— Не так давно губернатор предложил повысить налог на неиспользуемые земли сельхозназначения, а правительство озвучило цифру — в десять раз. Откуда она взялась?
— Ее предложило министерство. Дело в том, что минимальная ставка в 0,3% была установлена для сельхозпроизводителей, чтобы облегчить им работу на земле. Но, как мы видим, некоторые используют это как лазейку в законодательстве для выгодного вложения денег и ухода от налогов. В то же время мы не хотим создавать для собственников слишком уж некомфортные условия, поэтому и предложили ставку в 3%: для банков — владельцев крупных участков земли это совсем небольшая нагрузка. Кроме того будут повышены штрафы за неиспользуемую землю с
— Как вы будете определять, что земля не используется?
— Весной этого года правительство утвердило «Критерии неиспользуемых земель», где описываются различные факторы: залесованность, закустованность и так далее. О том, что земля не использовалась, можно судить и по ухудшению плодородия. Так что с выявлением таких участков проблем не будет. Всего из 1 млн. 700 га земель сельхозназначения, в которые также входят болота, дороги, неудобья, у нас не используется примерно 759 тыс. га, в том числе пашни и сенокосы.
— Вы провели анализ, как долго они не использовались?
— Детального анализа нет, и сроки там разные, но это, как правило, не менее 3 лет, а зачастую
— Как отмечали члены правительства, поправки о сельхозземле должны способствовать вовлечению в оборот неиспользуемых земель, это значит, что вы будете изымать эти угодья?
— В законе об обороте сельхозземель действительно прописана такая процедура. Она была введена
— Неиспользуемой земли много, и полномочия по ее изъятию давно есть. Почему же до сих пор не было прецедентов?
— Хороший вопрос. Но в области я действительно таких случаев не знаю.
— Можно ли сказать, что вы будете побуждать соответствующие органы власти изымать в судебном порядке неиспользуемые угодья и выставлять на торги?
— Нет, подтекст неверен. У нас нет карательной задачи, мы совершенно не хотим все отобрать и перераспределить. Но мы хотим побудить собственников работать на благо Московской области. Губернатор сейчас ставит вопрос об инвестиционной привлекательности региона. Но как ее можно добиться, если отношения с собственниками земли не урегулированы, если банк, например, скупил доли и специально не ставит участок на кадастр, чтобы не платить налоги? Уважаемое финансовое учреждение, официально работает на рынке и в своей же стране так открыто убегает от налогов! Но это же не область недополучает денег в бюджет. Это учителя, врачи, это дороги не строятся, не проводится газификация и тормозится общее развитие. И мы говорим: господа, работайте на земле и платите налоги, потому что вам же от этого будет лучше. Мы на эти деньги построим к вашим участкам дороги и проведем газ и электричество. Вы думаете, может быть, они и сами это делают? Никто! Но и мы не можем развивать территории, не имея на это средств.
— Насколько я слышала, суды по изъятию сельхозземли все-таки идут — в Рузском районе.
— Там немножко другая ситуация. Там конфликт из-за неурегулированных прав собственности между претендентами на земельный участок. У кого-то есть право собственности, у кого-то — нет, где-то идет накладка границ, а где-то просто в отсутствие бумаг притянуты за уши завышенные требования. У нас тяжело проходила земельная реформа, я имею в виду приватизацию государственных предприятий, и на самом деле она еще не закончилась, так что закономерно появляются такие ситуации. До сих пор не только в области, но и в стране остается большое количество неурегулированных отношений, связанных с долями и паями. Реформа прошла худо-бедно, справедливо-несправедливо. Вот и в Рузском районе за 20 лет узел земельных споров так и не развязался, отсюда скандалы и судебные процессы.
— Вы как-то будете помогать его «развязывать»?
— Конечно. Мы запрашиваем документы, встречаемся с собственниками, с фермерами. Довели до всех сторон свою позицию о том, что работать на чужой земле категорически нельзя, и направили документы в соответствующие правоохранительные органы, потому что, по нашему мнению, обработка чужой земли — это, конечно, самоуправство.
— Мы ведь сейчас кого-то конкретно имеем ввиду?
— Я не хотел бы говорить, потому что там ведь все завуалировано, и еще надо разбираться, кто конкретно собственник, но это некая группа компаний. С другой стороны, я могу по именам назвать людей, которые приезжали ко мне и показывали свидетельства на право собственности, а кто покушается на их землю — это должна разбираться полиция.
Но понимаете, у этого вопроса ведь есть и другой аспект. Эта группа компаний затеяла большое дело. У них есть скот и, как они надеялись, большое количество земли. Правовые коллизии привели к неопределенности, и сейчас на одной чаше весов оказалось право, а на другой — животные и деятельность крупнейшего производителя молока. Я думаю, оптимальным решением конфликта была бы договоренность: компании разрешают скосить то, что она посеяла, да, незаконно, не на своей земле, возможно, ей разрешают сделать это за деньги. А в дальнейшем обе стороны должны не допускать таких ситуаций. Повторюсь, земельных споров в области — огромное количество, 70% жалоб на личных приемах у нас посвящены именно этой теме.
— Министерство может быть своего рода арбитром в таких конфликтах?
— Не арбитром, а скорее хорошим лоббистом интересов сельхозотрасли. Мы будем настаивать на упорядочивании всех спорных взаимоотношений, на четких прозрачных правилах и, если нам правительство поручит, будем осуществлять и другие функции — по надзору за проведением работ, например. Мы хотим, чтобы были, наконец, узаконены все отношения собственников. По Закону «Об обороте земель сельхозназначения» до 1 июля 2013 года есть возможность провести все необходимые для регистрации права собственности на землю процедуры, которые не были проведены за эти 20 лет. Все собственники паев должны провести общее собрание, установить границы, определить, что кому принадлежит.
Сейчас по закону обязанность организовывать граждан лежит на муниципалитетах, и мы будем настаивать, чтобы они взяли на себя эту главенствующую роль.
— На недавнем совещании по развитию сельского хозяйства также говорилось, что область будет закупать у фермерских хозяйств продукцию для детских садов, больниц, школ, поддерживая таким образом своего производителя.
— Да, такая инициатива была, и мы уже начали ее реализацию. Чтобы решить вопрос массовой закупки, нужно больше времени, но уже сейчас мы собираемся закупать у подмосковных производителей продукты для Дома правительства. Недавно я был в одном молочном хозяйстве в Домодедовском районе и купил там топленого молока, обычного и ряженку. Хозяин мне, конечно, пытался подарить, но я настоял на своем (улыбается), объяснил, что сейчас не те времена и я заплачу как положено. У меня трое детей, и старший вообще не пьет молока, но эти три бутылки мы выпили за раз! А такой изумительной ряженки я вообще никогда не видел. Между тем большинство наших хозяйств поставляют продукцию на перерабатывающие предприятия, которые производят массовый и, увы, уже совсем другой продукт. Перерабатывающие предприятия в свою очередь выкручивают фермерам руки: покупают молоко по цене 14 рублей за литр, продают по 24 рубля, а в магазинах оно стоит уже под 50 рублей. Конечно, у всех должна быть своя прибыль, перерабатывающие предприятия тоже можно понять. Так что мы, не нарушая этой цепочки, просто поддержим наших производителей. В ближайшее время в столовых правительства появится подмосковная молочная продукция, овощи — у нас много хороших овощных хозяйств. Есть также очень хороший институт, где проводят селекцию по ягодам — их продукцию мы также хотим закупать. Мяса пока не обещаю, с этим сложнее, но вдруг кто откликнется на наше предложение (улыбается)?.. Мы понимаем необходимость поддерживать любой фермерский труд. Убить корову легко, а вот вырастить до продуктивного возраста — нужно много и времени, и труда. Так что забыть о своем производителе — это все равно что рубить сук, на котором все сидят. Мы этого делать не собираемся.
