Вчера глава МЧС России Сергей Шойгу прибыл в редакцию “МК” на пресс-конференцию прямо из Ясенева — от обрушившегося аквапарка. Было видно, как он устал — хотя и старался держаться бодро. С “черного” дня 14 февраля можно по пальцам пересчитать, сколько часов сна ему выпало.
Журналистов, которых едва вместил пресс-центр “МК”, интересовало все связанное с “Трансвааль-парком”: сколько еще достанут погибших? Кто виноват в случившемся? Можно ли было предотвратить страшную катастрофу?
Шойгу был предельно откровенен. А после пресс-конференции нашел время для эксклюзивного интервью “МК”.
— Сергей Кужугетович, выдвигались разные версии причин катастрофы в аквапарке. А не могло ли все это случиться из-за особенностей почвы? Кто-то проводил ее анализ?
— Если бы были какие-то тектонические подвижки почвы, в фундаменте были бы трещины. Мы уже разобрали завалы до бассейнов, там также мощная подземная часть. Никаких трещин в ходе первого осмотра очищенного места мы не нашли.
— А почему так поспешно отмели версию теракта?
— Никто ничего не отметал. Насколько я знаю, работа следствия сейчас ведется по разным направлениям. Что касается лично моих впечатлений, то я бывал на многих чрезвычайных происшествиях, которые, к великому сожалению, происходят довольно часто. И я уже могу понять и оценить, что произошло, буквально по запаху. На мой взгляд, это не был теракт.
— Говорят, есть видеозапись, на которой видно, что сначала рухнула колонна и повалил дым, как при взрыве...
— Кто это говорит и какая колонна? Я видел все записи. Во-первых, в самом аквапарке нет видеокамер. Они установлены на входах, в коридорах, но не в бассейне. Во-вторых, там нет колонн и нет стен. Там сразу с пола идет купол на 18 дугообразных опорах. Мы нашли мужчину, который сидел в лотке рядом с водяной горкой. Он все видел, с самого начала до конца. Нас, конечно, интересовало в первую очередь: был это теракт или нет. Он рассказал, что никакого взрыва не было. Ни хлопка, ни дыма. Как он говорит, обрушение началось внизу справа. И дальше — по цепочке. Сейчас с этим человеком работают следователи. Для установления точных причин катастрофы специалистам потребуется еще где-то неделя.
— Сколько еще будут продолжаться спасательные работы и скольких погибших надеетесь отыскать?
— Спасательные работы уже закончились. И я в связи с этим хочу выразить благодарность жителям близлежащих домов за их выдержку и терпение, за помощь. Сейчас на месте обрушения работают в основном строители. Что касается погибших, то мы на сегодняшний день не располагаем информацией о судьбе 12 человек. От чего мы отталкиваемся? От количества шкафчиков с одеждой, которые остались заполненными. Всего на момент катастрофы таковых было 145, плюс 14 человек — обслуживающий персонал. Т.е. столько людей было в бассейне. Из-под завалов мы извлекли 59 человек. Причем 14 человек удалось обнаружить с помощью “минут тишины” — каждый час умолкали все, и мы слушали голоса. 39 человек нашли специально обученные собаки.
— Почему людей выносили на мороз раздетыми — фотография спасателя с голым по пояс мальчиком на руках обошла весь мир. Не хватало одеял?
— Специфика последней катастрофы в том, что люди на месте происшествия были в одних плавках или купальниках. А спасатели прибыли на место обрушения раньше, чем привезли одеяла. Поэтому были первые 4—5 человек, которых спасатели вынесли раздетыми. Но потом, естественно, все нормализовалось. До того, как появились одеяла, спасатели сами раздевались и отдавали свою одежду. Буквально вчера был случай — мужчина, которого отправили в больницу в куртке спасателя, выписался и вернулся на место катастрофы, чтобы отдать куртку.
— По телевидению вы выступили очень резко, и это можно понять. Вы сказали: “Пора заканчивать с этим бардаком”. Что вы имели в виду?
— За слово “бардак” я приношу извинения. Но я могу объяснить. За такие вещи должен обязательно кто-то отвечать. Вспомните, в Томске в результате обрушения казармы погибли 17 солдат — и никто за это не ответил. А ведь любая чрезвычайная ситуация — это чья-то недоработка. Не случайно мы говорим о том, что на 80% — это человеческий фактор. Примеров тому очень много. Если вспомнить даже землетрясение на Сахалине. Ну как можно строить жилье 3-балльной устойчивости на территории с 10-балльной сейсмичностью! А при строительстве такого рода “передовых” сооружений, как “Трансвааль-парк”, мы должны помнить, что опережающими темпами должна развиваться система безопасности и контроля. Ведь командир самолета перед тем, как начать полет, проверяет все системы. Или подводная лодка — то же самое. Это огромный технологический комплекс, требующий проверки. То же самое и здесь. Должна быть система диагностики, потому что это уникальный объект. Значит, и контроль за его эксплуатацией и строительством тоже должен быть уникальным.
— Получается, что виноваты строители?
— Неблагодарное это дело — опережать экспертов. Я скажу так: на мой взгляд, здесь имеют место два фактора, из-за которых могло произойти обрушение крыши. Это ошибки при строительстве и неправильно выстроенная система эксплуатации. В первую ночь я, наверное, пролез через всю уцелевшую часть крыши, посмотрел все и вся. Мне кажется, что при таких погодных условиях, таком количестве оттепелей и льда, в том числе на несущих конструкциях наверху, катастрофа была неминуема. Но еще раз повторюсь: окончательное слово о причинах должны сказать эксперты. Надо поднять всю документацию, взять пробы со всех металлоконструкций...
— “Трансвааль-парк” будет восстановлен?
— Этот вопрос не в моей компетенции. Но как специалист скажу: я бы его восстанавливать не стал по многим причинам. Во-первых, после таких серьезных динамических нагрузок, которые перенесло это здание, возникает сомнение, зачем это все оставлять следующим поколениям? Второе. Возможно, есть смельчаки, которые отважатся пойти во вновь отстроенное здание аквапарка. Но скорее всего таких будет немного.
