В понедельник в Россию прилетают госсекретарь США Кондолиза Райс и глава Пентагона Роберт Гейтс. Это первые госчиновники США столь высокого ранга, которые посетят Москву после выборов нового президента Дмитрия Медведева.
Переговоры, намеченные на 17—18 марта, пройдут в формате “2+2”. Кондолиза Райс и Роберт Гейтс встретятся со своими российскими коллегами — министром иностранных дел Сергеем Лавровым и главой Минобороны Анатолием Сердюковым. Им предстоит обсудить Договор о сокращении наступательных вооружений (СНВ), об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), а также — это станет главной темой переговоров — сотрудничество в сфере противоракетной обороны (ПРО).
На аналогичной встрече в октябре прошлого года те же переговорщики так ни о чем и не договорились. На сей раз, по версии высокопоставленного источника МИДа, “американцы везут предложения”, которые могут письменно закрепить устные договоренности, якобы достигнутые на прошлогодней встрече.
Однако, по информации “МК” из того же МИДа, никаких предложений от американцев не предвидится. Их задача: присмотреться к Дмитрию Медведеву и прощупать переговорные перспективы на будущее.
И в том, и в другом варианте никаких крупных подвижек по ПРО не планируется. В лучшем случае их можно ожидать на ближайшем саммите НАТО в Бухаресте 3—4 апреля. Туда последний раз в качестве президента приглашен Владимир Путин, где, возможно, он захочет украсить последние дни своего президентства значимыми внешнеполитическими договоренностями. Но для этого нынешняя московская встреча должна быть все же плодотворной. Если этого не произойдет, то, по информации “МК”, Путин вообще может отказаться от поездки в Бухарест.
* * *
На прошлогодней встрече Райс—Гейтс—Лавров—Сердюков уже начался разговор о мерах доверия, которые помогли бы снять напряженность Москвы в отношении Вашингтона по ПРО. В частности, предлагалось допустить российских офицеров на объекты в Чехии и Польше, модифицировать конструкцию радара так, чтобы он “не смотрел в направлении России”, и т.д.
Эти предложения нашим военным тогда показались неубедительными. Они заявили, что хотят не только наблюдать за работой ПРО, но, если потребуется, и вмешиваться в этот процесс.
Как утверждает источник в МИДе, к началу нынешних переговоров американцы скорректировали свою позицию именно в этом ключе. Теперь речь пойдет уже о том, как российские военные на американских объектах ПРО могли бы блокировать работу радара, если тот развернется в сторону России. А также, смогут ли они технически реализовывать свое право “следить за тем, чтобы ракеты-перехватчики не загружались в шахты”. То есть в переговорном процессе наметился переход от взаимных упреков к обсуждению контроля и блокирования решений по боевому применению ПРО в случае несогласия с таким применением России.
Правда, прогрессу переговоров может существенно помешать информация, появившаяся накануне в ряде западных СМИ, о том, что США собираются разместить еще один радар ПРО, теперь уже в Турции.
Российским переговорщикам вряд ли это понравится. Хотя наши политики сами постоянно твердили, что ПРО в Чехии и Польше не может защитить от иранских ракет всех членов альянса, и, значит, она создается не для защиты стран НАТО, а исключительно против России. В подтверждение этого Сергей Иванов, к примеру, не уставал повторять, что для защиты южных рубежей НАТО нужно “разместить объекты ПРО в Турции, Афганистане или Ираке”.
Наконец нас услышали. Размещают. В НАТО согласились, что в случае нападения из Ирана их ПРО не прикроет Грецию, Болгарию, Румынию и Турцию, поэтому на апрельском саммите в Бухаресте будут решать, “как быть с этой угрозой”.
Причем наши военные аналитики считают, что кроме радара в Турции могут появиться и ракетные системы “THAAD”, которые смогут сбивать взлетающие иранские ракеты на разгонном участке траектории.
И, скорее всего, планам США по размещению в Турции ПРО уже не сможет помешать ничто. Разве что финансовые проблемы. Ведь конгресс США урезал финансирование европейской ПРО на 2008 год в два раза — с $310 млн. до $160 млн. — из-за того, что администрация Буша не смогла доказать России, что ПРО не направлена против нее. Это больно ударило по карманам представителей военно-промышленного комплекса, на которых опирался Буш. Они не получили уже обещанные им деньги, что, конечно же, сказалось на авторитете Буша и стало одной из причин конфронтации с Россией по ПРО.
* * *
Не так давно — в 90-х годах прошлого века — тема ПРО не была столь болезненной для России, как сейчас. Тогда все спорили о единой ПРО для Европы, о том, как ее совместно строить. Пункт о единой европейской ПРО был включен даже в предвыборную программу Григория Явлинского — лидера партии “Яблоко”.
Но тогда эта тема заглохла, а сейчас американцы начали создавать ПРО уже без нас. Мы обиделись: могли бы хоть посоветоваться, если называют нас своими стратегическими партнерами.
Кстати, европейцев США тоже не очень-то спрашивали. Не стали дожидаться консолидированного согласия по этому вопросу всех стран альянса — что было бы слишком долго, — а стали договариваться с каждой страной о размещении ПРО в отдельности. Единой Европе это тоже не понравилось, но она решила не обострять. Высказала претензии и стала вести диалог, особенно когда Штаты попытались исправить свои ошибки.
Мы пошли другим путем. Требуя к себе отношения как к великой державе, начали пугать всех подряд “асимметричным ответом”, боеголовками с непредсказуемыми траекториями и своими ядерными ракетами, нацеленными на Европу.
Друзей нам это не прибавило. Напротив, планы США по развертыванию ПРО в глазах европейцев стали более оправданными. Зато, по мнению некоторых российских политиков, статус нашей страны на мировой арене хоть и со знаком минус, но все же сильно повысился. А наша непримиримая позиция по ПРО заставила оппонентов идти на всевозможные компромиссы и уступки.
Позиция, конечно, спорная. Но она пока доминирует, и мы продолжаем всех пугать. Хотя никто из российских политиков сам реальной военной угрозы от ПРО в Европе особенно не ощущает. Наши генералы тоже не раз подтверждали, что даже если в Европе появится еще несколько таких баз, то ситуация не изменится, поскольку российские стратегические ракеты оснащены высокоэффективными средствами преодоления ПРО.
Да и о какой угрозе можно всерьез говорить, если в экономику США вложена главная часть российского Стабфонда?
Если своих детей наша элита отправляет учиться в лучшие вузы США и Европы, а дома покупает на лазурном побережье Франции, Испании или Калифорнии? Кстати, той самой Калифорнии, где расположена база ПРО, которой так пугают простых россиян.
Ужасы о ПРО, ненужные в 90-х годах, оказались очень полезны сегодня. Правда, в основном для внутреннего пользования, ведь сильный внешний враг всегда сплачивает нацию. Особенно перед выборами. А главное — отвлекает от пустых разговоров о всяких там правах, свободах и демократии.
Но мы слишком увлеклись. Мы так часто всех пугаем, что нас уже перестали бояться. Раньше в ответ на угрозы из Москвы европейцы вежливо отмалчивались. А недавно, когда начальник Генштаба Юрий Балуевский зачем-то напомнил Европе, что, в соответствии с нашей военной доктриной, мы можем первыми применить ядерное оружие, польский министр иностранных дел не выдержал. Он иронично попросил генерала пугать ядерной войной хотя бы не чаще одного раза в три месяца.
Вместо желанного трепета — в смех! Позор для страны, которая так сильно жаждет, чтобы ее считали великой державой.
Но мы и тогда не остановились и договорились уже до того, что готовы перенацелить свои ядерные ракеты на Украину, если там появятся базы НАТО.
Интересно, какие это ракеты? Те самые украинские “Воевода—Сатана”, по которым пару недель назад заключили соглашение, уговорив Украину продлить сроки их эксплуатации с 15 до 25 лет? Мы пугаем Украину ее же собственными ракетами? И она, думаете, боится? Вряд ли. Она же понимает, что это такая игра.
Мы просто в нее заигрались. А заигравшись, очень легко все проиграть. Причем вещи куда более важные, чем ПРО. Такие, например, как Договор по ядерному разоружению СНВ-1. На предстоящих переговорах в Москве речь о нем пойдет лишь вскользь. Хотя сегодня он куда более значим для России, чем ПРО.
В декабре 2009 года срок Договора о СНВ-1 истекает. Переговоры по нему движутся вяло. А между тем американская сторона добивается того, чтобы снять с себя любые обязательства по сокращению и каким-либо ограничениям по этому договору. Если так произойдет, то для нас это будет означать гонку вооружений в чистом виде. Ее Россия не выдержит, как не выдержал когда-то СССР, развалившись на части.
Что делать? Договариваться. Но обстановка, когда мы пугаем соседей, теряем союзников, дразним оппонентов, совсем не располагает к переговорам. И не только по СНВ-1, но даже по ПРО. А выхода нет — договариваться придется в любой обстановке. Так не лучше ли это делать с умом? Без истерик и амбиций. Не теряя достоинства и признавая компромиссы.
