Oсенний промозглый ветер и нудный моросящий дождь несут с собой на самом деле не только перманентную сопливость и депрессивно-кислое настроение. С осенней листвой наметается всегда еще и куча новейших пластинок — большинство мегазвезд предпочитает являть миру свои свежайшие творения именно философской постканикулярно-прибыльной порою. Два гиперзначимых альбома осени-2000 пришли давеча, ясное дело, откуда — с туманного Альбиона. Оба — детища несомненно культовых рок-звезд конца 90-х. Но если одни — гениально-мрачные “Radiohead” в пластинке “Kid A” — находят свое новое, уже совсем не роковое “я”, вторые — извращенно-стильные “Placebo” в “Black Market Music” — еще более яростно сгущают жестокие краски своих ревущих гитар.
“Radiohead” — “Kid A”
В опубликованном недавно в Британии списке тысячи лучших альбомов столетия “парни с загадочным настроением” (как называет “Radiohead” английская пресса) фигурируют на самых главных позициях, уступая лишь почившим в энциклопедиях “битлам”: если пластинка №1 20-го века — “Revolver” — “The Beatles”, то пластинка №2 — “The Bends” — “Radiohead”. Третий — вновь ливерпульский квартет с “Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band”, а четвертые — “радиоголовые” с “OK Computer”... Таким образом, мрачная компания во главе с Томом Йорком (лидер “Radiohead”), делающая гениально-депрессивную музыку с заставляющими вздрагивать людей текстами, признана главной живой, функционирующей, так сказать, поныне музлегендой столетия. (К слову сказать, “Pink Floyd” с “Dark Side of the Moon” в этом “топе” на девятом месте, “Nirvana” с “Nevermind” — на 17-м, Дэвид Боуи с “Hunky Dory” — на 23-м, “U2” с “Joshua Tree” на 25-м...)
А ведь было время, когда “несравненный и единственный” нынче “Radiohead” вообще не видели в упор. По крайней мере в Англии родимой. Компания школьно-университетских друзей: Колин Гринвуд (бас), Эдд О’Брайан (гитара), Фил Сэлвей (ударные), Джонни Гринвуд (клавишные) и Том Йорк (лидер и вокалист) — сначала приняли решение образовать рок-бэнд и лишь затем стали всерьез осваивать игру на музыкальных инструментах. Тем не менее в начале 92-го свежеиспеченная группа “Radiohead” уже дает гиги (британское специфическое название рок-концерта) в университетских клубах и одержимо пишет дебютный альбом “Pablo Honey”, центральный хит в котором, конечно, “Creep” — пронзительный гимн самобичеванию, по мнению одних; позитивная песнь о том, как, ненавидя себя, можно откопать в душе зарытые таланты — по ощущению других немногочисленных пока фанатов группы. Тем не менее выпущенный первый альбом, к прискорбию юных еще музыкантов, в Англии лег мертвым грузом на полки музыкальных магазинов. Его почти никто не покупает, критика — вообще не замечает. И убитый провальным дебютом “Radiohead” сваливает с безразличной родины потусоваться на полгодика в Америку. Как вдруг в один прекрасный день далекого уже 93-го песня “Creep” всплывает в... израильском хит-параде на первом месте! После чего лондонские шоу-биз-деятели слегла прифигели и начали растерянно оглядываться по сторонам: ба, так это что ж, наша группка-то, отечественная?! А мы-то, мол, думали — америкосы какие-то невнятные! Ну и где же они, красавцы, где же?! Так, с “легкой руки Израиля” “Radiohead” возвернулись в Англию из добровольной эмиграции героями и начали делать карьеру, просим прощения за каламбур, с места в карьер. Вокруг вышедшего в начале 95-го второго альбома “The Bends” возникает такой бешеный ажиотаж, что на презентующее его акустическое шоу “Radiohead” съезжается 70 ведущих музыкальных критиков со всего мира. Их отзывы — в самых восторженных эпитетах, альбом тут же — на первой строчке национальных хит-парадов Америки и Англии. В последней начинается легкая паника у менеджмента групп “Oasis” и “Blur”. Безраздельное торжество стиля брит-поп с триумфом “Radiohead” не просто пошатнулось, ему практически настал конец...
И пусть их называют злопыхатели “кучкой мрачных придурков, воспевающих шизофрению и паранойю”, но длинные, действительно пропитанные вечной осенней депрессией рок-баллады “Radiohead” завораживают все большее число людей; в них влюбляются и разлюбить их неизбывную тоску уже не могут. Музыкантам “Radiohead” делают кучу завлекательных предложений, их рвут на части во всевозможных спецпроектах. Изысканный Брайан Ферри уламывает клавишника группы Джонни Гринвуда поработать вместе с ним над новым альбомом. Том Йорк тем временем увлечен киномузыкой: вместе с Майклом Стайпом из “REM” пишет песни к культовому фильму о глэм-роке “Бархатные копи”. Мыслить видеокартинкой входит в привычку — в 97-м “Radiohead” делает две восхитительно-болезненные песни для “фильма года” “Ромео и Джульетта” (под эти песни в основном народ в кинотеатрах и рыдал в три ручья). Проехав в 97-м по Европе и Азии с оглушительным турне, “Radiohead” заканчивают его в Нью-Йорке эпическим, иначе не сказать, концертом на площади “Irvine Plaza”. Билеты достать было невозможно, хотя они стоили... от двух до семи тысяч долларов! Поглазеть на триумф британских “загадочных парней”, забив на собственный пафос, подъехали все: и великие, как говорится, и ужасные... Мадонна и Боно, оба братца Гэллахера и Даймон Элборн (“Blur”), Кортни Лав и Мэрилин Мэнсон, Ленни Кравитц и “Бисти Бойз”... И всем им только что и оставалось: рвать волосенки на всех местах от зависти или снимать шляпы и бейсболки в приступах благородного преклонения...
Что могло случиться с великой группой дальше, после пережитого оглушительного гиперуспеха? Только одно — абсолютный теперь уже гипермегауспех. Им стал вышедший в конце 97-го “OK Computer” — третий альбом “Radiohead”, затмивший все, сделанное прежде. Синглы из него — “Paranoid Android”, “Karma Police”, “No Surprises” — задавливают все мировые чарты. По опросам ведущих американских музизданий, “Radiohead” называется самой лучшей
группой на планете... И тут как раз Том Йорк дает язвительное интервью о лицемерности и продажности всяческих церемоний награждения. И мировой шоу-бизнес “наказывает” группу, выпустившую главный альбом года: “Radiohead” пролетает в родимой Англии мимо всех национальных наград “Brit Award”, и в Америке их удостаивают лишь второстепенной статуэтки “Грэмми” — за лучшую альтернативную запись.
Впрочем, для “Radiohead” эта вся мишура абсолютно до фени! В Томе Йорке с каждым годом проявляется все больше панковско-флибустьерских, не сказать — революционерских черт. “Radiohead” в течение 1998—1999 гг. совершает ряд общественно-значимых акций и выступает в основном в идеологических шоу: скажем, в Нью-Йорке и затем в Амстердаме в концертах “За свободу и независимость Тибета”. Кстати, сразу после того амстердамского представления Том Йорк вместе с Боно понесся к канцлеру Германии Шредеру, дабы лично передать ему петицию о необходимости погасить долг МВФ странам третьего мира. (А вот попросили бы погасить российский долг — сразу получили бы от Путина каких-нибудь медалей и звание народных, понимаешь, артистов.)
Конец 99-го — первую половину 2000-го вокруг “Radiohead” тишина. Мир в ожидании шедевра — нового альбома великих печальников. Ожидание сопровождается лишь отрывистыми эпитетами: арт-рок, гуманизм, антикапитализм... Почему-то фанаты рассчитывают в новом альбоме на все это.
Тем не менее, невзирая на антикапиталистические “прогоны” Тома Йорка и Ко, воротилами шоу-бизнеса вбухивается в предстоящий релиз около 4 миллионов долларов. В Лондоне с конца лета накручивается истерика: реклама нового “Radiohead” торчит изо всех щелей, а стены станций и переходов “трубы” (лондонского метро) ну просто как обоями обклеены плакатами “KID A”. Попса типа разухабистого Робби (Уильямса) и “спайсушек”, забившись в угол со своими жалкими новинками-пластинками, трепещет под мощным промо-натиском рок-монстров.
И вот новорожденный, горяченький “KID A” вставлен в CD-проигрыватели. Что же услышали затаившие дыхание фанаты?
Музыку абсолютно, так сказать, некоммерческую, полный “индепендент”. Кучу шорохов, стуков, скрипов, превращенных в электронные сэмплы. Духовой оркестр и арфы, пропущенные сквозь компьютер. И искаженный голос Йорка, рыдающий и истерящий, но тоже вытянутый из этого компьютера. “Radiohead” нашли на звукозаписывающем лейбле “Worp”, специализирующемся на андеграундной электронике, человека по имени Нейл Годрич. И этот парень (саунд-продюсер — электронщик) помог им воплотить давнишнюю мечту: сделать музыку в духе “Pink Floyd”, но с эстетикой начала XXI века. От прежнего душераздирающе-пронзительного “Radiohead” осталась только аура параноидальной депрессивности. Она обволакивает сложнопостановочную электронную конструкцию — “KID A”, в которой нет не только ни одного хита, но даже ни одной, в привычном смысле слова, песни. Заместо них — мотивы и напевы. С таким, понимаешь, репертуаром сложно давать концерты, но если все-таки экс-рок-герои “Radiohead” на них решатся, былые гиги группы явно превратятся в сеансы массовой медитации.
Последняя — пикантная — новость из бытия “Radiohead”. Всю Британию вдруг взяла оторопь: неожиданно обнаружилось поразительное сходство черт лица Тома Йорка и... нового российского президента Путина В.В. “Почти что однояйцевые близнецы!” — кричат маститые журналы и, печатая рядышком фотопортреты двух знаменитостей, проводят викторину с читателями: “Найди пару отличий в фейсе!”. Интересно, знает ли Путин В.В. вообще о существовании рок-двойника из “Radiohead”? Послал бы, что ль, кто-нибудь президенту высокоинтеллектуальный подарочек — “KID A”!
“Placebo” — “Black Market Music”
С “Placebo” — все проще. Они выпустили именно такую пластинку, какую от них и ждали. Без смены стилей и форматов, без препарации своего и так сложнопостановочного “Я”. “Музыка из-под полы” — жестко, агрессивно, шокирующе, извращенно. Как всегда, то есть. Британские критики пишут, что “Placebo” — идолы и апологеты изломанной эстетики нью-глэма — снискали всю свою славу лишь благодаря вопиющей двусмысленности имиджа и жгучему смущению, в которое вгоняют публику эпатажные тексты и скандальные заявы Брайана Молко (лидера-солиста). Однако! Двусмысленность эдакая — это для каких-нибудь там “Гостей из Будущего” — просто имидж, а для таких людей, как Брайан, — норма жизни. Секс для Молко — суть всей природы вещей. У секса же — нет границ, норм и законов. Об этом он пишет песни, которые приводят в полное смятение не определившихся в секс-ориентации молодых людей. Кто он сам — Molko?
Мужчина, женщина? Андрогин, гермафродит? Гомосексуалист, натурал, транссексуал? Какие там еще есть сексологические стереотипы?.. “Placebo” разрушили их всех. “Не стоит идентифицировать себя по половому признаку” — это не принцип, это их способ жить и делать музыку. “Извращенцы, пакостники!” — кричит встревоженная чем-то разбуженным внутри себя публика, но все равно валом валит глазеть на их концерты. “Чистейший адреналин вырывается из этой группы, плевать хотевшей на общепринятые нормы поведения!” — пишут потом газеты. А вот еще цитата: “Хэдлайнер фестиваля “Virgin” (крупнейший британский музфестиваль. — К.Д.) группа “Placebo” так и не появилась на сцене. Брайан Молко позвонил и попросил передать публике, что он дрочит в ванной, поэтому не может приехать...” Воротилы шоу-биза, вкладывающиеся в “Placebo”, с трудом со всем этим мирятся (с неприездами, в частности, на прибыльные фестивали). А, впрочем, куда они денутся: продажи альбомов-то группы зашкаливают за миллионную отметку...
А ведь всего этого: титулов “Группа года”, вереницы восторженных подражателей и армии ханжески фыркающих недоброжелателей — могло и не быть вовсе. Если б, как гласит легенда, крестный папа “Placebo” — вечно молодой Дэвид Боуи — не всунул им в карман однажды счастливый билет. История была такая: на концерт Боуи в предместье Лондона не смогла приехать разогревающая группа. Раздраженный Дэвид зашел в местный пивной паб и тыкнул пальцем в наяривающих там на гитарах парней: “Берите хоть этих и тащите на сцену!” Парни — Стэфан Олсдал (бас-гитара), Стив Хэвитт (ударные) и Брайан Молко (вокал и гитара) — оказались хоть и начинающей командой, но с агрессивной самоуверенностью во взгляде и с красивым названием — “Placebo”. Когда же они заиграли — сам Боуи вылез из-за кулис, чтоб послушать: так удивило его происходящее на сцене.
Короче, патриарх глэм-рока начал всячески покровительствовать сексуально раскрепощенным юношам, приложил свои тонкие пальцы к их первому альбому, в особенности к песне “Nancy Boy”, благодаря которой “Placebo” ворвались во все чарты и которая до сих пор считается главным хитом группы.
Между Молко и Боуи начинают проводить всевозможные параллели, называя Брайана “реинкарнацией Дэвида еще при жизни”. Боуи сам всемерно способствует этим разговорам и приглашает “Placebo” как свою любимую молодую группу выступить в Нью-Йорке, в “Madison Square Garden”, на грандиозном праздновании своего 50-летия. После чего Брайана Молко как новую признанную звезду глэм-рока тут же приглашают играть роль в культовом фильме “Бархатные копи” (о рок-богеме из “золотых” 70-х).
Второй альбом “Placebo” — “Without You I’m Nothing”, вышедший осенью 98-го, разошелся более чем миллионным тиражом и породил сонм подражателей эпатажной троицы по всему миру (даже у нас завелись свои малюсенькие псевдо-“Placebo” — групешня “Mad Dog”; правда, наши парнишки совсем чего-то не догнали, что быть Брайаном Молко — это не только носить яркий макияж и красить ногти в черный цвет; это большая ответственность жить сексуально разнузданно и мощно отражать это в музыке). Эта пластинка и синглы с нее “Pure Morning”, “Every You Every Me” — огребли кучу наград на всевозможных годовых шоу-биз-церемониях. Не говоря уже о видео, которые назывались самыми стильными и провокационными клипами 98—99-го.
И вот — “Black Market Music”. Третья пластинка. Все тот же адреналин, то же сексуальное напряжение в гитарных струнах. Еще более запутавшаяся половая идентификация Молко в имидже и текстах песен. И несколько новых интонаций — в треке “Spite & Malice” с привлечением американского детины-рэпера Джастина Уофилда.
А теперь-ка дадим вот слово большому знатоку мировой музыкальной продвинутости и, в особенности, музпродвинутости британской Леониду Бурлакову (к слову сказать, мегауспешному продюсеру “Мумий Тролля”). Его ощущение от двух самых значимых английских альбомов осени — неоднозначное, но очень емкое.
О “Radiohead”:
— Когда ты слушаешь “Wish You Were Here” “Pink Floyd”, пластинку 75-го года, ты понимаешь, откуда выросли ноги у этого альбома “Radiohead”. Хотя “Pink Floyd” строили свою музыку, как архитекторы, детально разрабатывали. А Том Йорк — более хаотичный человек, потому ему и потребовалась чужая помощь — продюсера-электронщика Нейла Годрича. Вся эстетика “Radiohead” ведь основывается на арт-роке начала 70-х, на стилистике “Pink Floyd”. Даже в “OK Computer” целые куски заимствованы (духовно) из “Стены”. Хотя “OK Computer” отличается от “KID A” так же, как, скажем, “Depeche Mode” от группы “Scorpions”. Это два абсолютно разных “Радиохэда”. Назвать “KID A” рок-музыкой уже нельзя. Это скорее музыка, которую сам для себя поет компьютер, когда никого рядом нет. Лейбл “Worp” печатает пластинки многих молодых групп, играющих такую смесь “Pink Floyd” и Жан-Мишель Жарра, разбавленную стрекотом кузнечиков и грохотом проходящих поездов. Естественно, эту электронную альтернативу не могли не заметить такие коммерчески успешные монстры, как “Radiohead”. И вот они обратились к “уорповским” электронщикам, как, скажем, Мадонна обратилась к Уильяму Орбиту, сделав из него попсового композитора. Но на “KID A”, в отличие от альбомов Мадонны, вообще нет поп-песен. Надо отдать должное “Radiohead”: они не пошли по этому пути. Но сумеют ли продержаться? Посмотрим. Если их следующий альбом будет похож на песню “Creep” — их главный хит, значит, они испугались, и шоу-бизнес их съел. А если, несмотря на возможные плохие продажи, он будет таким же необычным, как “KID A”, — значит, им все по фигу, и они — настоящие панки от музыки, которые делают что хотят.
О “Placebo”:
— Когда Дэвид Боуи уйдет, такие группы, как “Placebo”, “Suede”, “Pulp”, — займут его место. Первый альбом “Placebo” лично я так и не понял, и не принял: для меня он слишком дикий и взрывной. Хотя именно им “Placebo” и заявили о себе, а все, что делают сейчас, — лишь его хорошее повторение. Местами более мелодичное или — более энергичное. Но ничего нового они не открывают. Но дело в том, что таким людям, как Брайан Молко, и таким группам, как “Placebo”, открывать новое в музыке и не надо. Они сами по себе — новое явление. И кроме как с Боуи “Placebo” сравнивать не с кем. Для меня и тот, и другие — персонажи из космического боевика. Которые прилетели на летающей тарелке, увидели, что все молодые люди на земле занимаются роком, и решили заняться этим тоже. Но так как у них голова устроена по-другому — инопланетно, — у них эта музыка получается по-другому, чем у людей.
Осень, а с ней — и череда мощных новых альбомов, еще не иссякла.
Ждем, что будет дальше.
