После того как Азербайджан возглавил сын Гейдара Алиева, политологи так и смотрят по сторонам: где еще в СНГ намечается подобный сценарий? Потому что преемственность власти — дело важное и нужное. Сравните благополучного Ельцина и несчастного Шеварднадзе. И если у президента нет сыновей — ни биологических, ни политических, — но есть дочь, умница-красавица, то невольно возникает мысль: а почему бы и нет... Старшая дочь президента Казахстана Нурсултана Назарбаева Дарига подобные домыслы отвергает. Но ей усердно продолжают прочить президентское кресло. Наверное, потому, что она не просто дочь Назарбаева, а “дочь своего отца”: не только возглавляет главное информационное агентство страны и политическую партию, но и работает на ниве “интеграции” — сближает интересы журналистов стран СНГ на медиафоруме... А в свободное время еще и поет как соловей. Чем не глава государства?
— Дарига Нурсултановна, судя по вашей биографии, вы человек очень разносторонний. Кандидат исторических наук, доктор политологии, певица, кроме того, занимаетесь медиабизнесом...
— Конгресс журналистов Казахстана возглавляю, лидер политической партии “Асар”. Я могу еще много перечислять. Я ведь еще и вице-президент Всемирной ассоциации русской прессы, вице-президент Евразийского телевизионного форума, который проходит каждый год в Москве. Так получилось, что в последние годы у меня была специализация в основном на проблемах журналистики и на установлении тесных деловых контактов между журналистами СНГ. Связи в течение долгих лет были разорваны, все варились в своей каше. Сейчас появился Евразийский медиафорум, с участием экспертов и журналистов из дальнего зарубежья. Как мне кажется, через такие форумы идея евразийства обретает какое-то новое дыхание. Мы наконец-то начинаем ощущать принадлежность к некой большой глобальной субстанции. У вас есть такое ощущение?
— В какой-то мере... Я знаю, что идея создания Евразийского союза на территории СНГ принадлежит вашему отцу. Вы тоже ее разделяете?
— Конечно.
— А что это для вас — Евразийский союз?
— Для нас это прежде всего спокойствие, безопасность в регионах, в каждом доме, это экономические, деловые отношения между государствами, это открытые границы, это возможность свободно передвигаться, выбирать любую землю, любую страну, если ты там видишь свое будущее и возможности для лучшей жизни. Как мне кажется, это должно быть некое подобие Европейского союза, только на нашей, евразийской почве. Уже сейчас Индия, Китай, другие соседи по региону через различные региональные организации, связанные с безопасностью, с военным сотрудничеством втягиваются в интеграцию.
— Заявление президента о том, что закон о СМИ принят не будет, был хорошо рассчитанным пиар-ходом?
— Честно сказать, это не было заранее продуманным ходом, просто так получилось. На самом деле это большая удача. Это был такой промоушн для медиафорума. Но для меня это было неожиданностью. Я буквально утром за завтраком имела с ним разговор, и он меня очень жестко спросил: “Ну, что вас не устраивает в этом законе? Какие статьи?” Я перечислила. “И все?” — “И все”. Я так понимаю, что он уже был к этому решению подготовлен, просто хотел напоследок еще раз прозондировать почву.
— Значит, у вас в семье бывают политические разногласия? Вы выступали против этого закона?
— Я — да. Но не могу сказать, что это политические разногласия. Политических разногласий у нас не может быть ну никак. По отдельным вопросам споры бывают. В данном случае так случилось, что я работаю в СМИ, и закон затрагивает и мои деловые интересы тоже. С таким законом было бы очень трудно работать — ты постоянно ощущал бы себя “под колпаком у Мюллера”.
— А что плохого было в этом законе?
— Некоторые его положения были достаточно расплывчаты и позволяли их интерпретировать “и туда, и сюда”. Например, можно было закрыть без суда и следствия СМИ за пропаганду культа жестокости и насилия. В принципе об этом в Конституции написано. Но закрыть без суда и следствия... Для правового государства это — ни в какие ворота. Второе. Культ жестокости и насилия может иметь миллионы интерпретаций. Фильмы о Второй мировой войне — это тоже культ жестокости и насилия? Или запрещался показ продукции сексуально-эротического характера. И тоже — какие критерии? Сегодня вся шоу-индустрия строится на эксплуатации основного инстинкта человека. Закрывать все музыкальные каналы?.. Таких крючков было много.
— В США сейчас раскручивается дело, получившее название “Казахгейт”. Его связывают с именем вашего отца...
— На самом деле это дело заведено на советника президента, который в первые годы независимости консультировал по каспийским вопросам. Он сюда привел инвесторов, вложивших миллиарды долларов в развитие нефтегазовой отрасли. Поэтому очень хочется связать это дело с именем главы государства. Скандал этот раскручивается уже на протяжении последних семи лет. А суда все нет. И в итоге получается, что сегодня Гиффену предъявляется обвинение за то, что он не уплатил налоги американскому государству. Вот, собственно, и вся песня. А все остальное — это миф, который навязан оппонентами президента.
— США ничего не делают просто так и обычно закрывают глаза на коррупцию в тех странах, где курс руководства их полностью устраивает. Так что это — сигнал Назарбаеву, “красная карточка”?
— Мне очень трудно оценивать позицию США. Конечно, все неоднозначно. В свое время скандал раскручивался и вокруг Ельцина. Потом был Бородин, которого арестовали в США в аэропорту, причем с дипломатическим паспортом. И чем все это закончилось? Сейчас началось вокруг семьи Гейдара Алиева. Может быть, стоит обратить внимание на географию?.. Казахстан, я думаю, в той же череде. На последнем форуме в выступлении господина Холбрука прозвучало, что в Казахстане — огромные ресурсы, и здесь они видят альтернативный источник энергии, который освободит их от зависимости от Ирака и Саудовской Аравии. Четче уже некуда.
— То есть все эти коррупционные скандалы могут быть просто инструментом давления?
— Зачастую это один из инструментов. География скандалов вокруг лидеров нефтяных прикаспийских государств, мне кажется, сама за себя говорит. Иран — он уже часть “оси зла”. По Азербайджану они сейчас недовольны результатами выборов...
— К вопросу о преемственности. Вас считают после отца самым влиятельным политиком в Казахстане. Это так?
— Ну, это слишком громко сказано. Я с этим не согласна. Это — происки врагов.
— Говорят даже, что вы можете стать преемницей отца на президентском посту...
— Ой, это модная тема, любимая. Теперь из-за того, что произошло в Азербайджане, все начинают определять в преемники то дочку Каримова, то сына Акаева, то дочь Назарбаева... На самом деле вопрос сегодня так не стоит. В 2006 году состоятся выборы президента. Мы как лидирующая сейчас политическая партия будем ставить на действующего президента, дай ему Бог здоровья. Сегодня другой фигуры такого масштаба, такого уровня политического мышления и видения в Казахстане я не знаю. Достаточно посмотреть на его команду: он их всех на три головы выше. Ему бывает порой очень трудно. Постоянно эту толпу ему надо за собой тащить в светлое будущее. Поэтому сейчас мы поставили перед собой задачу: обновить “кровь” в управленческой элите. Я вижу, что среди региональной элиты выросло много талантливых людей. Думаю, что этим молодым, современно мыслящим людям надо дать возможность принимать активное участие в управлении государством.
— Вы сейчас живете в Алма-Ате?
— Я живу... Где я сейчас живу? В самолете. Муж у меня — посол Казахстана в нескольких международных организациях и нескольких европейских государствах — живет в Вене.
— Вы тоже большей частью там?
— Нет, сейчас я большей частью здесь, но выкраиваю время, чтобы бывать там. Потому что у меня половина семьи там, половина здесь.
— А дети где? Их у вас, кажется, трое?
— У меня два мальчика и девочка. И уже внучка есть. Старший сын рано женился. Самой младшей дочери четыре года, она мотается со мной. Я с ней не могу расставаться больше чем на два дня.
— Ваш муж прежде занимал высокую должность в комитете национальной безопасности Казахстана?
— Ну да, в прошлом он был первый заместитель председателя комитета национальной безопасности. Хотя ведь из спецслужб не уходят... Сейчас он дипломат и замечательно справляется со своей миссией. Посол в Австрии, Словении, Хорватии, в ОБСЕ, в ООН.
— Ходили слухи, что его нынешняя работа за границей — это своего рода почетная ссылка...
— Можно на этом остановиться? На эту тему много сказано и написано, 99% из всего этого — вымысел. Что я могу вам сегодня сказать? У меня все в порядке.
— Вот вы упомянули о происках врагов. У вас много врагов?
— Да нет у меня врагов, это сильно сказано, я просто пошутила. Какие у меня могут быть враги? Никому не перешла дорогу, ни у кого ничего не отняла. Есть политические оппоненты, но и то — мы встречаемся, разговариваем, спорим. Иногда даже действуем вместе. Так что все в порядке.
— Вы раньше выступали с сольными концертами. А сейчас политика оставляет время для занятий искусством?
— Последний раз я выступала в Большом театре. Партийное строительство настолько закрутило, что, к сожалению, я давно не пела и не выступала. Но сейчас у меня опять такая потребность появилась, я возобновила свои занятия и думаю, что осенью выступлю с сольным концертом с совершенно новой программой. У меня уже было три сольных концерта. Один в Москве, два — в Алма-Ате, причем оба были благотворительными.
— Пресса писала о московском концерте, что это своего рода смотрины будущего лидера страны...
— Все, что бы я теперь ни делала, будут рассматривать через эту призму. Что я могу сказать? Подтвердятся ли эти прогнозы — покажет время.
