Кем чаще всего мечтают стать девочки? Известно: актрисами или фотомоделями. А дочь Ольги Мальцевой хочет быть только командиром.
Как относятся в армии к вышестоящему руководству? Конечно, со страхом. А к Мальцевой — с любовью.
У нее все не как у людей.
Она — единственная женщина в войсках, прошедшая в мирное время путь от лейтенанта до подполковника. Сейчас она руководит узлом связи штаба всего Ленинградского округа.
Она — единственная женщина, закончившая Военную академию связи. Вопрос о ее зачислении решал сам министр обороны.
Накануне профессионального военного праздника корреспондент “МК” встретился с Ольгой Мальцевой, единственной в России женщиной — командиром батальона. Как ей удается подчинять себе мужчин? Как живется с мужем — сугубо гражданским человеком?
И каково это — руководить коллективом более чем из 400 вояк?
За окном кабинета Ольги Мальцевой — залитая солнцем Дворцовая площадь. Сам кабинет просторный, с пальмами в кадках. “Хорошо быть комбатом!” — вырывается у меня.
— Сначала мне пришлось семь лет в Мурманске служить, выезжать на учения в 47-градусный мороз, по тревоге вскакивать с постели в любое время суток, — возражает Ольга Львовна. — Но самое главное — приходится постоянно быть во всем на голову выше коллег-мужчин. Иначе сожрут!
В армию Ольга попала не по велению сердца, а волей случая. Вышла замуж, поехала с мужем к нему на родину, в Мурманск, отсидела с ребенком дома три года. Пришла пора выходить на работу, а без стажа никто не берет. От отчаяния Оля вспомнила, что в питерском институте связи, который она закончила, была военная кафедра и что там она звание лейтенанта получила. Пошла в местную войсковую часть, попросилась к связистам. Начальник долго чесал в затылке: мол, еще ни разу женщины не приходили к нам на такую должность. Но, видимо, работать было некому, и Мальцеву взяли.
Буквально на второй день работы Ольга прошла проверку боем. Ночью их вызвали на учения — две недели провела она среди бескрайних снежных полей, в темноте полярной ночи обеспечивая связь частей. Со своими солдатиками спала прямо в машине передвижной телефонной станции, согревая своим теплом промерзший аккумулятор.
— А солдатикам не хотелось оказаться на месте аккумулятора? — я пытаюсь представить себе подобную ситуацию.
— На учениях все половые различия стираются, — отмахивается Мальцева. — Там не до этого. Разве что солдатам приходится рыть в снегу не одну землянку-туалет, а две. По этому поводу они иногда ворчали — между собой, конечно…
Как-то на учения приехал командующий армией. Злой такой, раздраженный, все ходил и искал, к чему бы придраться. В Мурманске хоть и полярная ночь, но в свете фар было светло, как днем. Торопясь на объект, Ольга вдруг услышала за спиной: “Нестриженный! Совсем про устав забыл… Да он еще и в сережках!” Обернулась — генерал в лице переменился. Как Кутузов в кино, остолбенел: “Так это же баба!”
Труднее всего было заставить подчиненных смириться с мыслью, что их командир — женщина. Прапорщики, которые по 20 лет в армии отслужили, характер показывали: “Баба еще мне указывать будет!” До слез иногда доводили, только их, этих слез, никто не видел. Мальцева выучила устав наизусть и цитировала его, когда нужно было защититься. С уставом не поспоришь!
— Матом ругаться приходилось? — не могу избавиться я от устойчивых представлений об армии.
— За все годы службы я принципиально не научилась двум вещам — ругаться матом и курить, — голос Ольги Львовны на мгновение обретает металлическую твердость, и становится понятно, что такой голос способен и без матерных слов пронять насквозь. — Шуткой, добрым словом можно добиться гораздо большего. Например, вызываю провинившегося на ковер. Приходит, стоит, набычившись, — понимает, что виноват. Вижу, ругать его бесполезно, все будет как об стенку горох. Я ему и говорю: “Сколько можно, товарищ фашист! Вчера газовая камера, сегодня — газовая камера!” Он рассмеялся, и разговор пошел.
* * *
О героических женах военнослужащих, мотающихся за мужьями по гарнизонам, складывают легенды. В семье Мальцевых все наоборот: в роли декабриста — супруг Владимир. Он тоже связист, только гражданский. Армию не слишком жалует: два года срочной службы оставили не лучшие воспоминания. Однако ради военной карьеры жены Владимир бросил хорошую работу и родной дом, много лет мотался по общагам вместе с ней. И с ребенком сидеть, и домашнее хозяйство вести — все было на нем. Ну и деньги зарабатывать при всем при этом ухитрялся — мужик же все-таки, а не домохозяйка! Правда, первые больничные по уходу за ребенком дались ему непросто. В детской поликлинике удивились: “Что это вы, папаша, пришли? Больничные оформляем только на мам”. Владимиру долго пришлось объяснять, что мама на учениях, будет недели через две и с ребенком надо сидеть ему. Потом врачи к приходам Мальцева привыкли: “О, наш папочка явился!”— Он у меня вообще замечательный, — теплеет взгляд Ольги Львовны, — куда бы я без него! Вот только внимание незнакомых людей не любит. Например, когда я училась в академии, он на кухню общежития — а там общая кухня была, — кажется, ни разу не выходил. Зачем? Там одни женщины, и иногда не очень умные. Так что готовила я сама. Люблю это дело, особенно рыбу готовить, разные пирожки с сыром, капустой... Вообще в жизни у меня есть три пристрастия. Это пальмы, сборка моделей самолетов и хороший кофе.
— Вы всю жизнь командуете мужчинами. А кто в доме хозяин?
— Конечно, муж, он — глава семьи. Я так на работе накомандуюсь, что дома приятно расслабиться, почувствовать сильное плечо.
— Своими рабочими проблемами делитесь?
— Почти никогда. Ничем помочь он мне все равно не сможет, будет только расстраиваться. Я уже все разрулю и забуду, а он будет помнить. Зачем это нужно? Считаю, что домой нужно нести только хорошее.
Между прочим, дочь Мальцевых Ульяна, которой сейчас 17 лет, — единственная девочка, которая учится в кадетском классе. Это был ее собственный выбор. “Ваша дочь хочет поступить в наш кадетский класс, — позвонили Ольге Львовне год назад из школы. — Она уже сдала все экзамены и нормативы. Только у нас никогда не учились девочки. Подумайте, стоит ли? Ей будет непросто!”
Но родители не стали отговаривать Ульяну. Она хочет пойти по стопам матери, в армию.
— Сейчас многие девчонки хотят в армии служить, — говорит Ольга Львовна. — Но очень важно, чтобы они понимали, зачем они идут туда. Если за женихами, то есть другие, более легкие пути. А то, бывает, через пару месяцев приходят ко мне и говорят: “Я поняла, это работа не для меня”. Поэтому и в Рязанское училище перестали брать девушек. Женщина-командир должна решать любые вопросы. Если надо, с электролитом, соляркой возиться. Как говорится, до 18 часов мужчин и женщин в армии нет.
* * *
— Как у вас отношения со срочниками складываются?— Уверена, что служить под руководством женщины-командира военнослужащим по призыву гораздо лучше. В жизни много непредсказуемых ситуаций: любимая девушка вышла замуж за другого, мать в больницу попала, просит приехать. Ко мне часто ребята приходят, советуются — у меня в подразделении служат 70 срочников. Я всегда выслушаю, постараюсь найти выход — и солдатам не нужно убегать в самоволку, нарушать закон. Но вообще-то я больше приветствую контрактную армию. Или 3-годичную службу по окончании института — люди уже многое знают, многое умеют.
— Дедовщина в вашем подразделении существует?
— Чем бы я ни командовала, всегда старалась дедовщину искоренять. А что для этого надо? Побольше солдат нагружать, чтобы они с трудом доползали до койки. Тогда у них ни на что другое просто не будет хватать сил.
— Никогда не поверю, что мужчины в армии легко смирялись с тем, что ими руководит женщина.
— Сложнее стало после того, как пошел мой карьерный рост, когда меня назначили командиром роты. Тогда коллеги, которые тоже претендовали на эту должность, и слухи за спиной распространяли, и к начальнику ходили, выясняли, почему я, а не они, мужчины.
— И что вы делали?
— К счастью, мне всегда везло на командиров. И в тот раз мой начальник сказал, что я объективно, по всем показателям лучше. Ну а насчет слухов, считаю, глупо обращать на них внимание. Собака лает, караван идет… Могу сказать, что сейчас контрактники вообще стремятся именно в мой батальон попасть!
Есть еще несколько правил, которым я всегда следую в своей работе, и они помогли мне выжить в армии. Во-первых, никто не должен командовать твоей частью, кроме тебя. Во-вторых, приказы не обсуждаются. И в-третьих, ругать подчиненных стараюсь наедине.
Кстати, с одним из моих недоброжелателей, который вначале жутко возмущался, что меня предпочли ему, мы потом подружились. Вместе поступили в Военную академию, за одной партой два года просидели, он у меня частенько списывал. Теперь созваниваемся, в гости иногда ездим, он в Подмосковье служит.
— Вас поздравляют и 23 февраля, и 8 Марта. Что-нибудь особенное заказываете?
— Это два совершенно разных праздника. На 23-е я обычно прошу, чтоб подарили что-нибудь полезное для работы. Что-нибудь мужское. В прошлом году вручили мне отличный перфоратор. Коллеги до сих пор вспоминают, как нежно я его гладила. Конечно, ведь он намного облегчает работу. Знаете, как тяжело долбить стены? А тут такое чудо техники. А на 8 Марта хочется получать традиционные женские подарки, цветы. Причем цветы находят меня повсюду, даже в полях. Удивляюсь, где мои ребятки добывают их на учениях, когда кругом снег.
— Любят, значит. Ольга Львовна, поделитесь секретом, как командовать мужчинами так, чтобы они вас при этом еще и любили?
— Самое главное — поддержать мужчину, дать возможность проявить себя. Если что не так, тихонько подкорректировать. Вообще, считаю, что задача любого командира — не важно, мужчина он или женщина, — увидеть в своем подчиненном определенные задатки и найти им применение. Так и служится лучше, и от армии у солдатиков остаются самые приятные впечатления. Они мне потом еще долго письма пишут с гражданки, иногда на свадьбы зовут.
— Что ж, с наступающим вас праздником. Желаю вам генеральских лампасов на юбке!
