Ликуют и многие актеры. Например, Тильда Суинтон, сыгравшая немало андрогинных и квир-персонажей, заявила, что делить себя на разные категории и ячейки — это пустая трата времени. «Сама идея того, чтобы быть вогнанными в те или иные рамки, вызывает во мне клаустрофобию, — красноречиво высказалась она. — Мне грустно от того, что нужно называть себя исключительно мужчиной или исключительно женщиной. От этого меня клонит в сон. Так что браво, Берлин».
Руководители Берлинале, Мариэтт Риссенбек и Карло Шатриам, объяснились на этот счет витиевато: «Мы считаем, что отмена разделения наград по признаку пола — это сигнал к более чувствительному пониманию в киноиндустрии». Как говорил один наш киногерой, «вон оно что, Михалыч!». А выглядит, если уже честно, как сигнал о простой немецкой экономии: кризис, мол, на дворе, нечего много металла пускать на статуэтки «Золотой медведь» для победителей. Но если отнестись к этому вопросу без шуток, то представителей киноиндустрии можно понять. Более того — понимание крайне необходимо, ибо эксперты уверены: скоро примеру берлинского фестиваля последуют и другие крупнейшие кинофорумы и премии, включая "Оскар".
Вот, допустим, Билли Портер блеснет талантом и будет претендовать на очередную высокую награду. Как оглашать его, яркого представителя квир-сообщества, в какую категорию смущенно заталкивать — лучший актер? Актриса? Все вместе?
Портер с февраля прошлого года известен даже тем, кого мало интересует кино. Явившись на вручение премии "Оскар" в платье, которое в верхней части представляло собой смокинг Джеймса Бонда, а в нижней — бальный туалет Анны Карениной, он в одночасье стал героем мемов и звездой Интернета. «Чувак, ты лучше всех!» — писали ему свои люди, а также пользователи с чувством юмора. Радикалы всех мастей молча плевались. Они же зашлись в криках возмущения в начале этого года, когда было объявлено, что, на минуточку, афроамериканец Портер сыграет фею-крестную в очередной версии «Золушки».
Трудно сказать, лидировали ли по части эмоций консервативные россияне, но можно быть абсолютно уверенными — не плелись в хвосте. Хотя нам ли переживать за судьбу феиной идентичности? Вспомним, у нас в старой доброй «Золушке» 1947 года волшебница не одна, ее, можно сказать, полторы, ибо крестную сопровождает мальчик-паж. И, заметьте, ребенок выполняет важнейшее, можно сказать, сюжетообразующее действие: вручает хрустальные башмачки. Опять же, можно повеселиться и предположить, что Евгений Шварц, автор одноименной пьесы и сценария, следовал негласным советским догмам, звучащим примерно так: «Бабе серьезного дела поручить нельзя, она его враз завалит! Надо с ней отправлять хоть какого-нибудь мужика». Однако он, скорее всего, ввел парнишку для того, чтобы у крестной был повод произнести слова: «Мальчик влюбился! Мальчуганам полезно безнадежно влюбляться. Они тогда начинают писать стихи, а я это обожаю». Таким образом, с высоты нашего времени мы можем обвинить Шварца в объективизации женщины и воспевании манипуляций. Справедливости ради отмечу, что в фильме эти слова не прозвучали, их вычеркнули из сценария.
Но вернемся к гендеру. Еще одна наша «Золушка», современная — ромком «В ожидании чуда». Там к девушке Майе, страдающей без дружбы и любви, является не кто-нибудь, а фей Пафнутий! Кстати, в дипломе у него указано «Фея». «Опечатка, девчонки в деканате проглядели», — смущенно жалуется фей. «Знаем мы эти ваши опечатки!» — с таким выражением лица слушает его Майя.
Куда было деваться иностранцам? В начале 70-х на экраны вышла чешско-немецкая сказка «Три орешка для Золушки», в одночасье ставшая популярной во всем мире. Так там в качестве феи выступает… орешник! (Кстати, существительное мужского рода.) Сейчас это можно воспринимать, многозначительно выгнув бровь, — учитывая, что года два-три назад в разных странах мира были зарегистрированы браки человека и растения.
Много позже не осталось в стороне американское кинопроизводство: в популярном сериале «Удивительная миссис Мейзел», истории про Золушку стендапа, фея Сюзи имеет облик крепкого сантехника с вантузом (волшебная палочка, если кто не догадался).
Но еще до Мейзел американские криэйторы в одной из версий лишили неприкосновенности главную героиню: в комедии 2015 года «Модная штучка», очередной вариации сказки, Золушка-Кейт на время с помощью костюма и грима превращается в юношу. В этом обличье она влюбляется в симпатичного молодого человека, создавая тем самым весьма щекотливые, к счастью, вполне невинные моменты…
Не про Золушку, но тоже про принцессу (и это опять наша история): в киносказке «Веселое сновидение, или Смех сквозь слезы», снятой в 1976 году, сын шахматного короля и по совместительству правителя Страны игр, болезненный мальчик по имени Чихалья, в итоге оказывается… девочкой! Правда, тут причина травести вроде бы как весомая: у короля должен быть наследник, а наследница — это практически дурной тон. Так что мы можем отсюда, из 20-х годов XXI века, обвинить автора сценария Сергея Владимировича Михалкова в пропаганде сексизма.
Что касается Билли Портера, который сейчас уже наверняка усиленно зубрит: «Ах, милая фея!» и что-то подобное из роли... Сдается мне, его легко можно было отстранить от роли силами какого-нибудь фемдвижения. Представьте: группа голливудских активисток пишет письмо титанам индустрии, жалуясь на то, что факт передачи женской роли Портеру является не чем иным, как ущемлением прав дочерей Адама и Евы. Для большей убедительности авторки бряцают тезисом, что это, дескать, возврат к замшелому Средневековью, когда в театре играли только Адамовы и Евины сыновья. Ну, а в конце выдвигают своего кандидата — например, красавицу Зендаю. Тоже брюнетка, красавица и талант, и тоже не подпадает под определение «белый человек». Но такого, разумеется, не будет: в эпоху толерантности все предпочитают помалкивать во избежание громких скандалов. Дрязг на фабрике грез и так хватает, а спокойно работать и хорошо зарабатывать хотят все.
Оно вроде бы как и правильно: новое время, тренды, герои. Кто знает, может, Портер так сыграет, что защемит сердце у всех его критиков, что все они напишут ему покаянные письма с признаниями, что, дескать, тебе, любезный Билли, удалость-таки сказать новое слово там, где никакой оригинальностью уже и пахнуть не должно. В конце концов, и паж из нашей старой «Золушки» мил, и Пафнутий из новой обаятелен. Однако тут два «но». Во-первых, «В ожидании чуда» — не история замарашки-принцессы в чистом виде, которую с самого детства любят миллионы людей, а вольный пересказ. Во-вторых, подлинная сказка с архетипом «мудрец», в качестве которого выступает Фея, имеет очень глубокий смысл, она о женском становлении, обряде инициации. Взрослая женщина показывает и рассказывает юной, каков он, этот мир. И, на мой взгляд, размывание этой идеи крайне нежелательно.
Но, коль мир сегодня настолько ратует за терпимость и равные возможности, то так тому и быть. Тогда, кстати, и актрисы, наверное, в скором времени будут получать приглашения на роль Супермена и крестного отца итальянской мафии.
В конце концов, чего бояться россиянам? Возмутительные фильмы, бьющие по личным ценностям, можно не смотреть. Детям подробно объяснять, что к чему, передавать свои убеждения (не факт, что они их примут, но это уже дело второе). И баланс будет вполне соблюден.
Я, признаться, опасаюсь такого уровня толерантности, когда нам станут объяснять, что грешно колотить авоськой по голове грабителя, встретившего нас в темном переулке словами «Жизнь или кошелек?», что необходимо в целях дальнейшей гуманизации общества кротко отзываться: «Карта? Наличные?» Искренне надеюсь, что к этому человечество не придет.
