Хотя чемпионат мира по футболу — событие, ознаменовавшее новую эпоху в жизни Москвы, — закончился, скучать в городе не приходится. В пятницу, 10 августа, стартовал фестиваль «Времена и эпохи», в рамках которого каждый может окунуться практически в любую историческую эпоху — чего душа просит. Муровские будни Шарапова и Жеглова, унесенный ветром мир Скарлетт О'Хара, начало славных дней Петра или Бородинское сражение — сейчас между ними всего лишь несколько минут прогулочным шагом.
В Камергерском переулке, любимом уголке московской богемы, откуда удобнее всего начинать маршрут, расположился средневековый итальянский университет со всем разнообразием наук, которые в нем можно было изучить. Выразительные значки-броши в форме портновских ножниц сами отвечают на вопрос: главная задача тут — шитье, воссоздание исторического костюма. А заодно — базовая алхимия и азы книгопечатания.
— Это не совсем тот станок, который придумал Иоанн Гуттенберг, — охотно рассказывают реконструкторы. — Суть его изобретения была в возможности менять литеры. Мы же работаем с готовыми оттисками. Можно напечатать картинку.
— Много времени требуется?
— Дольше объяснять... Вставайте к станку! — сразу же приглашает мастер.
Печатный станок действительно напоминает огромный пресс. Выбираем трафарет картинки — все типично средневековое: рыцари, прекрасная дама и единорог, трубадуры... Несколько взмахов валиком с краской, затем прижать, прокрутить рычаг — даже особой силы не требуется — и вуаля! Только теперь — осторожно: масляная краска сохнет долго, случайно и испачкаться можно, это ж не аппарат для мгновенной печати снимков в Instagram.
Всего лишь пара шагов от печатного станка — и навстречу тебе летит сова. Вот только хозяин у нее какой-то не шибко средневековый...
— Это Павлик. Он не на фестивале, он сам по себе, — смеется парень. — Вписывается хорошо? Ну так Павлик везде хорошо вписывается!
И правда: сова да средневековый университет — хрестоматийное гаррипоттеровское сочетание.
Дальше по курсу — Столешников переулок подтверждает свое, хоть и медленно уплывающее в прошлое, звание главной модной Мекки Москвы. Напротив здания московской мэрии царит оттепель — звуки джаза, затянутые «в рюмочку» девчонки на шпильках и кафе, напоминающее то самое «Молодежное», о котором можно прочитать в любом романе о шестидесятых.
— Сейчас мы заняты тем, что превращаем московскую комсомолку в стилягу, — приветствуют девчонки на входе в шатер. Наглядное подтверждение словам — в углу, возле большого зеркала, среди обилия лент. Шатер больше всего похож на квартиру очень бережливой бабушки. — Здесь у нас всё подлинное, всё из той эпохи. А вечером будут танцы. Приходите к нам танцевать под джаз!
В этой уютной квартире шестидесятых все выверено до мелочей: не только кресла с подушками, проигрыватель и небольшие копии автомобилей, но и напитки в баре — уже охлаждается, ожидая диссидентских посиделок, жигулевское пиво и ситро. На улице — здоровая танцплощадка и знакомый нам по кино пузатый автобус, возле которого выстраивается очередь желающих сфотографироваться; Юрий Долгорукий стыдливо повернулся к ребятам спиной.
На прогулку по Тверскому бульвару можно смело закладывать пару часов, если не больше — весь он посвящен истории войны 1812 года. Здесь и артиллерия, и полевой госпиталь во всех кровавых подробностях, и изящные французские дамы.
— А что насчет анестезии? Водка? — осторожно интересуюсь возле стола с хирургическими инструментами. Огромная пила, лежащая посреди, намекает: может быть, я не хочу знать ответ на этот вопрос?
— Для офицеров — опиум, а для всех остальных только обычное состояние после боя. Правда, для того чтобы дать офицеру опиум, нужно было сначала определить, что это офицер, — просто объясняют специалисты в форме 1812 года.
В глубине площадки ребята в это время проводят мастер-класс: объясняют, как вправлять выбитое плечо в полевых условиях. В роли пациента — женщина из толпы; хотя наверняка на самом деле здоровая, но весьма бледная от одного вида различных инструментов. Наполеон и Жозефина, конечно, романтичны донельзя, но вот что касается быта, может, ну ее, эту ностальгию по ушедшим эпохам?
