Просто лечь, и она понесет, размозжит тебя. Или дамбу построить. Но одному ее не возвести. А если мы вместе соберемся, но нас будет мало, эту дамбу тоже сметет.
- Если не вы, то кто же? Борцов совсем не осталось.
- Одному тоже нельзя. Жить в окружении ненависти очень тяжело. Но были времена и потяжелее.
