Цветы опять подорожают. И в этом виноваты не только грядущие праздники. Дело в трипсе — заморском жуке-вредителе, из-за которого уже полгода перекрыты границы самым популярным цветам: голландским тюльпанам и розам. Хотя, как утверждают специалисты, не было бы трипса, нашли бы другого паразита.
Вчера полугодовой мораторий на импорт цветов из Голландии был снят. Чиновники подняли шлагбаум на четырех общероссийских пропускных пунктах. Впрочем, нам от этого ни холодно ни жарко. И за запреты, и за их отмену заплатят простые покупатели.
Аналитики утверждают, что стоимость букетов к женскому празднику вырастет еще на 10—15%. Притом что с момента запрета живые цветы и так подорожали на 20%.
Импортеры везли их в страну окольными путями. А это сказалось на себестоимости товара. Казалось бы, после снятия эмбарго растения должны подешеветь. Но на двух пропускных пунктах, разрешенных для провоза цветов, неизбежно образуются пробки. Цветы же, как известно, скоропортящийся товар. Импортеры уверены, что фитосанитарам доказывать это придется солидными по сумме аргументами. Их-то в конечном счете и переложат на плечи покупателей.
Напомним, что летом прошлого года подведомственная Минсельхозу Федеральная служба по ветеринарному и фитосанитарному надзору объявила войну жучку-вредителю — трипсу. Это насекомое, по мнению чиновников, “проникает” в Россию исключительно с голландскими цветами. И наши фитосанитары методично стали перекрывать путь вредному жучку. Летом — закрыли границы для растений, поступающих из самой Голландии. Затем, обнаружив, что они ввозятся под “паспортом” других государств, запретили поставки из Эстонии, потом — из Германии. Ожидалось, что после Нового года будет объявлено растительное эмбарго Польше, Дании и Китаю. Однако этого не случилось.
Более того, глава Федеральной службы Сергей Данкверт сообщил “МК”, что начиная с 15 февраля границы для цветов приоткрываются. Отгрузки будут производиться под жестким контролем наших фитоинспекторов.
Основные игроки на цветочном рынке считают, что действия Минсельхоза спровоцированы вовсе не трипсом. Цветы с этим вредителем поступали к нам и раньше. Но почему-то лишь полгода назад он был объявлен врагом №1. Почему?
Версия первая. Минсельхоз торгуется со странами Евросоюза. Ведомство лелеет надежду “продавить” западный рынок, с тем чтобы в европейских магазинах появилось российское молоко и масло. Им сюда доступ закрыт. Считается, что все российские коровы больны. А значит, их продукция опасна. Второй предмет торга — зерно. ЕС установила для России одну с Украиной квоту на ввоз. Она очень низкая, и это не устраивает Минсельхоз. В пользу этой версии говорит тот факт, что на момент запрета на ввоз голландских цветов председательствовали в ЕС именно Нидерланды. Косвенно это подтверждается слухом, который появился летом прошлого года. Якобы МИД издал спецдирективу, которая рекомендует импортерам выискивать нарушения у своих европейских партнеров.
Собственно, такой шантаж практикуется всеми государствами. В свое время российские власти пытались добиться от иностранных партнеров нужных для себя решений с помощью “ножек Буша”. Тогда американские бройлеры пострадали за российскую сталь.
Версия вторая. Рынок пытаются перекроить отечественные производители. Они недовольны тем, что у себя на родине занимают ничтожно малую нишу — не более 10—15%. Сторонники этой версии обращают внимание на то, что весной 2003 года Москва затеяла реконструкцию всех своих растениеводческих хозяйств. Чтобы к весне этого года они были укомплектованы не хуже заграничных и завалили нас российскими цветами. Самая большая перестройка — у оранжерей площадью 90 тыс. кв. м в Измайловском совхозе декоративного садоводства. Впрочем, ремонт, как водится, затянули. Во всяком случае, хозяйство отказало “МК в репортаже, ссылаясь именно на эту причину. Выходит, если правы сторонники этой версии, до полной отмены запрета на ввоз голландских цветов еще далеко. Изобилия своих цветов нам пока не видать.
Версия третья. Банальное вымогательство. Эту версию поддерживают крупные оптовики. Они считают, что ответственные чиновники под шумок хотят нагреться на их бизнесе, а кое-кого — даже разорить. Ведь именно к ним импортеры вынуждены будут обращаться, чтобы побыстрее проинспектировали груз. Если растения застрянут на границе — можно попрощаться с ними. Срезанные цветы “живут” всего семь дней. Солидарны с импортерами и представители голландских производителей цветов. Иностранцы обращают внимание на то, что ни одна из стран СНГ, которым они продают свои растения, подобных запретов не ввела.
Как только Минсельхоз объявил эмбарго, практически все без исключения СМИ и эксперты стали пугать дефицитом цветов и резким ростом их стоимости. Прошло полгода, растений меньше не стало. Да и с ценой вышла накладка. Дорожала только так называемая “срезка”: к Новому году в среднем на 20%. А вот стоимость растений в горшках по сути осталась прежней. Они как “шли” в среднем по 250—300 рублей за горшок, так и идут. Правда, в отличие от живых цветов покупать их стали меньше.
Причин несколько. Главное, как ни парадоксально, — запрет на ввоз голландских растений. Горшечные растения уже к лету прошлого года достигли потолка потребительской цены. Мало охотников купить еще дороже. Между тем путь горшков через третьи страны увеличил себестоимость. Вариантов для ее оптимизации, в отличие от “срезки”, практически нет. Ведь не провезешь же их через границу как дешевую зелень для оформления букетов. Вот и стали сами выращивать экзотику из голландских ростков-черенков от старых партий. Крупные города и солидные магазины, как правило, этим не грешат. А вот мелкие торговые точки в небольших городах — сплошь и рядом.
Менталитет и бедность большинства граждан объясняют падение былого ажиотажа вокруг экзотических растений. И диктуют тенденции развития цветочного рынка. Русский человек не западный. Он не покупает цветы для сезонного антуража. А тем более если магазинное растение можно на халяву “отоварить” у соседа — отщипнуть росток.
На рынке живых цветов другой расклад. Поскольку это “скоропортящийся” товар и у соседа его не одолжишь, люди вынуждены его покупать.
Сегодня в Первопрестольной цена “срезки” колеблется от 18 руб. за куст гвоздики до 150—200 руб. за розу. Дешевые цветы реализуются в ларьках на колесах. Дорогие — в павильонах торговых центров и специализированных цветочных бутиках. Причем, несмотря на запрет, и в тех, и в других “точках” основная доля приходится на голландские цветы. Продавцы даже не думают скрывать их происхождение. Наоборот, рекламируя ту или иную розу, подчеркивают: красивая, потому что из Голландии. Хотя на самом деле из Колумбии. Только там выращивают огромные розы-барби: бутон на длинной-предлинной ноге.
В Нидерландах к цветам относятся очень трепетно. Они для них — что-то вроде нефти для нас. С помощью растений здесь все делают деньги. И не только банальной торговлей.
Весной стартуют велосипедные вояжи для туристов по цветочным провинциям. С апреля до ноября проходят так называемые парады цветов. Приносят солидный доход и экскурсии по знаменитым голландским садам. Даже живописцы паразитируют на цветах. Но, пожалуй, самый большой доход казне приносят теплицы. Они появились еще два века назад для выращивания огурцов. В современных теплицах занимаются только растениями, 75—80% которых идет на экспорт. Для этого организуются ежедневные аукционы.
Самый крупный из них — Аалсмеерский. В день здесь продается до 15 млн. штук цветов и декоративно-лиственных растений. Аукцион объединяет 5 тыс. цветоводческих фирм (всего в стране — 13 тысяч). Выставляемые растения размещаются на площади, сравнимой со 120 футбольными полями. Процесс аукциона отработан до мелочей. Поздно вечером сюда прибывает и размещается в холодильных камерах продукция. Она осматривается специалистами, санврачами и сортируется. Пятая часть цветов (причем только высшего стандарта) откладывается для продажи внутри страны. Остальные выставляются на аукцион. Ранним утром — ровно в 7 часов 30 минут — две тысячи покупателей занимают свои места в трех залах, напоминающих цирковую арену. К ним вывозят тележки с цветами, и запускается специальный механизм в виде колеса. Он похож на циферблат часов. Это колесо, медленно вращаясь, показывает цену одного цветка или растения, которая изменяется от более высокой к более низкой. Главное в это время вовремя “проголосовать”, чтобы опередить соседей и не выложить за партию большую цену.
В Амстердаме знают о российском запрете. Однако, как поделился с “МК” нидерландский источник, в Голландии считают, что Россия пытается шантажировать Европу. А поскольку к шантажу там глухи, с удовольствием перепечатывают статьи из российских СМИ. В этих публикациях отечественные импортеры почем зря поносят продукцию российских цветоводческих хозяйств. Называют ее не просто нестандартной, а вовсе даже не цветами.
Как рассказала “МК” завлабораторией цветоводства Московской сельхозакадемии им. Тимирязева Ирина БЕРЕЗКИНА, это действительно проблема. Тот же стебель розы бывает длиной и 20, и 80 см. Так вот стандартные те из них, которые длиной по 60—80 см. До такой высоты они в наших теплицах никогда не вырастут. Но это не все. Учитываются бутоны. Например, бутон розы “Конкорд” — тот, что темно-пурпурный, — должен быть не менее 5—6 см. Бутоны розы “Соня” (алые) — 4 см. А у лилии бутонов должно быть не меньше двух. Понятно, что таких цветов с нашими дедовскими технологиями ждать еще долго. Это выяснил корреспондент “МК”, съездив в одно из четырех крупнейших хозяйств Подмосковья.
На площади 3 га раскинулись два тепличных павильона: в одном пестуют ростки, а в другом — продают цветы. Выговорить их названия, а уж тем более запомнить — невозможно. Один антуриум андре (многолетнее растение высотой до 1,5 м с крупными блестящими листьями) отбивает всякую охоту. А подобных “труднопроизносимых” представителей здесь около тысячи.
Директор Эльмира Мамедова удивилась тому, что навязавшиеся в гости журналисты слабо отреагировали на достопримечательности центра. Все больше выпытывали о цене выращиваемых растений и их вредителях. Хотя, откровенно говоря, дивиться было чему. В одном из павильонов за счет собственного энтузиазма и средств работники хозяйства разбили японский садик из редких растений. Демонстрируют его за деньги начинающим садоводам-любителям. И тем, кто делает первые шаги в новомодном ныне бизнесе ландшафтного дизайна.
Корреспонденту в виде исключения показали красоту бесплатно. Гуляя между банановыми деревьями и лиловыми кустами невиданных растений, так и хотелось отщипнуть росток или “слямзить” черенок. Увы. Приставленный экскурсовод из персонала пристально наблюдал за руками. И, как бы между прочим, сообщал, что в магазинчике хозяйства можно купить тот или иной образец растения. Вот так ненавязчиво предприимчивые цветоводы отработали собственный механизм продажи.
Впрочем, это не единственный способ дополнительного заработка. По инициативе директора краснонивцы создали собственный зоопарк из экзотических хомяков, кабанчиков и земноводных. Причем в спецаквариуме плескался даже крокодил. Хотя показывают все это любопытным школьникам и взрослым, отдыхающим в местных домах отдыха, за копейки, но и они для хозяйства отнюдь не лишние.
Себестоимость цветов растет с каждым годом. Причин несколько. Ветшающие коммуникации и павильоны требуют все больше денег на “штопку”. О капитальном ремонте хозяева и не мечтают. Обновление 1 га теплиц требует как минимум $1 млн. Таких денег нет. Выручки едва хватает на оплату потребляемых коммунальных услуг (только стоимость газа, которым отапливаются теплицы, выросла в этом году на 20%) и заработную плату 20 работникам. Она держится на уровне 6 тыс. рублей.
Выясняя эти детали, прохожу мимо стойки-витрины, где красуются букеты цветов. Хризантемы — от 40 до 65 рублей, гвоздики — по 15, ирисы — по 30, розы — от 30 до 60 рублей штука. Спрашиваю: откуда цветочки?
— Да из Голландии. Мы “срезку” не выращиваем. Невыгодно.
— Да вроде бы запретили оттуда ввозить растения?
— О чем вы говорите? Цветов оттуда меньше не стало. Только привозят их окольными путями. Подробностей, правда, не знаем. Это дело наших поставщиков...
В любом случае за время цветочного запрета “краснонивцы” не смогли расширить рынок сбыта. Хозяйство по-прежнему выращивает растений в два раза больше, чем на самом деле продает. Это сегодня. А завтра? Ведь популярность горшечных растений, как выяснилось, падает. Объемы продаж давно уже не те, что были 14 лет назад, когда впервые на российском рынке появились экзотические растения. Сбить резко выросшую цену отечественные цветоводы не могут. Технология выращивания — с допотопных времен. Просто черенок, скажем, того же голландского “дива” высаживается в горшок и выращивается до рентабельной цены. Ведь чем больше куст — тем дороже. Вот и все искусство. Никаких тебе опрыскивателей, роботов и датчиков. Борются с вредителями тоже “на глазок”.
Справка “МК”
Западный калифорнийский трипс Frankliniella occidentalis (Pergande) — мелкое насекомое (2 мм). Поселяется в цветочных почках, бутонах, под различными чешуйками растений и высасывает клеточный сок. На листьях появляются желтые пятна, а затем растительная ткань отмирает. Если вредитель облюбовал бутоны роз, последние засыхают не раскрываясь. Сейчас насекомое приобрело всесветное распространение. В России трипс впервые был обнаружен в начале 90-х в Санкт-Петербурге.
Хроника растительной войны
28 июня 2004 года введены временные ограничения на ввоз цветочной продукции из Нидерландов.
13 августа запрещены поставки продукции растительного происхождения из Эстонии.
15 ноября объявляется эмбарго на цветы из Германии.
17 декабря появляются первые официальные претензии к Польше; поводом послужили средиземноморская плодовая муха и цветочный трипс, обнаруженные в партиях мандаринов и петрушки.
3 декабря вводятся временные ограничения на ввоз из Нидерландов всей продукции растительного происхождения.
Цена вопроса
Минсельхоз и некоторые эксперты оценивают российский рынок цветов в $1 млрд. При этом львиную долю относят на Москву и Санкт-Петербург. От этих сумм любая голова пойдет кругом. Правда, “независимые” эксперты приводят цифры скромнее. Они считают, что на столицу приходится лишь $200 млн. А Минсельхоз, по их мнению, может сознательно увеличивать объемы, с тем чтобы подчеркнуть серьезность проблемы.
Судите сами. По грубым прикидкам, обычный ларек на колесах продает в день цветов на 10—14 тыс. руб. В неделю это $2,5 тысячи, в месяц — около $10 тысяч, а в год — $120 тыс. С учетом дислокаций таких киосков в людных местах — по 3—4 на станцию метро — в столице таких торговых точек не меньше 1000. А значит, только на дешевый сегмент рынка приходится около $100 млн. Прибавьте к ним дорогие точки — цветы по максимально высокой цене в павильонах торговых центров и специализированных магазинах, где спрос намного меньше. Максимум выходит 200 тысяч.
В общем объеме проданного более половины приходится на закупки из Голландии. Оставшуюся часть делят поставщики из Эквадора, Колумбии, Израиля и российские хозяйства.
Эксперты “МК”
Николай Третьяков, доцент кафедры энтомологии Московской сельхозакадемии им. Тимирязева:
— Трипс распространен достаточно широко в Московской, Ленинградской, Свердловской, Магаданской областях, Краснодарском и Ставропольском краях — то есть в основных “оранжерейных” регионах. На мой взгляд, запрет, который ввел Минсельхоз, запоздал на несколько лет. Это во-первых. Во-вторых, он носит явно коммерческий характер. Поскольку нет смысла запрещать все растения. Вредитель на срезанных розах и в открытом грунте обречен — он не выживет. А вот оранжерейные растения стоило бы пропускать через специальные карантинные теплицы.
Владислав КУРОЧКИН, вице-президент организации предпринимателей “ОПОРА России”:
— То, что затеял Минсельхоз, обернется сумасшедшим домом. Можно привести пример тотальной инспекции растений в США. Но там фитосанитары приезжают для контроля на фирму, а не на границу. Представьте, что все импортеры будут привозить свою продукцию к четырем пропускным пунктам. Выгружаться для проверки, а потом вновь загружать контейнеры на машины. Да это же бутылочное горлышко, через которое смогут пройти только избранные! Потому путь для большинства цветов останется прежним — через третьи государства. И стоимость цветов после так называемого разрешения на ввоз не уменьшится.
