Окончательно разъяснить, куда и зачем летает теперь наша дальняя авиация, решило Минобороны.
Заявление российского руководства о том, что наша стратегическая авиация с 17 августа начинает постоянные полеты, наделало много шума. Звучали слова “патрулирование”, “боевое дежурство” — что предполагает постоянное нахождение в воздухе бомбардировщиков с комплектом вооружения на борту, как это было в 70—80-х годах при обострении отношений с США. Пояснил ситуацию Командующий Дальней авиацией генерал-майор Павел Андросов.
— Шумиха вокруг наших полетов поднята искусственная. Мы летали, летаем и будем летать туда, куда нам нужно, для подготовки наших пилотов. Они должны себя чувствовать уверенно в любой точке мира, где им может быть поставлена боевая задача.
— Всех волнует вопрос, который сейчас активно обсуждается в печати: наши самолеты летают с ядерным оружием на борту, как это было в советские времена?
— С ядерным оружием мы не летаем. На борту вообще отсутствует какое-либо боевое оружие. Только учебное, которое позволяет отрабатывать динамику его применения.
— Вряд ли тогда это можно назвать патрулированием и боевым дежурством.
— Я не говорил, что мы выполняем задачи боевого патрулирования. Мы осуществляем воздушное патрулирование. И хотел бы подчеркнуть, что дальняя авиация никогда не “сушила весла” или только “протирала пыль” со своих воздушных судов. Мы всегда были и будем в тонусе.
