Рассказ о нем в еженедельнике "Инкуайер" начинается с каскада патетических вопросов: "Кто производит шума больше, чем полицейская сирена? Кто громче ревущего мотоцикла? Кто громче даже 18-колесного грузовика?" И сам же отвечает: "Мел Свитцер — храпящий громче всех в мире". Это не преувеличение. Храп Свитцера был официально замерен на 92,5 децибела, а его "производитель" — занесен в знаменитую Книгу рекордов Гиннесса. Мел Свитцер, которому сейчас 62 года, по профессии водитель. Говорит он мягким, даже тихим голосом. Ни за что не заподозришь, что по ночам его грудная клетка превращается из тихой заводи в клокочущий Везувий. Началось это у него с 1969 года, после удаления воспаленного зуба. "Никто не знает точно, почему это произошло. Я даже не подозревал, насколько чудовищен мой храп, пока моя жена Джули не надоумила меня принять участие в конкурсе храпящих. Кстати, я с легкостью выиграл его", — вспоминает Мел. Храп Мела — сущее проклятие для него и окружающих его людей. За десять лет восемь соседей Свитцера сбежали, не выдержав его гомерического храпа. Один из них, оказывается, поначалу думал, что это — рев совокупляющихся оленей в соседнем лесу! Но, конечно, главной жертвой богатырского храпа Мела была и остается его благоверная Джули. Вот это любовь! Вот это самопожертвование! Сорок один год женаты Мел и Джули — и еще ни разу она не отказалась делить с ним ложе, не сбежала из дома, даже не перебралась на ночь в другую комнату! Боже, на какие только подвиги не способно сердце любящей женщины! Правда, Джули немного глуха на одно ухо, но это даже не худо без добра, ибо храп Мела и мертвого разбудит. Храп мужа — крест жены, и она с честью несет его. "Идя под венец, я дала клятву быть с Мелом и в радости, и в беде — и я свято держу ее. Я не променяю моего парня ни на кого на свете", — говорит Джули. Естественно, Мел пытался бороться со своим недугом. К кому только он не обращался за помощью — и к врачам, и к знахарям, и к собратьям по несчастью. Но все тщетно. Прознав о нем из Книги рекордов Гиннесса, британский принц Чарльз написал ему письмо, в котором советовал Мелу обмазывать перед сном ноздри зубной пастой. Но и это дедовское средство не помогло. И вдруг свершилось чудо. Кто-то там, наверху, видимо, сжалился над Мелом, вернее, над его многострадальной супругой Джули. То, что не смогли сделать самые современные лекарства и самые древние шаманские методы, сделали простые капли, которые можно купить в любой аптеке без рецепта врача. Называются они "Ясноур". "Мне просто страшно поверить в это чудо. Когда Мел закапывает на ночь в нос "Ясноур", он спит безмятежным сном, как младенец! В спальной воцаряется такая тишина, что я от непривычки начинаю опасаться: уж не оглохла ли я на оба уха?!" — говорит Джули. В восторге и сам Мел. Он рад за верную подругу жизни, которая наконец может спать спокойно. "Что только я ни предпринимал — лечился электрошоком, надевал специальные наручники и специальные щитки на десны. Я даже подцеплял на ночь свои ноздри специальными крючками! А спасение было рядом — на аптечной полке", — вспоминает Мел. Но, бывает, в особенности после попойки, Мел забывает закапать в нос спасительный эликсир, и тогда вновь начинается извержение Везувия, напоминающее всему окрестному человечеству, что Мел Свитцер — чемпион и рекордсмен мира по храпу... История Мела Свитцера, как говорится, всколыхнула во мне воспоминания далекого прошлого. Много лет назад, на саммите Брежнев—Форд, который проходил во Владивостоке, нас, советских журналистов, разместили по двое в номерах какого-то дома отдыха для больших дальневосточных шишек. Напарником мне достался ответственный секретарь агентства печати "Новости" (ныне покойный Пищик). В первую ночь, укладываясь спать, он как-то хитро посмотрел на меня, затем положил голову на подушку и мгновенно заснул. Через минуту раздался такой храп, которого я никогда в своей жизни не слышал. Меня охватила паника. Что делать? Я оделся и пошел искать начальство. Единственным официальным лицом, которое еще бодрствовало в этот поздний час, был дежурный офицер-чекист. Я объяснил ему свою проблему. Он выслушал меня и счел ее за блажь. Но я поволок офицера в свой номер. Послушав минуту-две "концерт Баха", он, качая головой, сказал: — Да, это — да... Но помочь вам я ничем не могу. — Неужели нет никакого выхода?! — взмолился я. — К сожалению, нет. Офицер "намекнул" мне, что все номера, отведенные для прессы, оборудованы подслушивающими устройствами. А переселить меня в номер без "подслухи" не имеет права. — А кто имеет?.. — вновь взмолился я. Офицер назвал фамилию генерала — одного из заместителей председателя КГБ. — В каком номере он остановился? — спросил я его. Офицер вылупил на меня глаза, но в конце концов сдался. Он назвал номер генерала, однако сопровождать меня категорически отказался, так что в берлогу этого крупного хищника я пошел один. На мое счастье, генерал еще не спал. Он выслушал меня с не меньшим удивлением, чем офицер, и, видимо, движимый чувством профессионального любопытства, тоже решил провести "рекогносцировку на местности". Мы пошли в мой номер. На ходу к нам присоединился и дежурный офицер. Я шагал между ними и молился: "Друг Пищик, не подведи!.." И друг Пищик не подвел. Разоспавшись, он храпел еще мощнее, запуская в потолок немыслимые рулады. Это была уже не музыка Баха, а вьюга Пушкина — та самая, помните: "То как зверь она завоет, то заплачет как дитя". Генерал был потрясен еще больше, чем офицер: "Это что-то феноменальное!" — воскликнул он и приказал офицеру открыть для меня запасной номер. Я от души поблагодарил крупного хищника и поспешил с перекочевкой...
