Этот День Победы станет для нашего замечательного актера Михаила Пуговкина радостным вдвойне. Ветеран Великой Отечественной, во время войны получивший тяжелое ранение, спустя 59 лет после великой Победы наконец-то получит свои законные боевые награды. Непосредственно перед праздником 9 Мая актеру, прямо на его квартире, в торжественной обстановке вручат орден Отечественной войны II степени и три медали: “За Победу над Германией”, медаль Жукова и “Пятьдесят лет Победы”. О своих ратных подвигах, остававшихся до поры незамеченными, признанный король смеха рассказал корреспонденту “МК”.
Актерских наград в квартире у Пуговкина хоть отбавляй: здесь и медали, и дипломы, и ордена — всего и не перечислишь. А вот боевых, как ни странно, до сих пор не было ни одной. Супруга актера Ирина Константиновна объясняет этот факт лишь феноменальной скромностью Михаила Ивановича.
— Видите, в каком году оформлена справка об инвалидности? В 93-м, — корит мужа Ирина Константиновна. — Михаил Иванович — он же очень скромный. Кому сказать, что Пуговкин со всеми надбавками получает пенсию 4 тысячи, — не поверят. Сколько ни уговаривала его оформить справки — ни в какую: “Какие пайки, куда я пойду, зачем?..” А время было какое — начало 90-х, тогда ведь даже масла невозможно было достать... И военный билет, и справку, что он участник войны, — все Михаил Иванович только недавно получил. Он никогда и не рассказывал, что воевал, не кичился. Да и эти, вполне заслуженные награды стесняется получать. Говорит: “Ну что вы, зачем, уже ведь столько лет прошло”. А я считаю: лучше поздно, чем никогда.
Война застала Пуговкина на первых в его жизни съемках. 22 июня 1941-го 17-летний Миша играл свой крохотный эпизод в фильме “Дело Артамоновых”, как вдруг, посреди рабочего дня, всю съемочную группу картины вызвал к себе директор “Мосфильма”. Ничего не понимающие актеры стояли в кабинете главы киностудии, а из репродуктора доносилась речь Молотова: “Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу и без объявления войны...” Пуговкин все же успел досняться в своей сцене, а 7 июля, прибавив в военкомате себе лишний год, ушел на фронт.
— Нас, ополченцев, в срочном порядке посадили на 90 автобусов и повезли в сторону Смоленска, — вспоминает Михаил Иванович. — Оружия не выдали. Даже в военное обмундирование не успели переодеть: ехали в майках и белых тапочках, которые чистили зубным порошком... По дороге мы попали под обстрел немецких бомбардировщиков, и из всей нашей колонны уцелело всего 3—4 автобуса, не больше. Мне повезло: со своим товарищем, художником Борисом Бариновым, мы выжили в этом кромешном аду. Попали под Ельню, которая семь раз переходила от русских к немцам и наоборот. Вот там, на Смоленском фронте, я и увидел, как предавали нас, солдат, советские генералы. Начиная с Власова. Они бросали командные пункты, стреляли друг в друга... Творилось Бог знает что.
Со своим стрелковым полком №1147 рядовой разведчик Пуговкин дошел до Ворошиловграда. До Берлина помешало дойти тяжелое ранение в левую ногу, которое будущий актер получил в августе 42-го. В госпитале у Михаила на ноге началась гангрена, и врачи уже готовили бойца к ампутации.
— Мне повезло, — говорит Пуговкин. — Накануне вышел приказ Сталина, где было сказано: прекратить бессмысленные ампутации рук и ног раненых фронтовиков. Но как быть: неудачное лечение могло привести и к смерти. И тогда наш полевой хирург, на свой страх и риск, сделал мне три операции. Ему-то я и благодарен, что стал артистом. Сейчас вот очень жалею, что так и не смог узнать, как зовут моего спасителя...
Однако память о том ранении — шрам через всю ногу — у актера осталась на всю жизнь. Раны, как говорит Михаил Иванович, тогда не зашивались, а зарастали естественным путем.
Много месяцев Пуговкин провел в различных госпиталях: в Грозном, Тбилиси... Под присмотром докторов он шел на поправку. Казалось, самое страшное уже позади. Однако не тут-то было.
— Когда немецкие войска подходили к Кавказу, мне, как и другим раненым, выдали документы и отпустили домой на амбулаторное лечение. Но добирался до Москвы я целый месяц. На пароход “Ворошилов”, плывущий через Каспийское море, в первую очередь сажали летчиков, а мы, триста человек раненых, ждали своей очереди погрузки. И тут я собственными глазами увидел, как офицеры, вместо своих жен и детей, грузили на борт большие сундуки, баулы и картины. Естественно, все взбунтовались — стали самовольно, не дожидаясь очереди, штурмовать пароход. Не разбирали никого: свой, чужой... В ход уже пошли ножи, пистолеты и даже гранаты. Каким образом я оказался на пароходе — до сих пор страшно вспомнить. Ведь столько тогда человек погибло в этой чудовищной давке...
В том штурме спасительного парохода пострадал и сам Пуговкин. Осколок гранаты, брошенной кем-то из обезумевшей толпы, попал Михаилу в щеку. Лицо сильно распухло, один глаз не открывался, и даже медсестры эшелона, направляющегося в Москву, шарахались при виде искалеченного солдата. Но Пуговкину уже было все равно. Главное — он выжил.
— В 1943-м, как только стал ходить с палочкой, я пришел к Горчакову (художественный руководитель Московского Драматического театра. — Авт.). В это время он репетировал “Москвичку”. Мне дали главную роль — Петра Огонькова. Как сейчас помню, тот спектакль смотрели солдаты с автоматами, а посмотрев, сразу же отправлялись на фронт.
А потом, в конце того же года, Пуговкина пригласили на съемки кинофильма “Свадьба” по Чехову. Это даже сложно было назвать ролью: появление Михаила в кадре ограничивалось лишь парой кругов вальса со статистками. Но как же нелегко дался артисту тот вальс! Оператор картины раз за разом останавливал съемку — ведь на каждом дубле сквозь брюки Пуговкина выступала кровь.
— Медсестры делали мне перевязку, и съемки продолжались. А я танцевал с еще большим азартом. Да-а, такое бывает только в молодости — ведь мне было всего 20 лет...
То была лишь вторая роль Пуговкина в кино. На днях же Михаил Иванович отпраздновал своеобразный юбилей: прошла озвучка его сотого фильма. На картину “Бриллианты для Золушки” Пуговкина, принимая во внимание его возраст (летом прошлого года Михаил Иванович отметил 80-летие), позвали всего на один съемочный день. Однако, увидев, в какой блестящей форме актер, режиссеры решили увеличить срок его пребывания на съемочной площадке до пяти дней. По иронии судьбы, в своей юбилейной, сотой картине Пуговкин сыграл ветерана-фронтовика. С праздником вас, Михаил Иванович!
