Откровения поэта, умершего в Америке

Вышла книга Александра Межирова

Радостно держать на ладони прекрасно изданную книгу замечательного поэта Александра Межирова. Изящество и сдержанность оформления подчеркивают красоту и достоинство 37-летнего Александра Петровича таким, каким его любила и запечатлела на фотографии жена Елена Межирова. На обложке ожило знаменитое восклицание поэта: «Какая музыка была!».

Вышла книга Александра Межирова
Фото из личного архива.

И сразу в памяти обрадованно вспыхнула вся строфа:

Какая музыка была!

Какая музыка играла,

Когда и души, и тела

Война проклятая попрала.

Строки вырвались из потрясенного войной сознания. Самозабвенная жертвенность целого поколения определила на долгое время атмосферу всей жизни страны. Взыскательный человек, а именно так себя воспитал Межиров, в поэтических высказываниях не позволял эмоциям литься через край, не допускал в стихах и в поведении даже намека на литературное зазнайство.

Стихи возвращают духовный мир советских людей, принявших великие страдания, полегших на войне или израненных физически и душевно:

Стенали яростно, навзрыд,

Одной, единой страсти ради

На полустанке — инвалид

И Шостакович — в Ленинграде.

В стихах Межирова поражает пронзительность чувств, внушивших обжигающе точные строки. Такие стихи не сочиняются подбором созвучий. Они диктуются обнаженным сердцем. В них сильный пульс необъяснимой энергии, рвущейся из сокровенных глубин души.

Издание сборника поэта, умершего в Америке в 2009 году, благословила его дочь Зоя Межирова и решила вместо предисловия опубликовать реальное общение поэта с публикой: «Это единственная и потому уникальная магнитофонная запись», — написала Зоя Александровна.

С дочкой Зоей

Драгоценны высказывания Межирова о поэзии, о ее высоком понимании: «Поэзия — судьба». Его кто-то спросил: можно ли научиться писать стихи? Ответ поразителен и откровенен: «Это очень просто. Но поэтом стать… А мы — стихотворцы все, это совсем иное. Поэт — это редчайшее явление».

Даже перечитывать его стихи о войне невозможно без слез. Опустошенностью человека, прошедшего через ад войны, потрясает знаменитое межировское «Прощай, оружие». Душевную рану, полученную на войне, ничем не залечить. И приходит к человеку мучительное осознание невосполнимости потери:

Он от голода умирал.

На подбитом танке сгорал.

Спал в болотной воде. И вот

Он не умер. Но не живет.

Он стоит посредине Века

Одинешенек на земле.

Можно выстроить на золе

Новый дом. Но не человека…

Елена Афанасьевна Межирова, Лёля

В стихах воскресает и личная жизнь Александра Петровича, дни любви и разочарований. Он посвятил своей жене Елене, Лёле, незабываемое стихотворение, где сиюминутное эмоциональное состояние он передает легкой игрой слов: «От весны, от бессонных бездомных ночей/Зацветают пути трын-травой./И живу на земле я не твой и ничей,/А ничей, потому что не твой».

И уже в Америке без иронической игры, а покаянно он признается своей Лёле:

За мой земной неправый путь

Судья Всевышний надо мною

Отсрочил Страшный суд чуть-чуть

Во имя твоего покоя.

Я знала: в составлении сборника «Какая музыка была!» принимал участие Михаил Синельников, автор множества книг, стихотворений. В молодости он читал стихи Межирову, а потом был знаком с ним, писал ему письма, испытывал к Александру Петровичу глубокое почтение. Из рук Синельникова я получила новый сборник стихов. Естественно, Синельников гордится: в книге есть стихотворение «К вулкану Карадагскому спиной…» с посвящением — «Мише». В нем поэт очень трогательно именует Мишу: «и младший друг и брат идет со мной».

— Михаил Исаакович, при каких обстоятельствах вы впервые поговорили с Межировым?

— Это случилось в 70-м. Я пришел в Литературный институт поболеть за одного абитуриента. Александр Петрович в ту пору был наставником целого поколения молодых авторов, а потому высказал желание познакомиться с моими стихами… Межиров был великим собеседником, великим мастером разговора. В его уме, в его суждениях нуждались очень многие. Я часто писал Александру Петровичу в Америку. Теперь мои письма — в его архиве. Сам он писать письма не любил. Написать письмо было для него поступком. У меня хранится пять его писем.

Зато довольно часто мы разговаривали с ним по телефону. Я звонил ему — мне хотелось слышать его голос, чувствовать его рядом. До последнего дня Александр Петрович сохранял ясность сознания, высказывался о нашей ситуации, о положении в литературе, в поэзии. Наш разговор не прерывался в течение двадцати лет, и примерно столько же — после отъезда в США.

— Александр Петрович присылал вам свои новые стихи?

— Нет. В письмах я ощущал его житейский опыт. В отличие от многих поэтов, Межиров не загружал своими стихами собеседников. Мне он читал свои стихи, в том числе и те, что в ту пору у нас не издавались, более того — не предавались бумаге. Он держал их в памяти. Время было нелегкое для поэтов.

— В новую книгу вы включили их?

— Да, они в ней впервые напечатаны. Зоя Александровна подготовила весь корпус стихов для предстоящего большого тома Александра Межирова в серии «Библиотека поэта». По ее пожеланию и при ее участии я составил книгу избранных стихов «Какая музыка была!».

— Межиров будет издан в почетной серии «Библиотека поэта»?

— В этой серии издаются только ушедшие крупнейшие русские поэты. Издательство этой серии — в Петербурге. Его главный редактор — Александр Кушнер. Не каждый русский поэт включен в список этого издания. Серия открылась даже не Ломоносовым и не Тредиаковским, а силлабической русской поэзией. Мы обратились с письмом к Кушнеру о включении в список поэтов, чьи стихи выйдут в последующие годы, и Александра Межирова.

— А кто конкретно подписал это письмо?

— Оно было подписано Станиславом Лесневским (незадолго до его кончины), Евгением Рейном, Андреем Битовым и мной. Кушнер ценит поэтическое слово и хорошо разбирается в поэзии, а потому наше письмо нашло благоприятный отклик. Составляя книгу избранной лирики Межирова, я получил особенное удовольствие от его замечательных стихов, написанных в Америке. Межиров пренебрегал хронологией. Под стихами нет дат. Меня потрясло четверостишие о родине:

Может родина сына обидеть

Или даже камнями побить,

Можно родину возненавидеть,

Невозможно ее разлюбить.

В нем — вся его судьба.

— Михаил Исаакович, москвичи, любящие поэзию, будут рады услышать о вашем намерении установить мемориальную доску на доме, где родился Межиров…

— Дом — в Лебяжьем переулке при выходе не Ленивку. Это рядом с Кремлем, рядом с Музеем изящных искусств, куда мальчик Межиров бегал любоваться живописью. Вспоминаю вдохновенные строчки Евтушенко из его стихотворения о Межирове: из Бронкса в бронзе вернется Межиров в Москву.

Пожелаем пророчеству поэта сбыться.

Что еще почитать

В регионах

Новости

Самое читаемое

Реклама

Автовзгляд

Womanhit

Охотники.ру