Актер должен был провести в Бангкоке еще три дня, до окончания съемок нового фильма “The Stretch”. В среду вечером он не появился на ужине. В четверг утром его тело с веревкой, обмотанной вокруг шеи и тела, было найдено в гардеробной его номера в отеле. Полиция утверждает, что на теле актера нет следов насилия, а в номере — признаков присутствия чужого человека. Полиция Бангкока предполагает, что причиной смерти актера стала попытка “специфического сексуального самоудовлетворения”. И тому есть подтверждения. Ранее полиция сообщила, что актер мог повеситься. Но, по уточненным данным, на теле обнаружено целых два нейлоновых шнура — один был затянут на шее, другой — ниже пояса, на половом члене актера.
За почти 50-летнюю карьеру в кино актер успел сыграть более 200 ролей. Но славу ему принесла роль странствующего по Дикому Западу шаолиньского монаха в культовом сериале семидесятых “Кунг-фу”. “До сих пор каждый день как минимум шесть человек подходят ко мне и говорят: “Ваш фильм изменил мою жизнь”, — признавался актер. Ну а классический его злодей — конечно же, Билл из дилогии Квентина Тарантино. Интервью собкору “МК” актер дал незадолго до смерти.
— Дэвид, наверное, у вас сейчас много работы.
— Почему вы так решили?
— После триумфального возвращения на экраны в дилогии Тарантино о вас снова заговорили и режиссеры, и зрители.
— Какие-то предложения поступают. Но знаете… Хоть я и не жалуюсь на здоровье, но возраст дает о себе знать. Наверное, я могу сказать, что все себе уже доказал. Я прошел испытание славой со всеми ее последствиями…
— Звездную болезнь имеете в виду?
— Нет, более приземленные вещи. Алкоголь, наркотики. Но все это в прошлом. С другой стороны, я не стыжусь этого прошлого. Да, я признаю, алкоголь и наркотики — абсолютное зло. Но я вспоминаю себя молодым и голодным. Действительно, было такое время, когда мне реально нечего было есть. Просто не было работы. Телефон молчал, на студиях мне отказывали. Вот я и голодал. Поэтому, когда работы стало много, я стал и много себе позволять. Еще раз повторюсь — это в прошлом.
— Говорят, вы редко отказываетесь от предложенных ролей?
— Почему я должен от них вообще отказываться? Это же работа в первую очередь. И, должен признать, она мне нравится. В каждой роли можно найти что-то интересное. Любой режиссер может предложить интересную идею, которая от меня поначалу ускользнула, и я ему скажу: “О’кей, парень! Давай в это сыграем!”
— Вы поэтому согласились сниматься в фильме с русским культуристом Александром Невским “Форсаж Да Винчи”?
— Я был в России на кинофестивале в 2004 году. Мне понравилась ваша страна, ваши люди, ваши журналисты. В Америке процесс интервью больше напоминает киносценарий. Вопрос—ответ—шутка—смех. Все уже просчитано как бы заранее. А в глазах ваших коллег я видел искреннюю заинтересованность. Поэтому когда мне предложили роль в фильме с русскими ребятами, пусть классом поменьше, я долго не раздумывал. И на съемках было интересно.
— Откройте тайну. Правда ли Тарантино будет снимать “Убить Билла-3”?
— Ну да, были какие-то разговоры об этом. Но я давно не видел Квентина, и мы даже не созванивались. Он сейчас занимается “Бесславными ублюдками”, очередной своей кровавой историей. Думаю, ему не до Билла и не до меня. В хорошем смысле.
— А почему он вас не позвал? Разве Билл — не “бесславный ублюдок”?
— А с какой стати он должен был меня туда позвать? Это, насколько я знаю, совершенно другая история, военная. Не думаю, что там бы нашлось место такому старику, как я. В теории я бы мог его набрать и сказать: “Слушай, мне это нужно, дай мне небольшую роль”. Но есть два момента. Первый — я не люблю просить. Это с годами приходит. Сегодня я самодостаточный человек. Позвали сниматься — снимаюсь. Не позвали — мне есть чем заняться. А во-вторых… Если бы я позвонил Квентину, то получил бы отказ. Он сам знает, что ему делать и кого снимать. Захотел бы — позвонил сам.
— А из России предложений нет?
— Вроде бы нет. Но если поступят, я не откажусь. Могу даже русского сыграть. Почему нет? Я бы хорошо смотрелся в какой-нибудь сибирской деревне. Кстати, мне год назад предлагали какой-то русский фильм. Я должен был играть какого-то преступника, который сидит в русской тюрьме, и он в этой тюрьме самый главный. Какое-то смешное слово, не помню…
— Пахан?
— Точно! Пахан! Так вот… Я прочел сценарий, не могу сказать, что он был совершенным, потом были переговоры, и что-то там пошло не так с моим гонораром, потом люди куда-то пропали. Но это нормальное для кино явление — дело не в вашей стране. В Голливуде ты можешь долго обсуждать роль, сроки производства, а потом ба-бах! Нет ни роли, ни продюсеров!
— То есть гонорар для вас важен?
— А для вас нет? Вы же получите гонорар за это интервью? Я не сказочно богат, поверьте. К тому же у меня большая семья, дети.
— В одном из ваших интервью я прочел, что в свое время в ящике стола у вас лежал кольт. И каждый день вы думали: “А не нажать ли на курок?”
— Это было давно. И сейчас мне кажется, что не со мной. Люди меняются с годами. Ну… у каждого бывают моменты, когда он задумывается, так скажем. “А не сделать ли мне с собой?..” Я тоже задумывался. Конечно, у каждого свои обстоятельства. Но сейчас я могу честно вам сказать, что я не боюсь смерти как таковой, наоборот, очень хочу жить. У меня большие планы. Кто знает, может, вновь появятся эти русские продюсеры и мы с вами увидимся на съемках в России, когда я буду играть этого пахана...
