— В связи с большим количеством новостей, связанных с ситуацией вокруг Автономной Республики Крым и Украины, и возросшим вниманием аудитории к информационным выпускам Первый канал считает невозможным в течение 5 часов транслировать церемонию «Оскар», тем более в утренние часы, когда в эфир выходит максимальное количество новостных выпусков.
В итоге в то время, когда в Лос-Анджелесе Стив Маккуин поднимал над головой главный приз за лучший фильм («12 лет рабства»), в гостях у Арины Шараповой вместо обещанных экстренных выпусков новостей в одиночестве выступал уставший Петр Толстой. (Еще бы, в последние дни ему приходится работать чуть ли не круглосуточно.)
Учитывая, что сообщение об отмене трансляции «Оскара» можно было воспринять чуть ли не как косвенное объявление о начале военной операции в Крыму, итоговое содержание эфира можно было интерпретировать как маленькую победу здравого смысла. Мол, когда говорит «Оскар», пушки молчат — и срочно реанимированная холодная война пока еще отвлекает две супердержавы от войны настоящей. Можно было, если бы итоговый повод для демарша не был бы таким ничтожным.
Бойкот российских официальных СМИ ожидаемо остался в Штатах почти незамеченным. Да и тревога российской стороны оказалась преждевременной: список угроз, исходивших от трансляции, исчерпался одним выступлением Джареда Лето. Актер и фронтмен рок-группы 30 seconds to Mars, получивший приз за лучшую мужскую роль второго плана («Далласский клуб покупателей»), рассказал со сцены о теплых отношениях с собственной мамой, а также высказался в поддержку «мечтателей в Венесуэле и Украине» — двух стран, где сейчас проходят масштабные народные волнения.
К слову, больше половины телезрителей Венесуэлы не увидели выступление Лето по той же причине, что и российские: крупнейший местный частный канал отказался транслировать церемонию в последний момент без какой бы то ни было веской причины. Впрочем, кроме возможности лишний раз обнаружить сходство между Россией и Венесуэлой — пусть и с самой неожиданной стороны — «Оскар» не предоставил политологам больше ни одной возможности высказаться на свой счет. Несмотря на ярко выраженную конъюнктурную составляющую (главный приз и награду за женскую роль второго плана получил фильм про рабство, две мужские награды — за роли больных СПИДом), «Оскар» держался показательно аполитично. Никаких острых шуток и смелых решений. «12 лет рабства», как и «Далласский клуб покупателей», — истории из далекого прошлого, каждая из которых лишний раз проговаривает вслух истины, которые для американского мира давно стали общим местом. Это, с одной стороны, никак не отменяет важности подобных высказываний. С другой — в который раз не делает чести академикам, которые не только опять проигнорировали выдающуюся работу Леонардо Ди Каприо («Волк с Уолл-стрит»), но и оставили без главной награды самый прорывной фильм года — «Гравитацию» Куарона.
Альфонсо, забравший приз в персональной категории, вряд ли сильно расстроился. А писать про опять пролетевшего мимо «Оскара» Ди Каприо — все равно что шутить про холостяцкую жизнь Джорджа Клуни. Кажется, пора признать его взаимоотношения с Американской киноакадемией неотъемлемой частью неофициального образа самого крутого парня в Голливуде.
Из разряда приятных ожиданностей — приз за лучший сценарий Спайку Джонзу, сочинившему один из самых необычных фильмов года — «Она». И награда Кейт Бланшетт за классическую мощную драматическую роль в «Жасмин» Вуди Аллена.
За исключением этих двух моментов стоит признать, что, лишившись возможности увидеть церемонию живьем, российские телезрители не потеряли ровным счетом ничего. Тем более что самое резонансное событие «Оскара» все равно случилось за кадром. Им стал коллективный сэлфи (русскоязычные пользователи придумали этому определению эффектный аналог «самострел» — так называют фотографию самого себя, предпочтительно сделанную на смартфон), на котором засветилась добрая дюжина суперзвезд.
Или очередное падение на ровном месте Дженнифер Лоуренс, как и в прошлом году, оступившейся перед десятком телекамер. Или ушедший в отрыв Бенедикт Камбербэтч, отчаянно старавшийся разбавить официоз американской церемонии британской непосредственностью. Или ход ведущей церемонии Эллен Дедженерес, заказавшей прямо в зал несколько упаковок пиццы (хуже всех со своим куском справился Брэд Питт).
Каждый из таких моментов лишний раз подчеркивал необязательность того, что происходит непосредственно на сцене. Точно так же, как срочные перестановки в российском федеральном эфире не провоцируют ничего, кроме недоумения.
Все вместе это вызывает желание не столько анализировать текущее состояние мировой киноиндустрии (или, допустим, ситуацию на международной арене), сколько вслед за героями «Гравитации» отправиться в открытый космос. Главное — не повторять их ошибку и ни за что не возвращаться назад.
