Попытка съесть худрука не первая и, судя по всему, не последняя в этом театре. До Галибина жертвой пала Татьяна Ахрамкова, которой ведущие артисты “пришили” злоупотребление алкоголем. А еще раньше мало хорошего неслось в адрес, например, Сандро Товстоногова. Так что поедание главрежей здесь добрая традиция и система. Не избежал участи предшественников и Александр Галибин.
Напомним, Галибин заступил на пост в позапрошлом сезоне. Придя в Станиславского в качестве худрука, заявил сразу несколько постановок, которые и поставил, открыл Малую сцену, начал делать копродукцию с другими продюсерами. Вот это ему и инкриминировали. Крик души — по стилю чистый донос 30-х годов прошлого века. Получи такую “телегу” Иосиф Виссарионович или его сподвижники, Галибину точно гнить в ГУЛАГе.
Но, как известно, любая кампания “против” удается при наличии лидеров. Лидером в данном случае выступает Владимир Коренев, известный как “человек-амфибия” из одноименного фильма 50-х годов прошлого века. Как старожил театра, он всегда претендовал на пост худрука, даже не произнося вслух своих намерений. Но все знают: хотел. Коренев с товарищами обвиняют своего худрука в том, что его постановки не отвечают высоким художественным требованиям русского театра, что театр он превратил в прокатную площадку. Но между тем сам артист Коренев играет трансвестита в весьма сомнительной постановке “Мужской род, единственное число”, поставленной задолго до поступления Галибина в театр. Новые экономические формы, которые могут помочь театру выжить в кризисных условиях, сводят к банальному обвинению “прокатной площадки”. К тому же Галибин, придя в театр, поставил два спектакля на Коренева, один из которых, “Авария”, идет как раз на Малой сцене, которую тоже вменяют Галибину в вину. Вот что это — глупость или возраст, который не позволяет адекватно оценить ситуацию? Во всяком случае, та игра, которая затеяна четвертой частью коллектива, вряд ли приведет к победе — уж больно совковые методы они используют. Молодежь не на стороне подписантов.
Когда разразился скандал и театр бурлил, Александр Галибин разборок не устраивал, а отправился на международную конференцию “Слово о Чехове”. Здесь, в Доме Пашкова, он и дал интервью “МК”.
— Для меня все произошедшее стало полной неожиданностью. Я работал с этими людьми и не подозревал, что идет какая-то параллельная жизнь. И очень удивился, когда в печати появилось это письмо.
— Вам не показалось, что это донос?
— Однозначно, что это откуда-то оттуда, из 30-х годов. Так уже не живут. Я, когда пришел в театр, хотел, чтобы люди развивались, чтобы мы вместе искали тот “магический кристалл”, каким, по словам Пушкина, является театр. Но, очевидно, их это не интересует.
— Воду, по-вашему, замутил Коренев?
— Я отказываюсь это комментировать. Я считаю его замечательным артистом, сделал на него два спектакля, но, очевидно, что-то не понимаю в нем.
— Что вы намерены предпринять? Будет ли собрание в коллективе?
— Ничего не буду предпринимать. Никаких разборок устраивать не буду, собраний собирать не намерен. Буду работать, как работал.
