Когда-то Сергей Ковалев лишился поста уполномоченного по правам человека РФ из-за своей оппозиции первой чеченской войне. Сегодня, после страшного теракта в Москве, он по-прежнему горячо выступает за переговоры с лидерами чеченских повстанцев. Но в речах Сергея Адамовича сегодня появились критические нотки по отношению к ним.
— Сергей Адамович, что же нам все-таки делать с Чечней?
— С учетом того, что происходит сейчас в Москве, или без учета того, что происходит сейчас в Москве, но если добросовестно желать мира — надо вести переговоры. Не существует никакой возможности силой выиграть партизанскую войну. Россия в Чечне — не просто в тупике: она там — как в заколдованном круге. Объясняю на простом примере. Идут зачистки. Задерживают людей. Думаю, многих задерживают по реальному подозрению, что они действуют с оружием в руках против федеральных войск. Люди исчезли, потом труп одного из них нашли слегка прикопанным, со следами пыток. Что получаем в результате? Двух партизан как минимум! Потом эти партизаны совершают налет. Это приводит к новой зачистке. И опять мы получаем увеличение числа партизан...
В учебниках, по которым учат в военных академиях, пишут о том же: нельзя выиграть партизанскую войну. Это умел делать только один человек — Иосиф Сталин. Он сажал в вагоны всех — стариков, детей, женщин — и отправлял за тысячи километров, выбрасывая по дороге трупы. В этих условиях партизанская война не могла развернуться. Партизаны — ничто без мирного населения, их некому будет кормить и одевать. Но мы ведь не хотим применить вторично сталинский метод? Да нам и не даст никто это сделать...
Из заколдованного круга есть лишь один выход: мирные переговоры, с которыми мы ужасно опоздали. И с каждым месяцем и неделей и начать, и вести их будет все труднее.
— С кем переговоры — с Масхадовым? Разве это возможно после таких событий?
— Можно, конечно, переговариваться с Кадыровым, собственной марионеткой. Но нет смысла: марионетка и есть марионетка, ей приказывают. А переговоры ведут с теми, кто воюет, с врагами. Легитимных же чеченских структур только две: Масхадов с его администрацией и чеченский парламент, избранный в 1997 году. Их полномочия еще не исчерпаны, потому что новых выборов в Чечне не было.
Часто говорят, что Масхадов, мол, поощрял работорговлю и не предотвратил вторжение в Дагестан в 1999 году. Да, Масхадов не сумел противодействовать вторжению в Дагестан. По натуре человек сдержанный, взвешенный, он хотел бы строить правовое, светское государство, но его сверхзадачей всегда было избежать в Чечне гражданской войны. Он добился этого, но какой ценой? Ценой новой войны с Россией. А к торговле людьми он относился резко отрицательно. Другой вопрос, что он всего один раз пытался силовым способом противодействовать этому — и отступился.
— Противники переговоров говорят, что вот, мол, уже были переговоры и мир, но чем он закончился? Расцветом работорговли в Чечне и этим самым вторжением в Дагестан...
— Есть все основания полагать, что в межвоенный период Москва стремилась вбить клин между Масхадовым и другими авторитетными командирами, в том числе Басаевым. Борис Березовский, который ездил без конца в Чечню в качестве полуофициального эмиссара Кремля, — с кем он там встречался? Только с Басаевым, объявленным во всероссийский розыск после Буденновска и явным террористом. И деньги Березовский давал Басаеву, а не кому-то другому, поддерживал его в борьбе против Масхадова. Москва и не пыталась установить партнерские отношения с Масхадовым. Нам выгодно было, чтобы в Чечне были беспорядки, и в случае чего можно было бы опять начать военную кампанию.
А как похитители людей получали деньги? Через посредников, и эти посредники были широко известны. Тот же Березовский — не верю, что он оплачивал выкупы от широты душевной. А одни из самых энергичных работорговцев, братья Ямадаевы из Гудермеса, были друзьями Ахмада Кадырова. Один из них и сейчас занимает должность в его администрации...
И это борьба Москвы с работорговлей? Нет. Да и сам Кадыров — муфтий, в прошлую войну объявивший джихад России... И проворовавшийся Гантамиров... Он неуживчивый, бегает с места на место, но постоянно при должностях. Если Москва может иметь дело с такими людьми, то почему она не может иметь дело с Масхадовым? Так что если бы Россия не вела двойной игры в Чечне — наверное, все было бы куда проще.
Но был и второй фактор, в конце концов приведший ко второй войне. Это наивная спесь чеченцев, их самодовольство. В какую бы европейскую страну ни приезжал Масхадов после 1996 года, он всюду говорил одно и то же: почему вы нас не признаете? Давайте признавайте, мы самостоятельная, суверенная страна, мы этого добились... Такая постановка вопроса не шла на пользу Чечне.
— Как вы считаете, выполнимы ли требования террористов о немедленном выводе федеральных войск из Чечни?
— Конечно, выполнить заявленные террористами требования в полном объеме невозможно. Не только потому, что это невозможно технически, но и потому, что опасно выводить войска без предварительного переговорного процесса. Там бог знает что тогда начнется.
— Террористы заявляют, что они — смертники. Разве это явление характерно для чеченцев?
— Знаете, в Чечне несколько таких случаев уже было. Но об этом я говорить не хочу — чтобы не накаркать...
Кстати, говорят, террористами командует родственник Арби Бараева. О нем я ничего не знаю. А вот про самого Бараева знаю довольно много. Он был едва ли не главным работорговцем. А во время уже второй чеченской войны жил большей частью в селе Ермоловка, совсем недалеко от Грозного, и все об этом знали. В селе неоднократно проводились зачистки и задерживались разные люди. Но никогда — Бараев, который жил там с молодой женой, не скрываясь. Ходят слухи, что как-то местного коменданта спросили, когда он арестует Бараева, и комендант ответил: “Когда скажут, тогда и возьмем...”
— Если исходить из того, что война в Чечне — ошибка, как вы считаете, способен ли президент Путин признать эту ошибку публично?
— Если бы наша власть сумела принять решение о переговорах с Масхадовым даже в этих условиях, когда в Москве захвачены сотни заложников, это было бы не позором, а свидетельством мудрости и мужества власти. К сожалению, ожидать этого мне довольно трудно.
— Может, отпустить Чечню на все четыре стороны и решить тем самым проблему?
— Я боюсь, рано или поздно так и получится — хотя даже отпустить Чечню без переговоров не выйдет.
Честно сказать, я более чем критически отношусь к праву народов на самоопределение. Национальная культура — замечательно, это надо беречь и лелеять. Но образование маленьких моноэтнических государств на основе национальной борьбы — это беда. В такой стране все равно будет жить не один этнос, а значит, все другие станут гражданами второго сорта. Эта идиотская абстрактная идея Вудро Вильсона и Владимира Ленина не один раз в мире проявила себя худшим образом. Но я боюсь, что Москва загнала чеченцев в необходимость драться за это — потому что сколько же можно? Депортация 1944 года, очень непростое возвращение 1956 года и две войны потом. Если же вспомнить войны XIX века, то получается, что эти бедняги воюют всю свою историю... Идеальным вариантом было бы установить международный протекторат в Чечне, но это — из области фантастики.
— Иван Рыбкин, тоже сторонник переговоров, утверждает, что Масхадов будто бы согласен на широкую автономию в составе России.
— Похоже на правду. Дело не в том, что чеченцы полюбили метрополию. Дело в том, что они понимают: крови льется много, войну они могут продолжать до бесконечности, но никогда не смогут ее выиграть. Значит, что: навсегда остаться народом, значительная часть которого подвергается унижениям, а другая часть прячется по горам и совершает набеги?..
