Уж кто-кто, а люди набожные знают, где соломки подстелить, прежде чем упасть.
И все равно они упрямо ехали в Троице-Сергиеву лавру, к теперь уже бывшему игумену Киприану, в миру Евгению Цибульскому. Чтоб исповедаться, покаяться в грехах своих тяжких, спасти душу...
Правда, после таких таинств с духовником некоторые молодые прихожанки до сих пор испытывают “демонские нападения”. А люди постарше и поопытнее пытаются отсудить свое конституционное право на жилье.
Как там у Высоцкого? “Нет, и в церкви все не так, все не так, ребята...”
— С отцом Киприаном я познакомилась на исповеди осенью 2000 г., — вспоминает москвичка, 24-летняя Вера Шувалова. — Сначала он приглашал меня к себе в келью, где просил сделать массаж. Мне показалось странным, когда он положил руку мне на талию. Но батюшка заверил, что этим самым вырабатывает у меня бесстрастие. Он действовал расчетливо, приучая меня к блуду. И, когда посадил к себе на колени, я отнеслась и к этому спокойно — посчитав, что это такое послушание, которое нужно исполнять...
Впервые монах поцеловал девушку аж через два года после знакомства — на Пасху в 2002 г. К этому времени Вера уже была совершенно ослеплена своим духовником и безропотно выполняла все его приказания. По 5 часов в день делала массаж его обнаженного (!) тела, после чего у нее тряслись руки. Но их она даже не мыла, пребывая в уверенности, что прикасается к святой плоти и эта святость передается ей, грешнице.
— Наконец, летом 2003 года, — продолжает она, — в своей квартире в Сергиевом Посаде он просто овладел мною. Обвил мое тело, как змея. И сблизился со мной, как со своей женой.
На испуганный вопрос девушки (уже женщины): “Что же вы делаете? Ведь вы монах!” — отец Киприан буднично ответил: “Какой я монах? Монахи в пустыне!..”
Веру (по понятным причинам ее фамилия изменена) после череды таких “исповедей” начали мучить блудные сны. Как-то она сообщила об этом игумену. И сама же осталась виноватой: мол, эти похотливые желания тебе внушают бесы. Молись!
В интимные отношения с прихожанкой “монах” вступал и накануне дня причастия — что не могут себе позволить даже женатые священники, не говоря про аскетов-монахов! Зачарованная “духовником”, Вера продолжала считать, что это не блуд, а такое послушание, своего рода борьба с бесовскими силами. Иногда в такие минуты спрашивала: “Что же вы со мной делаете?” “Я тебя смиряю”, — отвечал игумен. Когда к нему на квартиру приходили и другие девушки, Вера не унималась: “Вы и их так “смиряете?” “Не твое дело!” — отвечал монах.
И только позже поняла, что под видом послушания совершала смертный грех. Сейчас, когда Вера уже в другом храме становится на молитву у иконы Спаса Нерукотворного, ей кажется, что лик Спасителя каким-то образом делается похожим на Цибульского. И ей становится страшно...
* * *
Когда похождения похотливого игумена стали известны наместнику лавры и Духовному собору Троице-Сергиевой лавры, разразился большой скандал. Решением Духовного собора лавры от 29 октября 2003 года, утвержденного патриархом, игумен Киприан (Евгений Цибульский) был запрещен в священнослужении и отчислен из братии лавры за грубые нарушения православной пастырской деятельности. А позже, когда открылись и другие его делишки, лишен священного сана, извержен из монашества и отлучен от церковного общения за растление приходивших к нему на исповедь девушек.
В материалах церковного дела, по которому старцы лавры принимали столь важное решение, собраны десятки страниц документов: показания потерпевших, заключения экспертов. Все они свидетельствуют о том, что батюшка, пользуясь безграничной властью духовника над своим чадом, использовал эту власть в корыстных, в том числе плотских целях.
Как говорится, ничто человеческое ему не было чуждо. Одна девушка признается на исповеди, что на ум ей пришло богохульное слово, ей очень стыдно, она не знает, как быстрее избавиться от этого наваждения. “Напиши это слово 100 раз!” — требует игумен. “Но батюшка, это же!..” — изумляется прихожанка. “Я сказал — пиши!”
Она пишет 100, 1000 раз. Это слово, уже конкретным образом, начинает сниться по ночам — духовник времени даром не теряет, навязчиво ищет с ней сексуальной близости. Все под благородным предлогом антибесовской “закалки”.
История, конечно, грязная. Речь идет не о захолустном приходе, а о колыбели российского православия, где сотни монахов беззаветно служат Господу Богу. И вдруг такой вот пассаж: в кои веки в самом храме даже был проведен обыск! При непонятных обстоятельствах игумену оторвало несколько пальцев на левой руке. А когда прибыли блюстители порядка, у Киприана обнаружили целый арсенал оружия...
Важно было изгнать паршивую овцу, чтобы сохранить неповрежденным стадо. И мы понимаем суровость решения Духовного собора лавры — до игумена Киприана лишь один человек за последние 30 лет подвергся такому же строгому наказанию: бывший экзарх Украины митрополит Филарет (Денисенко) за подобные деяния был запрещен в священнослужении и извержен из сана монашества.
Однако ставить точку в этой истории пока рано. В Сергиевом Посаде есть люди, которые из-за собственной доверчивости пострадали от кипучей пастырской деятельности Киприана. В результате чего оказались на улице: без семьи, без детей, без квартиры...
* * *
38-летний Алексей Самойлюк — один из них. Свою жизнь он четко делит на три этапа: до Киприана; вместе с Киприаном; и, соответственно, без Киприана.
Родился и вырос Алексей в офицерской семье, окончил Калининградское высшее военно-морское училище, служил в Севастополе, там был женат первым браком.
С Цибульским познакомился в 91-м, когда еще служил офицером. Видимо, какая-то власть над человеком у Евгения Аркадьевича все-таки есть. Алексей, который раньше не особенно задумывался над вечным, вдруг стал ходить в церковь, изучать религиозную литературу, наконец — исповедоваться. У кого? Естественно, у отца Киприана. Сегодня для душеспасительной беседы тысячи километров (Киприан служил в лавре, а Алексей — в Севастополе) не преграда. Они часто звонили друг другу, обменивались письмами.
По странному стечению обстоятельств жизнь военно-морского офицера с тех самых пор и начала запутываться.
— Что-то со мной произошло, — вспоминает Алексей, — я стал слепо выполнять советы духовника. Грубо относился к жене — Киприан предостерегал меня, чтобы я не стал “подкаблучником”. Перестал помогать ей по хозяйству, а вскоре наш брак — опять же по совету духовника — превратился в формальность, мы не жили как муж и жена...
Дальше — больше. В 1992 году Алексей оставил службу в звании старшего лейтенанта, приехал в Сергиев Посад поступать в Московскую духовную семинарию. В это время Россия и Украина делили между собой военно-морской флот, вся мощь отчизны рушилась на его глазах. И он окончательно и бесповоротно решил уйти туда, где, казалось бы, нет никаких потрясений. Лавра, колокола, купола, игумен... Что может поколебать эти священные устои?!
С 1994 по 1998 г. учился в семинарии, с 1998 по 2002 г. — в духовной академии. Разумеется, все это время он ни на день не прерывал связь со своим духовником, отцом Киприаном то есть. Под видом послушания построил гараж и забор вокруг его участка в городе. С другими, такими же, как он, семинаристами сделал обширную пристройку к однокомнатной квартире монаха в Сергиевом Посаде: она находится на первом этаже и теперь стала комфортабельной двухкомнатной квартирой.
Идиллия, казалось бы, полная. Но в один совсем не прекрасный день отец Киприан стал упрекать свое чадо в сребролюбии, в отсутствии всякого милосердия и заботы о ближнем.
— Нет у тебя, сын мой, жертвенности, которая присуща православию. О себе только думаешь. О своем!..
Алексей очень огорчался — ведь поводов к таким замечаниям не давал. Напротив, свою квартиру в городе он получил по духовному завещанию от старой уборщицы в семинарии, за которой ухаживал. Из скромных семинарских доходов оплачивал ее жилье, коммунальные услуги, покупал продукты, провожал вечерами домой. Перед смертью свои апартаменты старушка завещала молодому семинаристу.
Оказывается, эту самую квартиру игумен и имел в виду. Чтоб избавиться от сребролюбия, духовник предложил Самойлюку заключить договор купли-продажи его (Самойлюка) квартиры в свою (Киприанову) пользу. Договор, как заверил духовник, чисто формальный, Алексей будет по-прежнему владеть этим жилищем, но уже сам факт наличия такой бумаги поможет Самойлюку избавиться от пороков, спасти душу и тело.
Христиане безгранично верят своим духовникам, ведь через них они общаются с Создателем, через них Господь просветляет, наставляет на путь истинный. И 21 февраля 2003 года такой документ был подписан у нотариуса, затем зарегистрирован в Регистрационной палате.
К этому времени Алексей, выпускник Московской духовной академии, по благословению Киприана готовился к заключению брака с Надеждой Котовой: в церкви уже состоялось их венчание. Невеста, что немаловажно, тоже являлась духовной дочерью отца Киприана.
Но не успел в Сергиевом Посаде стихнуть марш Мендельсона, как молодые узнали неприятную, в общем-то, весть. Духовник запрещает молодым жить в квартире мужа. Алексей, по мнению Киприана, сумел преодолеть свои пороки, за него батюшка как бы спокоен. А вот за его “половинку” Надю духовник не ручается. Потому “медовый месяц” им лучше провести в квартире родителей Надежды Котовой.
Так прошел месяц, за ним второй, третий... В августе Самойлюк поставил перед пастырем вопрос ребром: хотим перебраться к своим пенаты, жена ребеночка ждет — да и вообще, с какой стати скитаться по чужим углам, когда есть своя квартира?!
Киприану такие настроения духовных чад не понравились. Он решительно отказал в благословении этого “своеволия”. Как выяснилось чуть позже, в квартире уже поселились какие-то молдаване.
Самойлюк подал иск в суд, собрал документы, подтверждающие, что духовник завладел его квартирой обманным путем.
— Я попал под власть этого человека, — вздыхает Алексей, — он не православный проповедник, а типичный сектант. И методы его работы с паствой тоже сектантские. Манипулирует сознанием, запугивает людей...
* * *
Чтоб эффективно бороться с демонскими страстями, все Киприановы ученики каждый день открывали батюшке свои помыслы. Даже в нехороших мыслях (не говоря уже о поступках) религия видит грех. Посмотрел, допустим, на девушку в городе, что-то внутри зашевелилось — согрешил. Восхитился роскошной иномаркой у супермаркета — кайся. И так далее и тому подобное.
В первых веках от Рождества Христова миряне открывали помыслы духовникам и чистосердечно в них раскаивались. Мир за две тысячи лет сильно изменился, соблазнов стало куда больше. Сегодня в православии помыслы, как правило, контролируют только монахи. Отец Киприан, известный своим “благочестием”, требовал этого и от рядовых прихожан.
Вот почему они обменивались с духовником письмами, в которых признавались во всех грехах. Как-то Алексей и его жена отпросились у Киприана на молебен в лавру. Он их благословил, но с оговоркой: в храм — и обратно! Молодожены значения этому не придали, после молебна поднялись на колокольню, потом побродили по территории лавры...
Надя простудилась. О чем сразу же сообщила и покаялась Киприану. Вот что он написал ей в ответ: “Ты заболела от праздного шатания, а точнее, от страстей своего мужа, потому что пошла у него на поводу. Хотя душа тебе говорила, что ты согрешаешь, но ты проявила малодушие и предпочла угодить мужу, а не Богу. Почему и будешь страдать от человекоугодия и лукавства, пока не исправишься. Повредила и Алексею, и себе, и будущим детям — если доживете до них, т.к. вы с Алексеем только разрушаете семью.
Алексею не служба нужна и не общение с Богом — т.к. он не живет по Богу. Ему нужен выход в свет, развлечения. И ты его в этом поддержала. Вы слукавили оба, как Анания и Сапфира в “Деяниях” — пытались обмануть Духа Святого и оба замертво упали. Вы не понимаете, чем играетесь...”
В этом коротком письмеце батюшка ненавязчиво сравнил себя самого со Святым Духом и припугнул чад: доживете ли до своих детей? Не умрете ли, как Анания и Сапфира?
В общении с прихожанами 49-летний Киприан любил нагнать страху. Вот страничка из дневника той же Нади Котовой, датированная декабрем 2001 г. Ее мы процитируем с некоторыми поправками: у Нади образование — три класса. “27 ноября 2001 г. к нам приехал батюшка, он заболел, у него хронический бронхит, он приехал погреться на печке.
Я тоже тогда болела и лежала у себя в комнате. Батюшка зашел ко мне и сказал: “Пойдем, ты меня расчешешь”. Я взяла расчески, пришла на печь и стала не спеша расчесывать, потому что волосы у него были весьма запутанные. И сказала, что на своей голове нашла несколько седых волос: “Я же, батюшка, к 20 годам совсем поседею!”
— А сколько тебе лет? — спросил он.
— 15, — ответила я.
— Э-э, голубушка, — сказал он, — да ты не доживешь до 20. От силы еще года 2—3 протянешь, а там похороним, лишь бы покаяться успела...”
* * *
Так и общаются с духовником его чада. Кто-то страдает морально, а кто-то, как Самойлюк, — материально. Теперь он натуральный бомж. У него нет семьи, жилья (по решению сергиевопосадского суда, который состоялся почему-то без его участия, Самойлюк выписан из квартиры в декабре прошлого года) и, соответственно, работы.
Убежал экс-офицер от мирской суеты в лоно Церкви, чтобы спастись, найти душевное спокойствие. А, получив высшее религиозное образование, остался ни с чем, не вылезает из судов.
Все его внимательно слушают, сокрушенно качают головой и возмущаются отцом Киприаном: каков фрукт! Отец Анатолий (Берестов) — профессор, доктор медицинских наук, руководитель центра антисектантских исследований — в своем заключении, приобщенном к материалам дела, заявляет, что, подписывая договор купли-продажи своей квартиры, Самойлюк не отдавал отчета в действиях. Так как “зомбировался непосредственно Цибульским, принимал разные гомеопатические вещества, которые в секте у Цибульского употреблялись под видом лекарств и пищи”.
Но, хотя собрана куча документов, обличающих пастырскую деятельность Киприана, в райсуде батюшке почему-то верят больше. У него главный аргумент: будучи студентом семинарии, а потом и академии, Самойлюк не мог материально поддерживать старушку, завещавшую ему квартиру. У Алексея, дескать, самого денег не было. А поддерживали ее финансово и духовно он, Киприан, и Ольга Котова (теща Самойлюка), которая убирала в квартире, хлопотала по хозяйству.
Значит, делает вывод бывший монах, все по справедливости, жилье принадлежит тому, кто его и заслужил.
В свою очередь, Самойлюк заверяет, что деньги у него были. Он подрабатывал, являлся дежурным помощником проректора духовной академии. К тому же бабушка, которая завещала ему квартиру, ни за что бы не оставила ее Киприану. Ибо она была не просто уборщицей в семинарии, а тайной инокиней — это особый вид монашества, своего рода внутренний подвиг: быть настоящим монахом, но жить в миру, и никто, кроме узкого круга духовных лиц, не догадывается, кто ты есть на самом деле!
Даже если бы Киприан эту инокиню перед смертью осыпал золотом, она никогда бы не оставила ему квартиру. Прежде всего потому, что Киприан — монах. При постриге он давал обет нестяжания — добровольной нищеты. У него для служения Богу есть келья, и больше быть ничего не должно!
* * *
Оказывается, забыл монах про свой обет — есть у бывшего батюшки и квартира, и недвижимость, и загородный дом.
10 лет назад в поселке Семхоз (в пяти километрах от Сергиева Посада) он создал собственную православную общину. Расположена она на ул. Хотьковской и занимает 30 соток. Примерно половина территории — постройки: огромный дом, хозблоки, гараж...
Откуда деньги на строительство? Ведь и сегодня там не утихают работы, хозяйство общины расширяется не по дням, а по часам.
Когда-то давно все это добро принадлежало диакону Дмитрию — мужу Ольги Котовой, которая, в свою очередь, является тещей Алексея Самойлюка. Нетрудно предположить, что она тоже исповедуется у Киприана.
Вот с тех пор, как они познакомились, все смешалось в доме Котовых. Диакон по простоте душевной переписал собственность на имя жены — после чего их счастливый брак затрещал по швам, а четверо детей отреклись от своего отца! В новоявленной “православной общине” (свято место пусто не бывает) обосновался расстрига Киприан.
Трудно сказать, сколько обитает там человек. Ольга Котова (она заняла место “правой руки” батюшки), двое ее дочерей (Надя и Даша), две племянницы расстриги Киприана и еще очень много семей из Москвы, Твери, других областей, которые периодически сюда то приезжают, то уезжают. Бывают дни, когда здесь собираются по 30—40 человек. Однако эта цифра не окончательная. Расстрига со свойственной ему страстью ведет активную переписку с верующими из Тюмени, Новороссийска, других регионов. Они верят в его святость, и неизвестно, куда может завести эта слепая вера.
Тем, кому удалось вырваться из Семхоза (батюшка без обиняков предупреждает своих чад: “Уйдешь — погибнешь!”), очень долго адаптировались к окружающему миру, их преследовали кошмары. Нам удалось поговорить с одной из бывших прихожанок общины.
— Это настоящая секта, — считает она. — Нам запрещалось общаться с родственниками, на все вводились ограничения. Например, отец Киприан в день разрешал мне съедать по одной чайной ложке меда и варенья, по одной галете и по пачке кукурузных палочек — но ее он выдавал уже на месяц. Все время хотелось есть, но мы работали круглые сутки. Рыли ямы, носили землю, таскали бревна, подавали кирпичи. Все эти порядки противоречат православию. Меня он каждый день заставлял учить правила — свод молитв, каноны, Псалтырь... Запомнить все это под силу только монахам, а не простым прихожанам. До сих пор не пойму, как могла верить этому человеку.
Словом, порядочки в Семхозе еще те. По каким-то причинам нескольких девчонок из общины по приказу игумена обрили наголо. Никакого сопротивления с их стороны: чада почитают Киприана за святого старца. Чтобы расчесать его патлатые волосы (помните страничку из дневника Нади Котовой?), выстраивается целая очередь. Юные прихожанки выпрашивают у батюшки его нижнюю рубашку и мечтают быть похороненными в ней...
Как тут не вспомнить про знаменитого Гришку Распутина — они даже внешне очень похожи!
Тяжелая физическая работа в общине-секте считается послушанием. Отказ от пищи — воспитанием, порка детскими скакалками молоденьких прихожанок — смирением гордыни. Многие воспитанницы так привыкли к унизительным побоям, что испытывали при этом наслаждение и часто сами просили, чтобы их наказали.
Бывшие чада расстриги и впрямь считают, что наказаны за свою гордыню. В Троице-Сергиевой лавре обитает немало истинных монахов, отказавшихся ради служения Господу от всего мирского. И каждая девушка, впервые приходившая на исповедь, поначалу шла к другим духовникам.
Но как-то так получалось, что вдруг они узнавали об игумене Киприане. О том, что только он и есть настоящий монах, что только он и сможет наставить на путь истинный... И ноги сами шли к Киприану — ведь он лучше других. Это и есть гордыня: выбрать себе духовника особенного, который к тому же выделяется и ростом (у Киприана под 2 метра), и голубыми глазами.
“Православную общину” расстриги Цибульского профессор-иеромонах Анатолий Берестов считает сектой по нескольким причинам: туда шла обманная вербовка членов; человек ставился в материальную зависимость от секты — лишался собственного имущества в пользу лидера секты. Наконец, членство в “общине” часто приводило к разрыву родственных отношений, к распаду семей. Разрушались даже браки, венчанные в церкви!
Расстригу нисколько не смущало, что венчанные браки никем не могут быть расторгнуты. Он легко благословлял такие разводы.
За примером далеко ходить не надо. Надя Котова (вторая жена Самойлюка) еще не успела родить ребенка, как ее насильно увезли в Семхоз, в эту самую якобы православную общину. И оформили развод с законным мужем. Ее мать, Ольга Котова, венчанная с диаконом Дмитрием, тоже бросила мужа. “Настоящий православный монах” в столь щепетильных делах позволял себе очень многое. Жене Алексея, Наде Котовой, на момент их венчания в церкви еще не исполнилось 16 лет. По канонам венчать их священник не имел права. Священника “благословил” Киприан — и дело было сделано. Когда батюшкой занялся Московский патриархат, священника сослали куда-то в провинцию.
А расстрига продолжает в Семхозе активно строить раскольничью общину. И свято верит, что не перевелись еще простаки на Святой Руси!
