Володе Преснякову — 40. Полет нормальный.
Не воспарил выше облаков, несмотря на то что был стремительный старт. Не скатился в бездну, хоть и падал туда не раз. Пошел своим путем. Топ-топ — шагами большого ребенка.
Он не думает ни о карьере, ни о званиях.
Не спешит из Володи превращаться во Владимира Владимировича. Живет одним днем, зато на полную катушку. Жизнь в кайф, если уезжаешь на концерт, а возвращаешься к Тусе, Никитону, Петровичу и рок-н-ролл-маме.
У него свое счастье, особенное. Но это счастье он не отдаст никому.
— Отмечать будешь? Не принято…
— На меня не влияют “принято, не принято” — как получится. Все мои дни рождения были за день сделаны. Грандиозные были — человек по 200, по 300...
— Так любишь собственные дни рождения? Когда кричат: “Володя, ты лучший! Ты гений!”?
— А у нас обычно вообще нет разговоров и тостов. У нас на столах танцуют люди. С музоном, со всеми пирогами… Я, например, никогда не ожидал от одного человека, который занимает довольно высокий пост, что он снимет рубашку, будет танцевать на столе, как ребенок хохоча. Помню, мне еще сказали: что ты сделал с дяденькой?.. Я очень не люблю пафоса. Хотя знаю таких людей, которые в дни рождения сидят на тронах.
— Может, лет через 10 самому захочется?
— Когда из задницы хвост вырастет? Только при таком условии.
“Меня называли и голубым, и наркоманом”
— Сама цифра “40” не пугает?
— Меня пугают только война и детские наркотики. Я уже набоялся в жизни.
— Когда человек говорит, что ничего не боится, ему не веришь.
— Ты знаешь, я пытался заставить себя пугаться. Не получается. Это прошло ровно 20 лет назад, когда у меня был кризис очень сильный. Когда была маленькая смерть. Клиническая. Когда мне сказали пару слов Там. И дали шанс многое понять… Так что возраст меня не пугает. Может, стану уже не мальчиком. А пока я ребенок, у меня реакции детские на все. Хотя я не хочу ни в коем случае взрослеть и становиться стареньким пердунишкой. Завидовать, ворчать на кого-то. Вроде по генетической линии мне это не грозит. Папа молодой, всех смешит до сих пор. А мама вообще “человек—рок-н-ролл”!..
— Выглядит как твоя ровесница...
— Газеты так и пишут: Пресняков появился с новой телочкой…
— Что заставит тебя стать взрослым? Состричь хвост, надеть пиджак? Стать Владимиром Владимировичем?
— Знаешь, случаются такие ситуации, когда я умею быть таким. Но в основном я их избегаю. Допустим, когда-то мне давали народного...
— Володь, а ты народный?!
— Нет, я отказался. Посмотрев на себя в зеркало и подумав: Господи, какой же народный артист, Вова, посмотри на себя... Вот знаешь, многие люди только думают, что умеют смеяться над собой, а на самом деле ни хрена не умеют. А я, допустим, первое, с чего начинаю день, — это с того, что хихикаю над собой.
— Люди могут иронично к себе относиться, а обижаются на какую-то ерунду. Тебя чем можно обидеть?
— Можно. К примеру, если покупаю фильм. Который я уже посмотрел, и хочу, чтобы Туся (жена Володи — Наталья Подольская. — Авт.) его посмотрела. Сам очень хочу с ней вместе посмотреть этот фильм второй раз. И если во время фильма она заснет, для меня это будет такая обида, что можно умереть просто. Вот какие-то детские вещи такие, дурацкие…
— Словом каким можно задеть?
— Никаким. Если близких людей кто-то обидит, этим меня можно задеть сильно. Очень сильно… Меня ведь как только не обижали. В школе говорили: твои папа и мама — обезьяны, я дрался вечно из-за родителей. Потом, когда вышел фильм “Выше радуги”. Я высоко пел, фальцетом. Соответственно, люди считали, что это голубизна: как девочка поет…
— Ну, тогда это не было сильно распространено. Сейчас бы услышал о себе все, о чем и не догадывался.
— Короче. Меня обзывали голубым.
— И ты обижался? Как можно обижаться, если не голубой?
— В том-то и дело, что не обижался. Я знал себе цену, знал, кто я. Очень точно знал: кто я, где я, на что способен и что могу. И когда люди увидели, что такие слова не действуют, что нет реакции, они пошли по другому пути. Наркоман. Люди, кстати, до сих пор почему-то думают, что так и есть… Ну, потом были какие-то грязненькие статейки. Которые больше обижали моих родителей, я их успокаивал… Кристина очень сильно переживала. Я думаю, только недавно она научилась к этому относиться правильно. Раньше ведь ее, бедненькую, как только не теркали. Маму-то невозможно было обидеть, мама сама кого хочешь обидит. А получалось, что обижали через Кристину. Лет в 15—16 она получала такие подзатыльники, крепкие очень, была такая напряженная. Ну, представляешь, дочка Аллы… Сейчас, с Никитоном творится то же самое…
“Никита хочет доказать, что он не просто внук”
— Тонкая душевная организация?
— Нет, он не обидчивый. Но он же Телец, он за правду. Говорит: меня не обижает, когда пишут то, что есть. Но почему они, сволочи, пишут неправду?.. Я объясняю: Ники, ты привыкай. Ты родился с этим. С тем, что тебя будут всячески обсуждать, переворачивать, выкручивать, выжимать. И любая твоя ошибка, малейшая, обернется атомным взрывом для тебя…
— Ты себя в нем не узнаешь?
— Узнаю, конечно, как в копеечку. Я был упрямый, шел напролом. А этот вообще запилить может… “Пап, ну пошли в “Макдоналдс”. — “Нет, Никит, тебе нельзя, это вредно, дурацкая пища…” — “Ну пошли…” И он так может часа два просить. Вот пилит, пилит… Пока уж не выдерживаешь: “Сто-о-о-оп!!!” На самом деле, я горжусь, что Никишка очень добрый, очень смешной. И что он хочет доказать, — себе прежде всего, — что достоин этого имени. Что он не просто внук…
— Сейчас Никита в Штатах?
— Нет, здесь. Но он сейчас будет сдавать экзамен, чтобы поступить на режиссерский. Там именно, в Майами. Там ему проще, чем здесь, где его будут тюкать…
“Иногда надо быть не Пресняковым, а Кисляковым и Горьковым”
— У Никиты переходный возраст прошел. А у тебя — кризис среднего возраста? Он был, есть? Или не будет?
— Я не могу вообще жить ровно, без кризисов. Если все идет ровно, то я специально придумываю себе неприятности. Для того, чтобы ощущать гармонию. Ровность — она убивает, добивает. И может любовь превратить в ненависть…
— Чтобы почувствовать разницу, нужно дома устроить скандал или?..
— Да, именно — это просто как доктор прописал. Бывает, мы с Тусей не разговариваем часа четыре. Или кричим…
— Классика, с битьем посуды?
— Обязательно. Чтобы не запресневеть… Видишь, это у меня с фамилией связано. Надо быть иногда не Пресняковым, а Кисляковым, Горьковым... Но самое главное, мы не делаем поступков, которые могли бы ранить. По-настоящему…
— Кризис среднего возраста…
— Кстати, а что это?
— Наверное, когда человек, дожив до определенных лет, понимает, что прожил их зря. Не успел, не сделал…
— Ах, вот как? Ну, я много раз менял свои взгляды на жизнь. Но так, чтобы максимально в это упасть, чтобы думать: что же такой ты дурак... Нет, по-моему, не было. Я себя прекрасно чувствую сейчас. Вообще, каким-то образом так сложилось, что я живу секундами. Я прямо их вычерпываю — все, максимально. Не думая о завтра, о вчера…
— Значит, все успел, все спел?
— Нет. Три песни я не спел главных. Одна, правда, уже есть, скоро выйдет клип новый. Потрясающая песня… Я их чувствую где-то там, они мне снятся. Но пока то ли рано…
— А кто-то ведь скажет: 20 лет назад Володя Пресняков был ну такая суперзвезда, что уж в 40 точно должен стать… Иосифом Кобзоном.
— У меня есть мое счастье, которое я берегу. И выше него я не хочу туда подниматься. Вообще, рамка эта важна…
— А амбиции?
— Амбиций у меня не было. И не будет, наверное. Я все получил. Давно…
— Не скучно? Если все уже было…
— Так все продолжается. Ты не представляешь! Вот позавчера у нас с Наташей был совместный концерт — это было мега что-то. А несколько дней назад мы с Леней Агутиным приехали из Минска. Был полный дворец. И после каждой песни люди вставали… Ты представляешь, насколько это важно для артиста? Никакие не бабки, не деньги, не “Кадиллаки”, не люксы-номера и прочая вся эта чушь…
— Это, может быть, чушь. А хит-парады, ротация — это же не чушь.
— Не чушь. Но это не главное, когда есть такие концерты. Потому что все, что я делаю, — я так считаю — я делаю для людей, для живого исполнения. Я счастлив, что у меня потрясающие музыканты, просто потрясающие…
Вообще, ты знаешь, тьфу-тьфу-тьфу, у меня мало было вещей, за которые стыдно. В детстве я обидел бабушку. Напугал ее очень сильно, довел до слез. И я с этим живу. И буду всю жизнь жить с этим… Вообще, много чего сделал неправильно. Но на то она и жизнь. И на то время. Для того, чтобы реабилитироваться, загасить какие-то свои ошибки. Главное — понимать, что это ошибки. Многие ведь не понимают, думают, все нормально…
“С Кристи мы как брат и сестра”
— Смотря что считать ошибкой. Многие полагают, что развод с Кристиной был ошибкой. Карьера могла бы сложиться совершенно иначе.
— Для меня не существует карьеры. И никогда не существовало… Кстати, когда мы с Туськой познакомились, у нее в лексиконе таких слов было много. Сейчас нет. Она все поняла: что, где, как и почему… Вообще, в свое время это был очень неприятный момент — Кристине все говорили: мол, он хочет не на тебе жениться…
— Ему нужна не я, а мои миллионы?
— Ее очень сильно путали разные подружки, которые находились рядом. Помимо того что прессовали из-за мамы, так еще здесь началось. Кристина тогда была просто как комок нервов. Потом, когда увидела… что я пират просто такой бесшабашный. Но у которого есть еще устои, очень сильные. Вообще, я состою из этого, из устоев. Допустим, думаю, что Бог живет во всем. В вилке, в камне… И наш развод — это не ошибка. Судьба все расставила на места. У нас прекрасные отношения. Но мы не могли быть вместе. Никак. Кому-то надо было сдаваться…
— Как Алла Борисовна говорила: вы можете быть друг другу кем угодно, только не мужем и женой.
— Так и есть. Понимаешь, мне нужна нянечка… Одновременно суперзвезда и нянечка. Я не люблю быть один… Ну, короче, такой я. А начались времена, что мы практически не виделись. Разные гастроли, разные группы. Все на нервах, не было легких отношений, были в основном только стыки. Мы просто поняли, что нам надо разойтись. И существовать на стороне, как брат и сестра скорее.
— Наташа соответствует твоим идеалам? Нянечка и суперзвезда в одном флаконе?
— Больше… Больше. Там такая смесь в одном флаконе!..
“Хотим с Наташей девочку”
— Полтора года назад ты говорил, что Наташа Подольская — певица с фантастическим потенциалом, энергетика, как у Дженнис Джоплин. Сейчас у тебя есть телеэфиры, а у нее нет. Переживает?
— Она стала появляться, особенно поднялся к ней интерес после “Цирка”. Наконец-то у нее клип вышел... А в тот период затишья — да, она переживала. И плакала по ночам… Да чего греха таить, я и сам когда-то это делал. Когда упал, когда пропал отовсюду. Но я просто собрался, слава богу, у меня это прошло легко…
— Она девушка, ей сложнее.
— Да. Я ей сказал: “Это не твой год. Сейчас потерпи. Тебя знают уже, твой хит “Поздно” — это вышка хорошая. Но нужен репертуар, нужно, чтобы тебя полюбили…” И вот сейчас такая пора наступает, она все чаще и чаще появляется на ТВ... А потом, у нее же трагедия случилась, отец погиб. И одно на другое наслоилось… Но она выкарабкалась. Молодец…
— А тебе в свое время кто помог выкарабкаться?
— Я сам. Я, как Мюнхаузен, взял себя за косичку... Вообще, “Мюнхаузен” — мой любимый фильм. Как и мультик про Винни-Пуха. И Булгаков... Да, сам себя вытащил. Но мне очень помогали друзья. Тем, что не впрягались в ситуацию. Знаешь, я из тех людей, которым нельзя говорить: чего ты скис, ну-ка давай, упал-отжался! — еще хуже будет. Так что спасибо друзьям. Спасибо отцу моему, Петровичу. Который мне сказал три слова. Я их не могу повторить, потому что они для меня как молитва. Но эти три слова мне помогли моментально расставить все по полочкам.
— Что за слова такие магические?
— Не-не, не могу… Вообще, у нас на Урале мало очень говорят. И говорят только присказками. В них есть своя философия: звучат они точно, в точку.
— Можешь сказать, что Наташа в твоей жизни — это всерьез и надолго?
— Так нельзя говорить. То, что я знаю по-настоящему и на сто процентов, — то, что я люблю ее и очень сильно дорожу ей. Очень тонко, прямо тонко-тонко к ней отношусь. И берегу это. Как хрусталик… Да нет, думаю, все будет хорошо. Лучше, чем хорошо. Я, во-первых, очень хочу дочку, для меня сейчас это “номер один”...
— А свадьба? Не лас-вегасская, не шуточная. А нормальная московская?
— Мы хотим венчаться. Для начала. А потом девочку. А может, будет мальчик…
— Да ты скоро дедушкой станешь, наверное!
— Не видел в “Двух звездах”? Смешно получилось. Когда я сказал, что Никитка скоро станет отцом. Алла говорит: “Не надо меня пугать. Ты когда-то меня пугал, что я стану бабушкой. А теперь пугаешь прабабушкой. Мне все равно, я не парюсь: бабушка-прабабушка…” А Галкин говорит: “Алла, а мне не все равно!” Смешно, да?..
ПРИКОЛ
Помню, нам надо было зайти на вечеринку в “Метрополь”. А Никита вдруг устроил истерику: хочу домой, хочу домой.
Я говорю: “Никит, подожди секунду…” Зашел в отель, попросил швейцара, метрдотеля, кто там еще… “Знаете, сейчас придет человек, скажите ему, пожалуйста: “Здравствуйте, хозяин”. Вернулся к нему: “Ники, — говорю, — ты, если хочешь, конечно, поезжай домой. Но в принципе я хочу тебе подарить это здание”. — “Как подарить?” — “Ну, так подарить, теперь ты босс”. Он: “Ну-ка давай проверим”. Заходит — там весь персонал: “Здравствуйте, хозяин. Можно вашу курточку?..” Он офигел, конечно…
