С сохранностью объектов культурного наследия (речь на правительственном часе шла именно об этом) в России было неважно и до кризиса: за 10 последних лет, сообщил г-н Авдеев, безвозвратно погибло больше 2,5 тыс. памятников, а половина из более 80 тыс. зарегистрированных “находится в неудовлетворительном состоянии”. Те есть может погибнуть в ближайшее время. Г-н Авдеев зачитал скорбный список самых последних утрат: торговые ряды начала ХХ века в Звенигороде, конюшня начала XIX века в Коломне, “варварски снесенная ночью в Самаре баня купца Лебедева”… Одна из главных причин плохого состояния многих памятников — их бесхозность, отсутствие пользователя, зачастую — вследствие “обезлюдения территорий”. Пример такого рода — заброшенная Николаевская крепость 1855 года в Хабаровском крае.
Рассказ о “движимых” памятниках министр начал с упоминания о средней зарплате музейного работника на муниципальном уровне — 4,5 тыс. рублей в месяц. Мол, как они еще работают… Специальная комиссия, созданная несколько лет назад после краж в Эрмитаже для проверки сохранности музейного добра, обещает закончить работу лишь к концу года. Но промежуточные результаты не так плохи, как можно было бы ожидать: “случаи пропаж налицо, но это не тенденция”, 1542 объекта в розыске, 2563 — разрушены из-за плохих условий хранения. Но современный централизованный электронный учет в музейном хозяйстве появится не раньше чем через 10 лет, и не только потому, что нет денег: достойной защиты от вирусов еще не придумано, так что “самое идеальное средство учета по-прежнему амбарная книга”.
Министр признался, что его методы борьбы с кризисом вынужденно носят в основном “безденежный характер”. Вот федеральные музеи стали нещадно поднимать цены на билеты — “пришлось их одернуть”, потребовать сохранения льгот для определенных категорий граждан и обратиться к главам регионов с просьбой сделать то же самое на своем уровне… Но главное — “ни одного дополнительного безработного в сфере культуры в эти сложные годы не будет!” — клятвенно заверил Александр Авдеев. И призвал снимать фильмы, которые “воспитывали бы зрителя, чтобы ему легче было бороться с кризисом”.
Депутат Сергей Попов спросил, как идет работа над законопроектом по передаче церкви утерянного ею в советские годы недвижимого имущества. “Согласования идут уже по второму кругу, документ сложный с точки зрения финансирования, иногда заходим в тупик — просто руки опускаются”, — пожаловался чиновник. И икона Святой Троицы работы Рублева, которую церковь давно просит на три дня передать в Троице-Сергиеву лавру, пока из Третьяковки не двинется: перемещать икону можно лишь с согласия реставраторов, а они его не дают. К тому же непонятно, кто оплатит обязательную при перевозке страховку примерно в 4 млн. долларов — ведь оценочная стоимость иконы около 600 млн. долларов…
Главе Росгосцирка Мстиславу Запашному пора готовиться к отставке — Авдеев заявил, что известный цирковой артист “не справляется со своими обязанностями”, и если сам не сделает выводы в ближайшее время, “мы сделаем эти выводы за него”. А вот решать судьбу тела Владимира Ленина чиновник не стал. Отвечая на вопрос коммунистки Плетневой, он сказал буквально следующее: “У меня просто язык не поворачивается назвать тело Ленина объектом культурного наследия, о которых мы сегодня говорим. Это, наверное, нечто большее и более важное и для общества, и для политических партий”. Свое личное мнение о том, надо ли захоронить это тело по христианскому обычаю, Авдеев излагать не решился.
