Он был одним из самых ярких участников популярного телепроекта “Фабрика звезд-3”. Его мелодичные и философские рок-композиции сразу запоминались и наглядно доказывали: русский рок жив. А затем имя Руслана Курика появилось в первых строчках титров молодежного сериала “Молоды и счастливы”. Казалось, что главная роль в нем — лишь удачная кинопроба молодого музыканта, которая теперь поможет ему еще больше раскрутиться на сцене. Но прошел еще год, и вот на экраны страны выходит новая авантюрно-криминальная мелодрама “Одна любовь на миллион”. И снова в главной роли Руслан Курик. Так кто же он — играющий в кино музыкант или сочиняющий музыку киноактер? “МК” решил выяснить это у него самого.
— Руслан, как же получилось, что ты единственный из всех шести “Фабрик звезд”, не считая недавно дебютировавшего в небольшой роли Тимати, так плотно завязался с большим кинематографом?
— А меня как раз на “Фабрике звезд” и заметил режиссер Валерий Зеленский — он был среди зрителей на одном из наших отчетных концертов. Предложил попробоваться на главную мужскую роль в сериал “Молоды и счастливы”. Продюсер проекта Женя Гиндилис занимался и фильмом “Кинь Вавилон” — это рабочее название “Одной любви на миллион”. И когда там искали молодого артиста на главную роль, Евгений и предложил мою кандидатуру. Но я бы не хотел позиционировать себя как состоявшегося киноактера. Лучше, чтобы обо мне говорили как о профессиональном рок-музыканте, который неплохо, надеюсь, играет в кино.
— В новом фильме звучит много музыки. В том числе и рок-музыки. У тебя не было соблазна попробовать себя еще и в качестве автора саундтрека?
— Ни в коем случае. Нужно же быть совсем неадекватным, чтобы ставить себя в один ряд с Дэвидом Боуи, Брайаном Ино и King Crimson. В саундтреке звучит их музыка.
— Действие фильма происходит в начале 90-х годов прошлого века. Ты сам каким запомнил то время?
— Действие в нашем фильме начинается в 1993 году. Мне тогда исполнилось 13 лет. Я жил в Юрмале, был беззаботным пацаном, полово созревал, и меня как раз в том году начали отнюдь не платонически интересовать девчонки. А по телевизору показывали репортажи о том, как в России все не очень хорошо и слишком криминализировано (об этом в том числе и “Одна любовь на миллион”). И я как-то не очень верил, что все это может происходить в соседнем с благополучной Латвией государстве, с которым мы еще недавно были одной страной.
— Руслан Курик смог бы оказаться на месте Митяя?
— Не знаю, если честно. Если говорить о том, насколько мой персонаж близок мне, то, во-первых, мы оба верим в любовь. Во-вторых, ценим хорошую, качественную музыку. И в-третьих, защищаем свою свободу. Потому что и любовь, и музыку, и свободу ценим выше любых денег. Только Митяй — по-своему наивный, а я уже достаточно искушен этой жизнью.
— А в плане авантюризма?
— Если игра стоит свеч, то я готов рискнуть. Ведь и мое во многом спонтанное “бегство” из Латвии в Москву и участие в “Фабрике звезд”, на которую я не стремился, а просто пришел за компанию с подругой, тоже своего рода те еще авантюры.
— В названии фильма фигурирует миллион. Тебе такую сумму приходилось когда-нибудь в руках держать?
— Не знаю, был ли там миллион, но когда мы продали квартиру в Юрмале, в руках у меня оказался нехилый такой прессик из баксов. Не вспомню, ощущал ли я тогда себя властелином мира. Но королем положения — точно.
— Что показалось для тебя самым интересным в характере твоего Митяя?
— Процесс внутреннего превращения из мальчика в мужчину, который не боится принимать самостоятельные решения, заранее зная, насколько это сложно, а временами и опасно. В одной из ключевых сцен фильма он решает выйти из игры из-за девушки. А потом оказывается, что и он ее любит, и она его. И тогда ему плевать на все, что происходит вокруг.
— Ты по жизни такой же импульсивный и категоричный?
— Да, я очень категоричен во всем, что касается любви и даже просто хороших дружеских отношений между людьми. Это у меня так называемый синдром провинциала.
— Ой, лукавишь. Не такая уж Юрмала и провинция…
— Нет, погоди, Юрмала большая, и я жил на ее окраине, у самой городской черты. Так что могу считать себя провинциалом.
— Уговорил. Ты лучше скажи: вот в молодежном комедийном сериале ты уже снялся, в авантюрно-криминальной мелодраме — тоже. В каком еще жанре теперь хочешь себя попробовать?
— В триллере. Но не в таком, где делают большие глаза и орут дурным голосом, увидев очередного кровавого монстра. В хорошем таком, добротном психологическом триллере.
— На съемочной площадке какой-нибудь экстрим у тебя был?
— Экстрим был, когда я первый раз оказался перед камерой. А в “Одной любви на миллион” помню один почти экстремальный случай. Я сел за руль “Москвича”, начал сдавать назад и с непривычки к этой машине прямо в кадре наехал на прохожего. Задел, правда, чуть-чуть — он отделался легким испугом, а я переживал по полной программе.
— И все-таки убеди меня — будущего зрителя — в двух словах: почему стоит смотреть “Одну любовь на миллион”?
— Слушай, а ты давно видел кино такого жанра, в котором была б мысль? Так вот, в нашем фильме она есть. Он оставил послевкусие даже у меня, хотя я смотрел его не как зритель, а критически оценивая свою работу. И все равно на следующий день хотелось думать над увиденным и размышлять. Убедил?
— Во всяком случае заинтриговал.
