"Газета — сплошной фельетон", — говорят одни. "Только бытовая", — добавляют другие, а я прибавил бы еще, что она сплошной дискуссионный листок, где рабочая и крестьянская молодежь все время, из номера в номер, обменивается мнениями по разным вопросам: от "партия и союз" до "мальчики и девочки". Скажут — "плохо", излишняя демократичность, а по-моему, живая связь с читательской массой..." "Молодой ленинец", 1924 год. "Гласность в наш переходный период — ступенька к свободе слова. Она придет, свобода духа, раскрепощенность... Мы еще научимся жить без оглядки, без боязни..." "Московский комсомолец", 1989 год. В какой момент жизнь становится историей? Может быть, в момент рождения? Вряд ли. Когда 11 декабря 1919 года увидел свет первый номер "Юного коммунара" — органа Московского комитета Российского комсомольского союза молодежи — на двух страничках, ни один самый горячий энтузиаст не рискнул бы назвать это событие историческим. Тогда, возможно, только после смерти? А после какой именно? Мы умирали несколько раз — по-настоящему, не считая простых перемен названия: с "Юного коммунара" на "Юношескую правду", потом — на "Молодой ленинец", и наконец — на привычное "Московский комсомолец". "МК" закрывался 31 мая 1928 года, 18 января 1930-го, в августе 41-го; в последний раз газета прекратила выпуск 19 августа 1991 года — тогда многие решили, что уж на этот раз — навсегда. Но 22 августа "МК" возродился вновь, как возрождался он в 1929-м, в 40-м, в 45-м. И каждый раз казалось, что это — только начало. Что настоящая история — еще впереди. Да и совместимы ли эти два понятия — история и газета, которая, как известно, живет лишь один день? Один день — на то, чтобы узнать, увидеть, не поверить собственным глазам, проверить, рассказать, в последний момент все переправить и подписать номер в печать — а назавтра начать все снова. В газетной гонке не остается места на раздумья о вечном. У газеты нет времени писать собственную историю. Остаются только истории. Те, что рассказаны в статьях, и те, что не вместились в газетную полосу. Те, что случились при подготовке очередного номера, и те, что обрушились на героев и авторов материала после его выхода в свет. Ставшие внутригазетными легендами и малоизвестные даже в узком кругу... Грустные и забавные, трагические и уморительные, как сама жизнь. И, как всегда бывает в жизни, разрозненные и, казалось бы, малозначительные. Но если все-таки попробовать заглянуть в этот калейдоскоп событий, драм и приключений, все 80 лет, прожитые "Московским комсомольцем" — а значит, и всеми нами, от газетного "зубра" до юного стажера, — встанут перед глазами. Это, наверное, и будет единственно возможной историей газеты, которая живет один день и не умирает никогда. Как "МК" очернял все великое "МК" от 2 октября 1945 года "Письмо великому другу и учителю советской молодежи Иосифу Виссарионовичу Сталину от учащихся ремесленных, железнодорожных училищ, школ фабрично-заводского обучения и работников государственных трудовых резервов. — Доблестная Красная армия и Военно-морской флот под Вашим гениальным руководством одержали великую историческую победу над злейшими врагами человечества — Германией и Японией. Страна наша вступила в период мирного строительства. Клянемся любовью нашей к Родине и к Вам, Иосиф Виссарионович, отдать все силы и способности на дело дальнейшего укрепления мощи, экономического и культурного расцвета нашей Матери-Родины. Да здравствует наш великий вождь и учитель Иосиф Виссарионович Сталин! Письмо подписали 1056214 учащихся". Из неписаной истории "МК" Довлатов писал, что в советской прессе только опечатки правдивы. А поскольку правда в иные времена приравнивалась к государственной измене, то неравная битва с опечатками и "политическими ошибками" сгубила немало нервов всем поколениям "Московского комсомольца". Владимир Ильич Шляхтерман, проработавший ответственным секретарем "МК" с 1957 по 1963 год, на всю жизнь запомнил день — вернее, ночь — на 9 февраля 1951 года: тогда исполнялось 5 лет речи Сталина перед избирателями, и в связи с этим крупным юбилеем в газете шла огромная статья, присланная из пресс-бюро "Правды". Шляхтерман в тот день дежурил "свежей головой", то есть вычитывал все полосы на предмет ошибок; впрочем, даже самая свежая голова могла бы помутиться от текста, где не менее 25 раз повторялось одно только словосочетание "историческая речь вождя". Газету тогда сдавали поздно; в 3 часа ночи главный редактор подписал номер и уехал домой, а Владимиру Ильичу осталось только дождаться первых экземпляров и также их подписать — такой был порядок. И вот тираж пошел; уже занеся ручку над газетой, Шляхтерман заглянул на "сталинскую" полосу — и первое, что бросилось ему в глаза, была строчка: "Истерическая речь вождя". По-нашему говоря, вилы. В 4 часа утра Владимир Ильич бросился звонить главному редактору; самое дикое, что он долго не мог объяснить ему, что же именно произошло, ибо просто боялся произнести такую крамолу по телефону. Тот, впрочем, догадался. В одну секунду тираж был остановлен, напечатанные экземпляры брошены в печь, изготовили новую строчку... Газета была спасена. Но куда больше в редакционной истории случаев, когда опечатки отловить не удавалось. В 1960 году, например, в "МК" прислали еще один материал "со стороны" — на этот раз из пресс-бюро "Комсомольской правды". Автор рассказывал о жизни одного завода; был там такой эпизод: "На полу в одном из цехов мы увидели кучу мусора. Секретарь показал на кучу. Комсорг густо покраснел. Когда мы шли обратно, кучи уже не было". Так вот, одна-единственная опечатка во всем материале случилась в слове "показал": вместо "з" встало "к". Получилось, как вы понимаете, очень складно... К счастью, уже наступила либерализация, так что газета отделалась легким испугом. Зато читатели были в восторге: вскоре в редакцию начались звонки от библиотекарей, которые жаловались, что во всех читальнях посетители повырезали из подшивок номер с этой статьей. На память. А вот случай, происшедший в "МК" несколькими годами позже, в одну из годовщин полета Гагарина, можно охарактеризовать лишь одной фразой: не было бы счастья, да несчастье помогло. В то время ни один номер газеты не обходился без нескольких упоминаний товарищей Гришина и Конотопа — первых секретарей Московского горкома и обкома КПСС. Существовал строгий порядок написания их многочисленных титулов; даже самое невинное нарушение порядка каралось. А поскольку кара в подобных случаях настигала в первую очередь главного редактора, то тогдашний главред "МК" Аркадий Петрович Удальцов до поздней ночи просиживал над полосами газеты, проверяя и перепроверяя. Работа адская. Видимо, устав от нее, Аркадий Петрович и не заметил опечатку в огромном заголовке на первой странице, и "Триумф советской космической техники" превратился в "Триумф советской комической техники". Ой, что началось утром! Бедный главный редактор проклинал корректоров, "свежую голову", себя... Машинально он перевернул страницу злополучной газеты. Первое, на что упал его взгляд, была фраза: "Директор горкома КПСС тов. Гришин". Второе — в соседней заметке — фамилия Конотопа, поименованного "Конопопом". Тут уж Удальцов окончательно понял, что сидеть в кресле главреда ему остается полдня, не больше. И ошибся! Потому что разъяренные партцензоры весь свой гнев обрушили на "комическую технику", а две куда более серьезных ошибки попросту не заметили. Эта глава затягивается, но грех было бы не рассказать историю еще одной "политической ошибки". В конце 80-х в "МК" вышло большое интервью с писательницей Татьяной Толстой; целых два абзаца в нем было посвящено Жданову — понятно, отнюдь не в лестных тонах. Несмотря на то что уже была в разгаре перестройка, Павла Гусева немедленно вызвали в горком и устроили ему обструкцию. Но пока суд да дело, пока согласовывали... в общем, выговор был занесен в приказ в тот самый день, когда вышел указ о возвращении всем объектам, названным именем Жданова, их исторических названий... Почему в "МК" не любят стахановцев "Молодой ленинец" от 2 августа 1925 года "В Советском Союзе не должно быть хулиганства. Хулиганство — это враг, с которым нужно бороться упорно и серьезно всеми культурными средствами, имеющимися в нашем распоряжении. Парень-хулиган не должен находить в своих выходках поддержки ни в одном молодежном коллективе, будь это ячейка комсомола, клуб, физкультплощадка, прогулка и др. Надо употребить все усилия, чтобы вывести, выжить из своей среды эту отрыжку старого строя, когда милостью полицейских и скуки ради доставляли себе удовольствие хулиганством". "Молодой ленинец" от 8 сентября 1925 года "Алкоголь увеличил хулиганство. С появлением 40-градусной водки в деревне среди молодежи страшно стало развиваться хулиганство. Участились случаи драк. Опять на улицах поются похабные песни, в канавах валяются пьяные. В Чулковской волости за нынешнее лето милицией привлекались к ответственности за хулиганство 2 человека. После появления водки, в октябре и ноябре — было отделением милиции привлечено за хулиганство уже 24 человека". Из неписаной истории "МК" Это теперь газеты не знают, о чем доведется писать завтра. А еще недавно будущее было понятно и несомненно: партконференции, съезды, плановые мероприятия... Подвел комсомол итоги соцсоревнования — "МК" изволь написать о каждом передовике-стахановце Москвы и Московской области. И вот в 1978 году нынешнему ответственному секретарю "МК", а тогда — молодой корреспондентке сельского отдела Елене Василюхиной, было поручено увековечить для потомков некоего знатного комсомольца-комбайнера из Воскресенского района. Сошла юная корреспондентка с электрички, бредет через поле, а посреди поля — два комбайна. И пара мужиков при них бездельем маются. "Ребята, — спрашивает Лена, — где у вас тут правление колхоза?" — "За три рубля покажем", — хмыкают мужики. Василюхина, понятно, приняла предложение за шутку, да и в кармане у нее была всего пятерка. "Нет уж, — говорит, — спасибо, я сама найду". Не тут-то было: как выяснилось, мужики не шутили — у них душа горела. В общем, прижали два молодых быка Лену к комбайну, отобрали пять рублей и отпустили на все четыре стороны. Глотая слезы, корреспондентка дошла-таки до правления колхоза и изложила директору свое задание; директор кликнул передовика Иванова. Иванов явился, и... "Отдай, скотина, пять рублей!!!" — закричала Лена, забыв обо всех приличиях, признав в стахановце своего грабителя. Денег у Иванова уже не было — за это время он с дружком успел использовать их по назначению. А вот у директора колхоза деньги были: побелев от ужаса, он пытался всунуть корреспондентке и 30, и 50 рублей — только бы замять инцидент. Однако Василюхина гордо развернулась и ушла. А потом имела долгие и малоприятные разбирательства с обкомом: почему не написала о передовом комбайнере Иванове — примере для молодежи. А вот другая молодая корреспондентка испытания репортерскими буднями не выдержала. Случилось это примерно тогда же, в конце 70-х; девушке — назовем ее Аня — дали первое редакционное задание: написать о телятнице одного из подмосковных совхозов. Доехала Аня без приключений. Нашла избу, стучится, дверь открывается — и глазам корреспондентки предстает следующая картина: посреди избы — стол с бутылкой самогона и нарезанной колбасой; в дверях — амбал в майке и со здоровенным ножом, которым он, видимо, только что эту самую колбасу резал; а где-то в углу забилась несчастная женщина — потенциальная героиня материала. В полной растерянности Аня лепечет: "Здравствуйте, Марь Иванна, я к вам из газеты..." "Ах ты, стерва, еще и журналистов на меня натравила!" — заорал амбал. После чего схватил Аню за вешалку от дубленки, повесил на торчащий из стены гвоздь, а сам давай гоняться с ножом за передовой телятницей — своей благоверной. Та привычно побежала куда-то к соседям; Аню же спасло исключительно то, что у дубленки оторвалась вешалка. Как она добралась до города, сама не помнила, а вскоре подала заявление об уходе. Опасная профессия... Как "МК" отдыхает "Молодой ленинец" от 8 сентября 1925 года "Президиум МГСПС принял проект постановления о революционных праздниках и особых днях отдыха на 1926 год. Согласно него не будет производиться работа в Новый год — 1 января, день, посвященный памяти Ленина и 9 января 1905 г., — 22 января, в день низвержения самодержавия — 12 марта, день Парижской Коммуны — 18 марта, день Интернационала — 1 мая и день пролетарской революции — 7 ноября. 8 марта — Международный день работницы, поэтому рабочий день должен кончаться на 2 часа раньше. Кроме того, установлены следующие дни отдыха, когда работа не будет производиться: 1 мая (страстная суббота пасхи) 3 мая (2-й день пасхи) 10 июня (вознесение) 21 июня (духов день) 6 августа (преображение) 15 августа (успение) 25 и 26 декабря (рождество)". Из неписаной истории "МК" Праздники для сотрудников "МК" всегда были нормой жизни. Потому что после сумасшедшей нервотрепки рабочего дня, когда материалы все-таки сданы, а газета наконец подписана, просто грех это дело не отметить. А уж если есть дополнительный повод — тем более. Например, дни рождения. Традиция отмечать их так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, порой выливалась в самые неожиданные последствия для именинников. Так, в конце 60-х, когда редакция "МК" располагалась еще на Чистых прудах, несколько сотрудников отдела учащейся молодежи от переизбытка чувств разрисовали стены и пол малиновым вареньем. Сегодня их назвали бы первопроходцами граффити в СССР, но 30 лет назад уборщица, пришедшая наутро в отдел, ни о каком граффити не слыхала. Вместо этого она приняла варенье за кровь и решила, что накануне здесь произошло зверское убийство. Срочно вызванный наряд милиции изрыгал ругательства сквозь хохот... В новейшей же истории "МК" "деньрожденным" чемпионом является ведущий "Хроники происшествий" Стас Скобло. Стасика у нас все любят, поэтому юбилеи его справляются бурно: в 1994 году, например, в день его рождения кто-то, пардон, разбил в мужском туалете унитаз. Главный редактор был очень недоволен, и Стасу пришлось оплатить установку нового фаянсового прибора, над которым доброжелатели прибили табличку: "Установлен на личные средства С.Скобло". На следующий год Стасиковы именины прошли мирно, все разошлись по домам... а ночью в редакции вспыхнул пожар, о котором Скобло, разумеется, не подозревал. И вот поутру сотрудники редакции решили его разыграть. Приходит Стасик на работу, с ужасом видит обгоревшие стены — а коллеги ему укоризненно говорят: "Смотри, брат, что ты наделал!.." Увидев, как Стас побелел и схватился за сердце, шутникам пришлось срочно расколоться... Уж если речь зашла о розыгрышах, грех не вспомнить 1 апреля 1993 года. Тогда в "МК" вышел репортаж из "суперквартиры" Руслана Хасбулатова — естественно, от первого до последнего слова "первоапрельский", проиллюстрированный шикарными интерьерами Дома приемов МИДа на Арбате. Утром все отсмеялись и начали готовить газету на 2 апреля — и вдруг дежурному редактору Наталье Ефимовой приходит факс: Верховный Совет заявляет свой протест, Хасбулатов подает на "МК" в суд... Ефимова ужасно обрадовалась и срочно велела писать реплику в номер: посмотрите, мол, на календарь, товарищи политики, где ваше чувство юмора? Реплику написали, заслали — и тут к Ефимовой вползает умирающий от смеха редактор отдела политики Вадим Поэгли. "Наташа, — говорит, — с 1 апреля! Это ж мы тебя надули — и заявление из ВС составили, и тебе на факс отправили..." Хохотали полчаса. Пока не пришел еще один факс с гневным заявлением Верховного Совета. На этот раз — настоящий. Впоследствии "накалываться" на первоапрельских шутках "МК" стало для наших политиков доброй традицией. Последний раз это произошло не далее как в этом году, когда у нас было напечатано интервью с одной из тех самых "девушек прокурора Скуратова", каковая среди прочего якобы поведала, что под мышкой у генпрокурора — родинка. Через несколько дней телезрители всей России могли наблюдать думца Виктора Илюхина, заверяющего, что Скуратов готов раздеться, чтобы народ убедился, что никакой такой родинки у него нет. В "МК" же пришел запрос из прокуратуры с просьбой предоставить координаты героини материала для взятия свидетельских показаний. Мы, конечно, отписали блюстителям порядка, напомнив им о специфике 1 апреля. Но каково же было наше изумление, когда через две недели запрос из прокуратуры пришел снова! Звучал он примерно так: "Мы понимаем, что опубликованный вами материал — первоапрельская шутка. Но все-таки, если у вас есть координаты этой девушки, предоставьте их нам..." Особенно это "все-таки" нам понравилось... Как "МК" пенсионера возбудил "МК" от 28 ноября 1926 года "Искореним проституцию — позорное наследие прошлого. ...Мы видим, как многочисленны у нас те, кто покупает женское тело, кто пользуется проституцией. А в их числе не мало и нашей молодежи. Оправдания не может быть для потребителя проституции. Обычные ссылки на физиологическую потребность организма не выдерживают критики: и наукой, и жизнью твердо установлено, что половое воздержание для организма безвредно, а до возраста, значительно превышающего средний возраст начала половой жизни, даже полезно. Половая жизнь — это затрата энергии. У человека нет особой половой энергии. Энергия организма едина, ее можно кинуть по собственному усмотрению на любое дело". Из неписаной истории "МК" Пожалуй, не будет большим преувеличением сказать, что секса в СССР не было до тех пор, пока "Московский комсомолец" не доказал обратного. Даже в самые строгие сталинские годы "МК" ухитрялся выкидывать весьма шокирующие выходки. В 1950 году горком комсомола был вынужден сменить руководство газеты в связи с тем, что несколько журналистов "Комсомольца" на спор прошлись абсолютно раздетыми по коридору издательства; после этого газету в верхах именовали не иначе как "эта, где голыми бегают". Что же до публикаций, то именно сегодня исполняется 10 лет с того момента, как "МК" первой из центральных газет опубликовал эротическое фото. Было это так. Надвигалось 70-летие газеты; в юбилейный выпуск была запланирована страничка молодой семьи "Ты и я". И главный редактор Павел Гусев решил: поставим на нее фотографию обнаженной пары. Смелость по тем временам невиданная. Журналисты пришли в восторг, но встал вопрос: где найти добровольцев-натурщиков? С мужской частью проблем не было. Первым вызвался тогдашний завотделом информации Дмитрий Шавырин, но Гусев его кандидатуру забраковал: "Ты лысый". Тогда была выдвинута кандидатура Артура Гаспаряна, каковой с удовольствием согласился. С женской частью редакции оказалось сложнее: идея всем безусловно нравилась, но раздеваться перед объективом дамы почему-то отказывались. Пришлось Гусеву опять брать инициативу в свои руки: волевым решением в пару к Гаспаряну была назначена его коллега по отделу Элина Николаева. Взвесив, с одной стороны, возможную реакцию мужа, а с другой — шанс войти в историю, Элина тяжело вздохнула и согласилась. Так в кабинете главного редактора, у дверей которого столпилась вся газета и радостными криками поддерживала товарищей, была произведена историческая съемка. А уже через пять минут в соседнее отделение милиции поступил звонок от бдительного пенсионера из дома напротив: в этой ужасной газете "Московский комсомолец" уже дошли до того, что устраивают оргии под портретом Ленина... Как "МК" оказался бессилен "МК" от 21 декабря 1929 года "...У ворот хоккейного поля медленно прохаживается крючковатый капиталист. На обе стороны его выстроились помощники — поп, кулак, пьяница, прогульщик. Музыка играет чарльстон. Напротив, у других ворот, фигура девушки, изображающая ВКП. На защите — Красная армия, в резерве — комсомол. В нападении участвуют — пятилетка, коллективизация, соревнование, ударники. Такова тема инсценировки, устроенной на катке "Истра". Свыше 1000 билетов катком бесплатно розданы рабочим". Из неписаной истории "МК" Эта история будет грустной. И даже не грустной — трагической. Хотя начиналась она радостно, в очень оптимистичное время — в конце 80-х, когда в Советском Союзе наконец разрешили индивидуальную трудовую деятельность, и люди, годами мечтавшие о собственном деле, расправили крылья и начали воплощать свою мечту в жизнь. Человек, однажды приехавший в сельский отдел "МК", был из таких: энтузиаст с горящими глазами, мастер на все руки, он взял в аренду кусок колхозной земли в одном из районов Подмосковья и построил на нем свою ферму. Созвал в помощники всех своих родственников, дал рабочие места местным жителям, восстановил заброшенные сараи по последнему слову техники, устроил безотходное производство, за пару месяцев обеспечил весь голодающий район мясом, сметаной, молоком... Сельский отдел "МК" во главе с редактором Ольгой Бакшеевой с замиранием духа следил за успехами первого фермера. Вышел целый цикл материалов о нем и его производстве. Казалось, что это и есть настоящая победа — свободы, рыночной экономики, здравого смысла. А потом нашего фермера стали травить. Районные власти вызывали его на ковер и называли кулаком и эксплуататором; активисты настроили против него местное население; колхоз дожидался, пока он восстановит очередную развалюху, а затем внаглую ее отбирал... "МК" единственный отстаивал этого человека во всех возможных инстанциях; дошли даже до ЦК КПСС. Но в день, когда фермеру позвонили, чтобы сообщить эту новость, голос на другом конце провода тихо произнес: "Александр Петрович вчера повесился..." И сегодня лица журналистов сельского отдела "МК" чернеют при упоминании этой истории. Да и не только этой. Сколько их прошло перед Ольгой Бакшеевой и ее сотрудниками — энтузиастов, способных поднять село, но задавленных тупой бюрократической машиной, задушенных чужой завистью и идеологическими догмами... Мы делали все, что было в наших силах. Но от этого почему-то не становится легче. Как "МК" спас ТАСС "Молодой ленинец" от 4 августа 1925 года "7 августа вечером, на центральном аэродроме имени товарища Троцкого, состоится торжественная встреча самолета "Дерулезарт", покрывающего в этот день один миллион километров общего расстояния, пройденного самолетами общества с 1 мая 1923 по 1 августа 1925 года. На торжество встречи и банкет приглашены члены правительства, представители германского, литовского, латвийского посольств и представители печати". Из неписаной истории "МК" Официальные мероприятия — вечное ярмо на шее газетного репортера. Особенно тяжко приходилось в советские времена: наперед известно, что скажут ораторы, материал выйдет маленький, гонорар — копеечный, а писать о них надо, и не дай бог ошибешься. Нижеследующую историю рассказала заслуженный работник культуры и лауреат премий Союза журналистов СССР и Москвы Елена Романовна Мушкина, в начале 60-х работавшая обозревателем "МК"; произошел этот случай с одним сотрудником отдела информации "Московского комсомольца" — назовем его Анатолием. Дело было в начале 60-х, когда ни один торжественный вечер не обходился без участия космонавтов. Обычно репортеры писали заметку заранее, по пригласительному билету ("Состоялось... Выступали... Постановили..."), потом шли на само мероприятие, и если случались отклонения от намеченной программы — кто-то не явился или речь не сказал, — перезванивали в редакцию и вносили уточнения. И вот Анатолию досталось задание написать об одном таком вечере. Заметку-то он сдал, а на сам вечер не пошел: ну его, думает, как-нибудь обойдется. Ночью, однако, Толя спал плохо — волновался. В 7 утра он встал, залез в соседские почтовые ящики, вытащил все утренние газеты — и с облегчением вздохнул: везде отчет о вчерашнем мероприятии выглядел точь-в-точь как в его заметке. Анатолий спокойно пошел в редакцию, сел за работу — тут его и вызывают к редактору. На проводе у редактора — возмущенный секретарь горкома: что это, мол, вы написали, что вчера у нас выступал космонавт Титов, когда его и на вечере-то не было! Анатолий хвать кипу других газет и предъявляет редактору: сами, дескать, смотрите — везде про Титова написано, не у нас одних. Редактор впал в глубокую задумчивость. Секретарь горкома тоже, похоже, засомневался, кто тут сумасшедший. И только к вечеру эта фантастическая ситуация прояснилась. Оказалось, на злополучное мероприятие забыло отправить своего корреспондента само агентство ТАСС. Потом вспомнило — и схватилось за голову: что делать? Стали работники ТАСС обзванивать редакции газет, а в каждой газете им отвечают: мы тоже никого не послали — на вас надеялись. Наконец в "МК" радостно отрапортовали: "Наш корреспондент на вечере был!" — "Не в службу, а в дружбу, — попросили тассовцы, — продиктуйте нам его заметку". Так липовый репортаж из "МК" попал в тассовку, а оттуда — во все газеты города Москвы и его окрестностей. * * * Газетные истории можно рассказывать бесконечно. Но сейчас — очень хочется остановиться, чтобы сказать о главном. Помните? "Мы еще научимся жить без оглядки, без боязни..." Мы научились — теперь это можно сказать точно. Мы учились друг у друга: читатели — у газеты, газета — у читателей. Подчас платили за это слишком большую цену: сегодня мы вспомним Диму Холодова и немного помолчим... Но все-таки это умение жить без страха — лучшее, что произошло со всеми нами за эти не самые легкие годы. И поэтому сегодня, в 80 лет, мы твердо знаем: настоящая история еще впереди. И жизнь только начинается. Летописец — Анастасия БОЙЧЕНКО. Архивариусы — Владимир ХЛУДОВ, Андрей ЯШЛАВСКИЙ, Сергей ДРОБЯЗКО.
