Поскольку это весьма щекотливая тема, то я на время умолкаю и передаю слово обозревателю журнала “Тайм” Майклу Эллиоту. Он пишет: “Прошло шесть месяцев, а флаг (американский. — М.С.) стал еще более видимым. В него завернули бюджет администрации, его похитили уличные торговцы... И если считать начало освещения Олимпиады по телевидению, то им будет украшен каждый второй снежный сугроб в Юте... Это оскорбляет меня. В нашем нынешнем патриотизме чувствуется какая-то агрессивность, которая нашла свое отражение в том, что только Соединенные Штаты среди остальных наций имеют право на политические жесты во время открытия Олимпийских игр... Запасы международной доброй воли в отношении нас быстро истощаются, поскольку мы возомнили, что все остальные должны признавать наши раны, наши нужды, наш флаг как существующие на более высоком уровне, чем у кого-либо еще”.
Это говорит стопроцентный американец на страницах журнала — символа стопроцентного американизма.
Попытка американизации зимней Олимпиады в Солт-Лейк-Сити даже не маскировалась. Вашингтон решил сделать этот город витриной превосходства американской сверхдержавы над всем миром. Выступая в канун открытия Игр перед американской сборной, президент Буш вел себя не как президент — гостеприимный хозяин, а как Верховный главнокомандующий, напутствующий свое воинство на смертный бой...
Факел раздора
За двумя флагами последовала операция “Олимпийский огонь”. Его зажгли хоккеисты “урожая” 80-го года, победившие в Лейк-Плэсиде советскую сборную. Смысл этого жеста был как на ладони: еще раз подогреть, в данном случае — и в прямом, и в переносном смысле слова, шовинистические настроения американской публики. Но многие мои читатели, наверное, не знают, что существовал еще один вариант зажжения олимпийского огня. Эту церемонию должны были выполнить тренер американской сборной 80-го года и тренер российской сборной 2002 года Слава Фетисов. Вот это был бы действительно жест в духе времени, в олимпийском духе! Но увы. На этот вариант навалились, прошлись по нему паровым катком...
Здесь я опять умолкаю и передаю слово еще одному обозревателю того же журнала “Тайм” Джоелю Стайну: “Очень трудно быть гостеприимным хозяином. Надо спрашивать гостя, как поживает его семейство, поднести ему чего-нибудь выпить, посочувствовать, что ему пришлось совершить столь длительное путешествие... Но что мы действительно хотим, так это похвастать о самих себе. Мы, американцы, по природе не умеем подавлять свои инстинкты, в особенности — говоря о самих себе. Поэтому совсем не удивительно, что мы, не поставив выпивку гостям на открытии зимней Олимпиады, сразу же перешли к хвастовству... Зажжение олимпийского факела вновь напомнило всему миру, как мы выиграли “холодную войну”. Хотя, конечно, было бы вежливее, чтобы Ирэзион (капитан хоккейной сборной 80-го года. — М.С.) зажег огонь вместе со Славой Фетисовым — великим капитаном советской сборной и тренером нынешней российской. Это было бы славной демонстрацией нашей общности в постхолодное время. Но зачем водить за нос людей? Если глобальные события после 11 сентября что-нибудь и доказывают, так это только то, что Соединенные Штаты — единственная сверхдержава в мировой игре. Поэтому все обязаны с радостью принять наше приглашение на вечеринку, хотя она и происходит в городе, где пиво настолько разбавляют водой, что его крепость не превышает 3,2 градуса... Если костюмированное шоу на льду и имело какой-либо подтекст, то он заключался в большом американском вопросе, преследующем нас в последние пять месяцев: где следует поставить водораздел между памятью и забвением?”
Несмотря на несколько шутливый тон этого пассажа, он весьма точно отражает атмосферу, царившую на Олимпиаде. Эн-би-си, закупившее все права на показ Олимпиады, поило весь остальной мир разбавленным водой пивом, когда речь шла о других странах, и “ершом” из пива и виски, когда речь шла об американцах. В их отсутствие шли в качестве “запасных” канадцы...
“Великое ограбление”
Репортеры Эн-би-си присвоили себе судейские функции. Собственно, с этого и началось далеко не чудесное превращение Олимпиады в “Протестгейт”. Когда канадская пара Сале—Пеллетье завершила выступление, репортеры Эн-би-си — бывший олимпиец Скотт Гамильтон и Сандра Безик, — впав в транс, иначе не скажешь, объявили их золотоносными победителями, не дожидаясь решения судейского конклава. Когда же судьи отдали предпочтение Бережной—Сихарулидзе, Скотт и Сандра “взбесились”. Это не мое определение, хотя я с ним вполне согласен. Это из статьи Ли Гомес, опубликованной в консервативной и, заметьте, антирусской газете “Уолл-стрит джорнэл”. Гомес иронически замечает: “по Эн-би-си получалось, что присуждение русским золотых медалей — столь же великая афера, как знаменитое “Великое ограбление поезда”, в ходе которого были похищены многие миллионы фунтов стерлингов”. По словам Гомес, “комментаторы ошиблись, а судьи были правы. Русские показали более чистую психику, большую скорость, более сложную программу, более утонченные линии и превосходящую презентацию. А эти комментаторы были ослеплены или национальной предвзятостью, или стилем бум-бум, банг-банг”.
Эстафетную палочку у Эн-би-си переняли все без исключения американские СМИ. Любые передачи, даже сугубо политические, начинались с того, как неисправимые русские при помощи предателей французов украли золото у лучших друзей и соседей американцев — канадцев. Снова возникла схема деления мира на два противостоящих друг другу блока государств — Восточный и НАТО...
Те же Скотт Гамильтон и Сандра Безик проявили чудеса необъективности, ведя репортажи об одиночном катании у женщин. Здесь я передаю слово еще одному американскому коллеге — спортивному обозревателю “Нью-Йорк Таймс” Ричарду Сандомиру: “Когда каталась Кван, репортер сказал: “Единственная спортсменка, которая может обойти ее, — это Сара Хьюз”. Но к этому времени в борьбу еще не вступила Ирина Слуцкая. Через несколько мгновений Гамильтон изрек: “Кван может проиграть длинную программу Саре Хьюз, если она победит всех”. Ну и ну! Эн-би-си внесло свою лепту в эту путаницу, задержав почти на две минуты показ графика с именами победителей. Затем в течение двадцати минут канал не мог объяснить результаты голосования... Накладкой Эн-би-си было и то, что оно не показало все номинации Ирины Слуцкой, очистив экран еще до того, как на нем появились заключительные цифры”.
Колизей-2002
Все это происходило в эфире, а теперь представьте себе, что творилось на трибунах! Опасаясь быть обвиненным в русском комплексе неполноценности, я вновь передаю слово еще одному моему американскому коллеге — Барри Ньюмэну из “Уолл-стрит джорнэл”. Он пишет: “В Солт-Лейк-Сити заряженный, словно электричеством, американский спортивный рэкет захлестнул сами состязания как таковые. Исчезла декоративная олимпийская аура. Вместо нее мы пели: “Если ты счастливый и чувствуешь это, то хлопай в ладоши!”.
И как они хлопали! И как кричали! Устроителям “абсолютно американизированной Олимпиады” показалось недостаточным, что хлопали и пели только американцы. Они отрядили своих соблазнительных “чеарлидеров” (команды поддержки), чтобы те научили скандировать и петь американскую аббревиатуру YMCA всех зрителей, независимо от их национальности. И девочки вовсю постарались, стоя в проходах стадиона и строя своими очаровательными ручками буквы YMCA. Ничего удивительного, собственно, в этом не было. Если Вашингтон пытается заставить петь со своего голоса всю планету, почему более скромный Солт-Лейк-Сити не может разрешить себе то же самое, но в маленьких масштабах, в отношении всего лишь нескольких десятков тысяч туристов-болельщиков? Тоже со всей планеты...
Стадион современного Солт-Лейк-Сити напоминал Колизей Древнего Рима. В Риме, когда на арене Колизея сражались гладиаторы, судьбу побежденного решали трибуны. Большой палец, поднятый вверх, означал жизнь, опущенный вниз — смерть. В Солт-Лейк-Сити роль большого пальца исполнял рев толпы. Судьи вынуждены были покоряться ему. Но “глас народа”, ревущего на университетском стадионе столицы Юты, был гласом не Бога, а Дядюшки Сэма. Чиновники вырывали победу. Лишенный золотой медали южнокорейский скороход-конькобежец Ким Донг Сан в сердцах сказал: “Золотые медали не должны выигрываться в кабинетах”...
Американский спортивный обозреватель Харви Эйртон назвал игры в Солт-Лейк-Сити “геополитической Олимпиадой”. Я с ним абсолютно согласен. Из нафталина, лишь внешне похожего на снег, извлекли чучело глобуса мира, разделенного на противоборствующие блоки. Даже такого джентльмена на льду, как Антон Сихарулидзе, обвинили в том, что он, подобно члену клана “крестного отца” дона Корлеоне, пытался запугать на раскатках бедную канадку Джэйми Сале. Сравнивали его и с пресловутой Тоней Хардинг, муж которой подослал к ее конкурентке Нэнси Керриген каких-то хулиганов...
Размышляя о судействе на зимних Играх в Солт-Лейк-Сити, я невольно сравнивал его с отношением Вашингтона к международным договорам. Объявив себя чемпионом по борьбе с терроризмом, США в то же самое время отказывается признать над собой юрисдикцию Международного трибунала. Почему? Потому, что американцев могут судить только американцы. И точка. Любое международное соглашение, если оно не скроено по плечу Дядюшки Сэма, им не подписывается, как соглашение в Киото, не ратифицируется, как Договор о всеобщем запрещении ядерных испытаний, или разрывается, как Договор о ПРО. Ничего не поделаешь — сила солому ломит...
Против лома нет приема. К слову — в день дисквалификации Лазутиной Москва впервые разрешила самолету “ВВС-1” президента США воспользоваться российским воздушным пространством, когда Буш возвращался из Пекина в Вашингтон...
