Режиссер “Бумера” решил встать по другую сторону камеры. То есть не актеров посмотреть, а себя показать. Как уже писал “МК”, он стал героем молодежной комедии “Зови меня Джинн!”. Режиссер фильма — Илья Хотиненко, сын Владимира Хотиненко — уже успел прославиться не только фамилией, но и собственными лентами: “Лицо французской национальности”, “Одиссея-1989”, “Золотой век”. Его новая картина — о друзьях-студентах, в буквальном смысле выпустивших джинна из банки… с газировкой.
Настоящего, древнего и всемогущего, как Хоттабыч. “Слушаю и повинуюсь! — прогремел Джинн голосом Петра Буслова. И понеслось… Съемки завершились. Идет озвучание. Корреспондент “МК” решил выяснить, как идет этот обычно закрытый от посторонних глаз процесс.
Хотиненко привлек в фильм молодых, но уже весьма известных персонажей: тут и звезда модных фильмов “Даже не думай 1” и “2” Анастасия Цветаева, ведущий MTV Александр Анатольевич, Олег Тактаров, чемпион мира по джиу-джитсу, по совместительству — герой нескольких голливудских боевиков (“15 минут славы”, “Плохие парни-2”). Ну а наследника Хоттабыча, всемогущего Джинна, играет сам Петр Буслов, режиссер культового “Бумера”. (По секрету добавим, что он уже начал параллельно работу над продолжением своего детища).
Еще пару лет назад московские киношники молились на чешскую студию “Баррандов”. Все серьезные проекты ездили озвучивать туда. Теперь до эпохи Dolby Digital доросли и технологии “Мосфильма”. И халявные поездки всего актерского состава в Прагу больше не отягощают бюджет фильма. Все делается в родных стенах “Мосфильма”. В коридоре звукового цеха слышно, как в дальней студии кто-то с упорством автосигнализации басисто кричит без остановки: “Ааа-ааа-аа!.. ааа-аа!… ааа-а!..” Но в студии речевого озвучания №10, где колдует Хотиненко, — сосредоточенная тишина.
Перед нагромождением пультов и мониторов теснятся режиссер, редактор, звукорежиссер и ассистент. За стеклом, в огромном темном пространстве, работает Петр Буслов. Он стоит у микрофона напротив экрана, где “крутится” озвучиваемый эпизод. На мониторе видно, что это разговор персонажей Буслова и Цветаевой. Причем она говорит, а он в ответ пока беззвучно шевелит губами. Цветаева свою героиню уже озвучила, теперь очередь Джинна.
— В докомпьютерную эру озвучку делали так: склеивали кусок пленки в кольцо и “крутили” перед актером. А он старался “попасть” голосом в свою артикуляцию на экране, — объясняет Илья Хотиненко. — Сейчас система почти такая же, только кольцо — виртуальное. Раньше, если какое-то слово нужно было “подвинуть” по фонограмме, приходилось идти в соседнее помещение, где в машине крутились гигантские бобины с пленкой, резать, клеить, ждать, когда просохнет. А сейчас, не вставая с кресла, чик-чик мышкой — и готово. При этом мы оттачиваем интонации, акценты, паузы. Вот, например, один актер снимался в январе, а другой в июне. А потом я из их реплик склеил диалог, как будто они сидят напротив друг друга. Естественно, в таком случае будут расхождения в интонации, в правильности окончаний или чего-то еще. Мы все это сверяем и чистим. И даже меняем текст, если нужно.
Вдруг у Буслова за стеклом зазвонил мобильник. Мелодия, кстати, у него вовсе не “бумерская” — из Тарантино. Буслов не торопясь лезет за телефоном в сумку. В запись звонок не просочится, микрофон в студии отсекает посторонние звуки. Но режиссер недоволен, что актер отвлекается. Работа над текстом — дело кропотливое. Элементарную фразу “Что? Я не слышу!” здесь повторяют двадцать раз: то с артикуляцией не совпадает, то не так сказано… В какой-то момент замученный Буслов матюгается в микрофон. “А кино без мата не делается!” — смеется неумолимый Хотиненко.
— Попутно на мониторе вдруг видишь “ляп”, допущенный при съемках, — продолжает объяснять он. — Вот мы заметили в одной из сцен у героя плохо спрятанный микрофон. Теперь ассистент запишет номер этого дубля, и от предателя-микрофона избавятся при помощи компьютерных эффектов.
Бывает, конечно, что нужен живой звук, записанный прямо на съемке. Например, в сценах истерики или в интимных эпизодах актерам трудно “вернуться” в образ на озвучании. Тогда съемка ведется специальной “тихой”, но жутко тяжелой камерой, вся съемочная группа соблюдает звуковой режим и ходит по площадке чуть ли не в носках… Короче, непростое это дело.
Анастасия Цветаева:
— Озвучание — момент, когда видишь со стороны сыгранный тобой образ, можешь добавить что-то в него, исправить. Некоторые актеры не любят озвучку, им муторно повторять одну фразу по сто раз. А мне нравится! И я мечтаю, как голливудские звезды, озвучить какой-нибудь мультик.
Олег Тактаров:
— Сначала надо было отсмеяться. На озвучке замечаешь, что партнеры на заднем плане корки мочат, становится смешно. Да и у себя видишь вдруг такую мимику, которую раньше, в зеркале, за собой не замечал. А вообще дублировать самого себя трудно — надо завестись!
Петр Буслов:
— Я когда снимал “Бумер”, был против озвучания, потому что уходит много времени на выбор нужного дубля. А сейчас я понял, что озвучка — это классно! Ведь можно этим улучшить картину уже после съемок.
Александр Анатольевич:
— В этом сложность — попадать самому себе в губы. “Фанерщики” же вон как страшно мучаются. В артикуляцию не попал, и все — тебя нет: свист, помидоры…
