Аргумент, которым руководствуются те, кто торгует в фудмаркетах, хорошо понятен молодежи: в складчину проще разделить расходы за аренду. Если учесть, что после экономических потрясений последнего времени в городе опустело немало торговых площадей, выбор достаточный: если освободившееся пространство не готов занять большой магазин целиком, значит, его разделят по-братски несколько прилавков. Те, которые, может быть, поодиночке бы не выжили.
Как отметила в беседе с корреспондентом «МК» специалист-маркетолог Снежана Гурьева, в городе уже несколько лет набирает обороты тенденция «крафтового» потребления, которую пока что не сумел переломить кризис.
— Почти все предыдущее десятилетие мы прожили с мыслями об экологии и о том, что не стоит гнаться за дешевыми массовыми товарами в ущерб качественным. Это хороший знак, это означает, что экономия перестала управлять нашей жизнью. Это объясняет и отток публики из супермаркетов: многие покупатели негативно относятся к тенденции, когда торговые гиганты выкупают небольшие производства и продают их товары под собственной торговой маркой, считают это неуважением к локальным производствам. Именно такие покупатели и подходят к небольшим прилавкам, где можно поговорить с продавцом и точно быть уверенным, откуда товар, — объясняет эксперт.
Относительно молодые москвичи — те, чье детство пришлось на 90-е годы и кто успел вместе с мамой позанимать очередь в кассу, чтобы пробить чеки а-ля «30 рублей в колбасный», — признаются: поначалу такой формат казался ненужным возвратом к прошлому, но позднее удалось оценить его преимущества.
— Мне, если честно, так не очень уютно, — рассказывает тридцатилетняя Жанна, — я мизантроп и социофоб, мне нравится супермаркет с кассой самообслуживания, а еще лучше доставка. Но если хочется вкусной еды, иногда приходится и поговорить с продавцами.
Кто-то, впрочем, рассуждает иначе: мол, устали уже от обезличенного сервиса, хочется, чтобы про пироги или про колбасу рассказали те, кто их продает. Иногда, может, и попробовать дадут перед тем, как продать! С таким подходом соглашаются и сами продавцы: по их словам, другие форматы торговли они сегодня считают для себя нецелесообразными.
— А где нам еще торговать? Где? — разводит руками улыбающийся южный гражданин, стоящий за прилавком в фудмаркете на юго-западе Москвы. — Вот смотрите: сок гранат, натуральный, свежий, медовый! Пол-литра — 500 рублей.
Несмотря на нескромную цену, свежевыжатый гранатовый сок и вправду пользуется спросом: люди подходят, некоторые берут по 2–3 бутылочки сразу. Постоянные покупатели лишь пожимают плечами: дорого, конечно, но у нас дома собственной соковыжималки для гранатов нет!
За прилавком, где бойко идет торговля овощами и фруктами, пожилая женщина со свойственной торговцам циничностью признает: ну да, она монополист, ну да, она пользуется отсутствием альтернативы (для покупателей, конечно).
— Ярмарка выходного дня открывается только в пятницу, и до нее идти еще 10–15 минут. Не все дойдут, я гораздо ближе к метро. Рынок вообще далеко. Супермаркет… Ну вы овощи в супермаркете видели? Смешно сравнивать. Поэтому ко мне всё равно приходят: кто-то берет по 2–3 помидора на салат, ну это кто поэкономнее, а кто-то покупает всё и сразу. Кстати, малину хотите? Последняя!
Небольшое ведерко малины дама предлагает купить за 600 рублей, а темно-красные налитые помидоры — по 350 рублей за килограмм. И честно предупреждает: когда урожай пойдет на убыль, на прилавке у нее появятся и дорогущие томаты из Узбекистана вплоть до 1000 рублей за кило — и на них тоже будет спрос.
— Ко мне возвращаются. Может, не все и не всегда, но кто знает толк в овощах, те возвращаются.
Действительно: если пройти те самые 10 минут до ярмарки выходного дня, то увидишь, что помидоры можно купить и по 200, и даже по 150 рублей за кило, а уж кабачки и перцы и вовсе будут распродавать за бесценок — по 30–40 рублей, осень все-таки! Но, значит, несмотря на кризис, из Москвы пока не исчезли те, кто готов переплачивать за возможность никуда не ходить, и те, кто по-прежнему не доверяет доставкам.
С овощным прилавком соседствуют сразу две булочные. Одна — с претензией на хруст французской булки, с длинными хрустящими присыпанными мукой багетами и нахально-блестящими круассанами. Багеты продают по 120–150 рублей, во столько же оценивают небольшой кирпичик ароматного ржаного хлеба. Вторая пекарня выглядит вроде бы подемократичнее: здесь пироги. Ничего иностранного, ничего заимствованного, классические русские пироги из дрожжевого теста, практически народная еда…
— На сколько потянет вот такой кусочек? — указываю на четвертинку оставшегося в витрине пирога с начинкой из крыжовника, лимона и грецкого ореха.
— Так, сейчас взвесим… Как хорошо, уже 19.00, вы на скидку попали, будет 354 рубля!
Кусочек, что называется, ни уму, ни сердцу: для одинокого завтрака, пожалуй, многовато, а вот двоим уже явно покажется мало… Нехитрые подсчеты: если это четвертинка, да еще со скидкой, значит, целый пирог потянул бы почти на 2000 рублей? Ну да — простая народная еда, дрожжевые пироги по бабушкиным рецептам, конечно. С другой стороны: ну не каждый же день люди покупают эти пироги, это ж все-таки не замена хлебу?
— А баклажанные рулетики не хотите? Как раз три штучки осталось, тоже со скидкой 20%, заберете?
Почему бы нет, заберу. Рулетики «тянут» на 70 рублей за штучку — тяжелая начинка из сыра, орехов и майонеза увеличивает не только вес, но и стоимость. Зато вопрос ужина вроде как решен. Хотя, конечно, палатка с восточными лепешками — та, где горячий хрустящий армянский лаваш-шоти продают всего по 40 рублей, — выглядит на фоне этих дорогих багетов и пирогов особенно заманчиво. Жаль только, что к самсе и беляшам у московской публики отношение все еще настороженное.
Покупатели, переходящие от прилавка к прилавку, с аргументами продавцов соглашаются: да, мол, все всё понимают, да, здесь дороже, чем могло бы быть… но альтернативы, увы, не радуют.
— Я перестала здесь покупать молочные продукты, — признается женщина, представившаяся Надеждой. — Раньше казалось, что натуральное, фермерское, полезное… Сейчас понимаю — нет, в магазине можно не хуже найти, но гораздо дешевле. Только сыр сулугуни иногда беру в молочной палатке, с остальным завязала. Но вот овощи — извините, овощей лучше я не могу найти рядом с домом.
По мнению маркетолога Снежаны Гурьевой, снижение доходов покупателей вовсе не обязательно заставит людей отказаться от таких покупок — с большей вероятностью можно будет говорить о сокращении среднего чека.
— Смена потребительских привычек не происходит моментально, и те, кто привык покупать хорошие продукты, не смогут мгновенно от них отказаться. Скорее всего, покупать будут реже и меньше, может быть, откажутся от конкретных продуктов. Смотрите: прошло уже полгода нашей новой экономической реальности, за это время можно делать выводы. Многие рассуждают так: если сегодня стали недоступными, например, зарубежные поездки или дорогие покупки вроде бытовой техники, значит, хотя бы на продуктах не будем экономить! Все-таки целевая аудитория в таких местах — люди с не самыми низкими доходами, — добавила маркетолог.
Некоторые признаются: всерьез готовить дома по вечерам лень, а вот хороший хрустящий багет в сочетании с 100 граммами хорошей ветчины и парой баклажанных рулетиков — именно то, что нужно под бокал вина. За это и переплатить не жалко.
— Конечно, я не буду покупать здесь пельмени! Зачем? — смеется девушка, попросившая взвесить 150 граммов копченой колбасы с ароматом итальянского красного апельсина. — Я знаю, куда в субботу поехать и купить пельмени вкуснее и дешевле, а лучше вообще сама сделаю, невелика проблема. Всему свое место: если здесь вкусная колбаса, значит, именно за колбасой я сюда и пойду.
