В семье ветеринара Льва Николаевича Волова родилась дочка. Рассказывают, что кто-то из друзей семьи, увидев счастливого отца спящим в обнимку с новорожденной, умиленно заметил: надо же, возлег Лев с агнцем! Якобы с его легкой руки девочку и назвали Агнией.
В нынешнем году той девочке, знаменитой детской писательнице Агнии Барто, исполнилось бы 98 лет.
Без преувеличения можно сказать, что стихи Агнии Барто знает каждый россиянин старше трех лет, и это не считая иностранцев. Кто из нас не слыхал “Уронили мишку на пол…” или “Идет бычок, качается…”? Сегодняшние тинейджеры распевают на улице: “Наша Таня громко плачет, уронила в речку мячик от “Версаче”. Это уже фольклор. А в фольклор попадает лишь самое удачное, самое звонкое.
Однако при слове “детская писательница” представляется почему-то некая легкомысленная особа: цветочки, стишочки, сюсюканье… Агния Львовна имела квалификацию токаря. Несколько лет была судебным заседателем, выступала на фронтах Великой Отечественной и считала написание детских стихов одной из самых серьезных и ответственных работ на свете. Она окончила хореографическое училище, обожала балет и великолепно танцевала. До старости играла в большой теннис, неутомимо приобщая к нему всех знакомых.
Вспоминает Татьяна Андреевна Щегляева, дочь Агнии Барто:
— Однажды мы прогуливались по улице. Я что-то спросила у матери — та ответила: “Подожди, я пишу”. Я удивилась: “Как же ты пишешь, когда гуляешь?!” Стихи заставали ее повсюду, а проза, как она выражалась, “усаживала за стол”. Рабочий кабинет Агнии Львовны — “сторожка”, как она его называла, — в числе прочего был украшен детскими рисунками. Тридцать два рисунка из разных стран мира, на них одно и то же — солнышко. Самый дорогой — из разбомбленной фашистами Испании. В 1937 году солдат Сопротивления снял его с последней уцелевшей стены разрушенного дома и подарил писательнице. Этот рисунок стал ее талисманом. А советские дети отблагодарили ее уникальной, единственной в своем роде наградой — “Медалью за улыбку”. И среди ее орденов она занимает почетное место.
Агния Львовна считала, что детей на мякине не проведешь и что для них надо писать намного лучше, чем для взрослых, беречь естественность интонаций. А чтобы так писать, нужно хорошо знать характеры будущих персонажей. Барто останавливалась у забора детского сада и подолгу наблюдала. Так, “Дом переехал” она написала, услыхав слова маленькой девочки, смотревшей, как передвигают дом у Каменного моста. Та спросила у мамы: “А теперь в этом доме прямо в лес можно ездить?..” Иногда писательница работала “под прикрытием”. Представляясь по договоренности с заведующей детсадом или директором школы сотрудником районо, сидела за последней партой и слушала, о чем и как рассуждают дети. Правда, “святая ложь” однажды раскрылась. Девочка-первоклассница с бантиками, похожими на рожки, ее рассекретила: “Вы в районо работаете? А раньше работали писательницей, я вас по телевизору видела”. Так тайные наблюдения прекратились.
Во время войны Барто оказалась в Свердловске. Юные уральцы были замкнуты, эвакуированных встречали настороженно. И Павел Петрович Бажов посоветовал ей овладеть профессией токаря, чтобы лучше понять подростков, заменивших на оборонном заводе отцов-фронтовиков. Соученики забегали к ней похвалиться своими успехами. Новоиспеченный токарь набралась жизненного материала и детских интонаций.
Воспоминания об этих подростках и осиротевших детях, которых она повидала в годы войны, и подсказали ей идею передачи “Найти Человека”, одного из прообразов сегодняшней “Жди меня”. Через двадцать лет после победы на радио “Маяк” Агния Барто организовала передачу по поиску и воссоединению разлученных войной семей и стала ее ведущей. Требовался максимально подробный словесный портрет, и писательница подала идею: искать родителей по детским воспоминаниям подросших детдомовцев. Мельчайший штрих, сценка, ничего не говорящая посторонним, в глазах родного “искателя” может оказаться решающей. Эта идея принесла блестящие результаты: за девять лет существования программы нашли друг друга более тысячи семей.
— Пирогов мама не пекла — постоянно была занята, — улыбается Татьяна Андреевна. — От мелочей быта ее старались ограждать. Но она заботилась о муже. Папа был крупным энергетиком. Они любили друг друга безумно, прямо как в сказке. И во всех крупномасштабных домашних акциях, будь то семейное торжество или строительство дачи, Агния Львовна принимала участие обязательно, проявляя безупречный вкус и умение. А если, не дай Бог, заболевал кто-нибудь из близких, всегда была рядом. Дружба для нее была понятием круглосуточным.
Училась я хорошо — для мамы это было важно. Но на родительские собрания она не ходила, иногда даже не помнила, в каком я классе. Это происходило не от невнимания, а скорее от скромности: афишировать в школе тот факт, что я дочка известной писательницы, она считала неправильным. Говоря современным языком, не хотела давить авторитетом. Но однажды наметилось какое-то особо важное собрание, родители должны были присутствовать обязательно, и я поставила вопрос ребром: любишь — пойдешь!..
Когда в годовалом возрасте Татьяна тяжело заболела коклюшем, родители сняли дачу в Серебряном Бору. Но болезнь протекала тяжело, врачи уже лечить отказывались. И мать, всеми силами боровшаяся за своего ребенка, поздним вечером отправилась в Москву за необходимым лекарством. Зима, гололед, транспорт по городу не ходит… Агния Львовна не растерялась: положила свой спортивный чемоданчик, с которым редко разлучалась, на лед. Легла на него и, отталкиваясь руками, поехала вперед! Какой-то прохожий даже крикнул в восхищении: “Голубушка, возьми меня с собой!” Лекарство было доставлено в срок.
Такой радикальный подход для Барто характерен ко всему. Но в особенности — к детским стихам. Если в доме раскалялась телефонная трубка, если Агния Львовна сорок минут говорила на повышенных тонах — понятно, шел спор с коллегами на тему, как нужно писать для детей. По отношению к словам не допускалось ни малейшей небрежности, каждое стихотворение переписывалось по нескольку раз. Писательница внимательно относилась к любым критическим замечаниям, кто бы их ни сделал — от собрата по перу до электромонтера. И могла исправлять строки до тех пор, пока не получала полного одобрения у детской аудитории.
— Агния Львовна, — вспоминает дочь, — была человеком артистичным и часто разыгрывала коллег по литературному цеху. Больше всего доставалось Ираклию Андроникову — он практически всегда попадался, хотя и был проницательным и далеко не наивным человеком. Однажды он вел передачу из квартиры Алексея Толстого, показывал фотографии знаменитостей. Мама позвонила ему, представившись сотрудницей литредакции, и между делом спросила: вот вы фотографию Улановой в “Лебедином озере” вверх ногами показываете — это что, так надо? Андроников захлебнулся, и мама сразу извинилась: наверно, это у меня телевизор неисправен, а впрочем, все равно красиво — она же в танце и балетной пачке… Все мамины друзья — Лев Кассиль, Самуил Маршак, Корней Чуковский, Рина Зеленая — были знатоками и ценителями розыгрышей.
Помню смешной случай, в котором мне довелось поучаствовать. Мне было шесть лет. К нам на дачу приехала Фаина Раневская, мамы не было, и та решила подождать ее. Попросила подстилку, расположилась было на травке, и тут на одеяло прыгнул лягушонок. Фаина Георгиевна перепугалась и уехала, забыв даже попрощаться. Позже я сказала маме: мол, приезжала к тебе тетя. Что за тетя, не знаю. Куда делась, тоже не знаю. Какая она была: молодая или старая? Не знаю: ни молодая, ни старая… Когда потом все прояснилось и мама с Фаиной Георгиевной встретились, Раневская в своей неподражаемой манере похвалила меня: “Какой прелестный ребенок, о возрасте женщины судить не берется!”
Кстати, помните знаменитую фразу Раневской: “Муля, не нервируй меня”? Фильм “Подкидыш” по маминому сценарию как раз тогда и снимался. И фразу эту они придумали вместе.
Сегодня у Агнии Барто — восемь правнуков и уже два праправнука. И пусть не все они живут под одной крышей, зато встречаются под ней очень часто.
Стены и книжные полки сплошь украшены детскими поздравлениями. Рисунок дочки Джанни Родари Паолы, каллиграфическая запись стихотворения “Мишка” на японском языке. А мне лично очень приглянулся нарисованный плюшевый медведь, держащий медвежонка-панду с подписью: “Доброй бабушке моей!” Должно быть, это подарок Татьяне Андреевне от самой младшей внучки Катеньки, голубоглазой егозы и любительницы домашних спектаклей.
Старший внук Агнии Львовны Владимир, выпускник мехмата МГУ, кандидат наук, преподает математику в школе. Ему очень важно работать именно с детьми. Такова уж семейная традиция.
