— Альберт Александрович, в последнее время об оппозиции почти ничего не слышно. Она как-то «сдулась» после провала попытки провести в Цхинвале митинг в марте 2010 года. Что случилось?
— Оппозиция существует и активно действует. Что касается марта 2010 года — тогда власти Южной Осетии применили карательные меры по отношению к нашим сторонникам. Люди были брошены в тюрьмы, многих избили, преследовали даже в Северной Осетии.
— А почему тогда отменили митинг? Вокруг него было много слухов, говорили даже о революции…
— Да, представители Южной Осетии в Москве заявляли, что оппозиция готовит вооруженный поход на Цхинвал. Это абсурд. Люди подали официальную заявку на митинг. Пригласили на него всех руководителей республики. Я собирался приехать, но вернулся с полпути. Потому что покойного Григория Дзасохова, который подал заявку, ночью вызвали в юго-осетинский КГБ, угрожали и силой заставили забрать заявление. После этого митинг уже становился незаконным. Наши сторонники были возмущены действиями властей, и митинг мог перерасти в кровопролитие. Поэтому мы приняли решение о его отмене. Мы хотим действовать только в рамках закона.
— В Южной Осетии в ноябре этого года должны пройти президентские выборы. Собираетесь принять в них участие?
— Начнем с того, что я считаю: к следующему президенту Южной Осетии должны предъявляться очень высокие требования. Каждый, кто претендует на этот пост, должен быть готов взвалить на себя огромный груз ответственности за судьбу народа, который сейчас находится в крайне тяжелой ситуации. Президентом может стать только человек авторитетный, состоявшийся профессионально, имеющий опыт работы, команду и программу. Важно и то, популярен ли этот человек у населения республики. Это понимают все, поэтому так тяжело идет процесс выдвижения кандидатов.
Что касается меня лично — да, я готов: у меня есть опыт, команда, мы знаем что делать. Но речь не о властных амбициях. Я в Южной Осетии не только президентом — я и прорабом готов работать. Людям нужна помощь, республику нужно спасать всем.
— Но вы не проходите по цензу оседлости. Согласно последним поправкам в Конституцию, президентом может стать только человек, постоянно проживающий в республике последние 10 лет.
— С такими поправками Южная Осетия может остаться совсем без президента. У нас была война, разруха. Нет ни одного постоянно проживавшего в республике взрослого человека. Все выезжали в Россию. Даже рожать едут во Владикавказ. Эта поправка специально принята для отсечения от выборов людей, которые пользуются авторитетом в Южной Осетии, но живут в России. Я живу в России, но являюсь гражданином республики, постоянно помогаю своей Родине.
Если я сам не смогу участвовать, то другого достойного кандидата поддержу на выборах. В любом случае в стороне не останусь.
— Значительная часть юго-осетинских силовиков настаивает на третьем сроке нынешнего президента Эдуарда Кокойты. А как вы относитесь к этой идее?
— Я категорически против. Хотя сам голосовал за Кокойты в 2006 году. До признания со стороны России политическая жизнь у нас шла довольно вяло — все наши силы были сосредоточены на физической защите республики. После августа 2008 года на первый план вышли вопросы госстроительства и экономического развития. У Кокойты есть сильные стороны. До войны его политика была смелой, агрессивной, люди ему верили. Но два обстоятельства сильно подорвали его авторитет: то, что он во время войны покинул Цхинвал, и провал послевоенного восстановления республики. Президент Кокойты должен достойно передать власть новому лидеру и продолжать работать на благо своего народа. Думаю, он будет востребован. Государственный служащий, чиновник, по моему убеждению, должен по истечении срока полномочий освобождать кабинет, как постоялец — гостиничный номер ровно в 12.00.
— А как вы относитесь к кандидатуре генпрокурора Таймураза Хугаева, о котором сейчас говорят как о возможном преемнике Кокойты?
— Хугаева Кокойты продвигает во власть по родственному принципу. Проблема в том, что за время правления Кокойты не создана политическая элита. У нас есть умные люди, но в руководстве их нет и передать власть некому. Президент должен был подумать о том, что ему придется передавать кому-то власть. Если бы около него были достойные кандидаты, проблем бы не было.
А Хугаева население люто ненавидит. Все помнят его заказные аресты, преследования людей по политическим мотивам. Если человек выступал с критикой Кокойты, он немедленно оказывался в тюрьме или изгонялся из республики. Правозащитницу Фатиму Маргиеву посадили по приказу Кокойты, а исполнителем был генпрокурор Хугаев.
Меня тоже объявили в розыск как преступника, хотя моя «вина» не подтверждена ни одним документом. Я знаю много случаев, когда людей арестовывали, выбивали с родственников деньги и выпускали. Представители прокуратуры в масках врывались ночью в дома, избивали людей.
— Говорят, что вы до недавнего времени были с Кокойты друзьями и именно он пролоббировал вашу кандидатуру в качестве подрядчика на строительство газопровода Дзуарикау-Цхинвал…
— Мы никогда не были друзьями. Я с ним встретился в первый раз на четвертом году его президентства. Он приехал ко мне в офис, пожал руку, начал мне говорить «брат». Я его принял потому, что в 2004 году, во время короткой войны с Грузией, он показал себя достойно, грузинский спецназ поставил на колени.
Что касается газопровода, то я являюсь генеральным подрядчиком «Газпрома» с 1987 года и строю крупнейшие объекты. К газопроводу Кокойты никакого отношения не имеет. Это политическое решение Владимира Владимировича Путина. Южная Осетия была в блокаде, Грузия отключила электричество, газ, дороги перекрыла. Путин поручил прорвать энергетическую блокаду. Что касается конкретно подряда, то ко мне обратились люди из руководства «Газпрома». Мы участвовали в тендере и победили.
— От властей Южной Осетии в ваш адрес раздавались обвинения, что вы пошли в политику, чтобы уйти от ответственности, — на вас вроде бы заведено в республике уголовное дело?
— И не одно. Самое смешное, что нас обвиняли в неуплате налогов, хотя у меня в сейфе хранится письмо за подписью президента, в котором он полностью освобождает наши компании от любых налогов на территории Южной Осетии. Они голословно обвиняют меня, никак не подтверждая обвинения документально. Это делается, чтобы исключить возможность моего приезда в республику.
На меня еще было заведено уголовное дело, что я якобы вместе с Баранкевичем и Морозовым должны были на парашютах десантироваться в Квайсу и организовать там вооруженный переворот. После этого позвонил мой одноклассник — он командир квайсинского батальона — и сказал, чтобы мы в ветреную погоду не спрыгивали. А то нас унесет в сторону Грузии и они меня спасти не смогут.
— А что за история с якобы пропавшим миллиардом рублей?
— Когда мы начали строительство газопровода, Южная Осетия не была еще признана Россией и были проблемы юридического входа туда. Кокойты просил меня что-то придумать, найти выход, взывал к моим патриотическим чувствам. Мы придумали схему, чтобы начать работать на территории Южной Осетии. Наша группа компаний выступила учредителем Первого республиканского банка. Привлекли кредитные ресурсы, заложили для этого наши активы. На открытие банка мы потратили около 150 миллионов рублей.
Коммерческий расчет отступил на второй план перед патриотическими чувствами. Найдите второго человека, который выбросит на ветер такие деньги. Мы развернули строительство газопровода и по всей территории Южной Осетии повели огромные работы за свой счет.
Мы выдали людям кредитов на 50 миллионов, которые потом им простили. После войны половина этих людей погибла, половина осталась без жилья, и мы приняли решение списать эти кредиты на убытки от войны. Недавно мне позвонили: на наших должников генпрокуратура Южной Осетии возбудила уголовные дела, их запугивают и заставляют возвращать деньги.
Какое право имеет прокуратура выбивать деньги с моих клиентов, которые я им простил?
— Как вы оцениваете итоги правления Эдуарда Кокойты?
— Это полный провал во всем, по всем направлениям. Главное — это провал восстановления республики, на которое выделены огромные средства. Деньги израсходованы, но ничего не сделано. Деньги испариться не могут. Значит, их украли власти республики. Плохо еще то, что президент во всех своих выступлениях объявляет, что руководство России якобы ворует эти деньги. Он прямо заявляет на всех совещаниях: 80–90% идет на «откаты» чиновникам в Москве.
— До войны в республику тоже шли немалые средства. Но война показала, что к ней очень плохо подготовились.
— До войны все было засекречено, мы не знали, сколько денег поступает, откуда. Знаю, что все осетинские бизнесмены помогали республике, и сейчас всплывают факты бесследного исчезновения этой помощи. За три года после войны ни один бизнесмен не инвестировал в Южную Осетию ни одного рубля. Неужели осетинские бизнесмены не любят свою землю? Я лично давно бы уже открыл там 5–7 предприятий, без помощи государства.
Нет, это потому, что этой шайке удалось обмануть уже практически всех осетинских бизнесменов. И большинство из них объявить врагами народа. Люди боятся туда приезжать. Мне просто стыдно, что у меня на родине такое творится.
