То, что интернет-технологии прочно обосновались в российской общественно-политической жизни и бизнесе, никого уже особо не удивляет
Поделиться
Президент страны регулярно обращается к нам со страниц www.kremlin.ru, прогрессивные политики разговаривают с электоратом в блогах имени себя. Даже местные власти многих отдаленных уголков России успели обзавестись веб-ресурсами. Например, заглянув по адресу www.udachny.ru, можно обнаружить сайт администрации 15-тысячного якутского города Удачного, находящегося всего в 30 километрах от Северного полярного круга. Какие риски несет в себе Всемирная паутина? Готовы ли мы к ним?
Проникновение Интернета в бизнес особенно заметно. Онлайновые магазины стали столь же привычны, как супермаркеты по соседству. Ситуации, когда персонал компании работает удаленно, не имея нужды появляться в офисе даже для того, чтобы получить зарплату, также перестали быть западной экзотикой.
Сетевые СМИ, в свою очередь, стремительно догоняют традиционные. Для многих россиян информационный день теперь начинается не с газет и телепередач, а с просмотра новостных ресурсов в Интернете.
Вместе с тем для многих Интернет продолжает оставаться некоей технологической диковиной, игрушкой забавной и отчасти полезной, но вряд ли относящейся к числу национальных приоритетов. Более продвинутая часть общества осознает, что не едиными ископаемыми углеводородами жива Россия, и склонна задумываться о стратегии интернет-развития страны и связанными с ней угрозами.
Я решил попытаться оценить текущее положение дел и возможные риски по ряду значимых, на мой взгляд, вопросов развития Всемирной сети в России. Для этого я заручился поддержкой экспертов, которые знакомы с предметом не понаслышке. На вопросы «ДЛ» любезно согласился ответить Михаил ЯКУШЕВ, эксперт в области информационного права и член совета Координационного центра национального интернет-домена .ru. (организация, которая, собственно, и управляет функционированием всей национальной доменной зоны «точка ру»). К нему присоединился известный политолог Вадим МАЛКИН, руководитель аналитического центра Russian Axis.
Сеть и общество
«ДЛ»: В последнее время Интернет начал играть заметную роль в социально-политической реальности западных стран, похожая тенденция наблюдается и у нас в стране. Блоги, форумы и иные интернет-технологии становятся реальной альтернативой «телевизионной политике» и способом выражения воли социальных групп, не имеющих доступа к традиционным медиа. Какова, на ваш взгляд, текущая ситуация в РФ в этом вопросе?
М.Я.: Я бы не сказал, что ситуация в нашей стране как-то существенно отличается от общемировой. Именно благодаря доступности интернет-технологий самым широким социальным группам, в том числе малообеспеченным (например студентам), Интернет становится наиболее популярным средством общения, распространения и получения информации.
В.М.: На мой взгляд, Россия ненамного отстает от западных стран в этой сфере, и это отставание носит преимущественно инфраструктурный характер. В странах, где Интернет, особенно широкополосный, развит больше (например в США, там Сетью охвачено около 70% населения страны), коммуникационная среда меняется более радикально. YouTube определял ход праймериз американских демократов не в меньшей степени, чем CNN.
В России, где пока лишь 13% населения активно пользуется Интернетом, сетевые технологии пока еще в большей степени инструмент коммуникации в элитах и в среде тех, кого англичане называют chattering class («класс болтунов») – социальной группы, активно обсуждающей политические и иные события в СМИ и не только.
Запустив какую-то важную информацию в Интернет, можно ожидать, что она вызовет «бурю интереса», на которую уже будут вынуждены реагировать традиционные СМИ, прежде всего телевидение. А вот уже телевидение производит прямой социально-политический эффект.
Но по темпам прироста пользователей Сети мы уступаем разве что Индии, прибавляя примерно по 21% в год. Таким образом, к следующим выборам российская интернет-аудитория может удвоиться, превратившись в объект приоритетного «окучивания» рекламодателями и политиками.
Это также может привести, как видно на примере США, к кризису традиционных СМИ, которые сейчас пытаются и содержательно, и по формату, и экономически найти новую нишу.
«ДЛ»: Каковы риски социально-политического характера, связанные с развитием такого рода проектов в Рунете?
М.Я.: Какие-то риски, конечно, возможны. Но они связаны ни в коем случае не с Интернетом, не с его технической или организационной спецификой как глобальной информационной Сети. Такие риски, безусловно, зависимы исключительно от степени развитости (в нашем случае – «недоразвитости») гражданского общества. С возможностью реализации социально-политических интересов российских пользователей Интернета во внесетевой жизни, в обеспечении максимального доступа к достоверной и всеобъемлющей информации о происходящих событиях.
Если в стране эффективно функционируют институты гражданского общества, соблюдаются социально-политические права граждан, свободно действуют средства массовой информации, нет никаких оснований считать, что интернет-проекты могут представлять для кого-то какую-либо угрозу.
В.М.: Риски в основном связаны с архитектурой российского медиапространства. Она основана на идее контроля. На Западе, если говорить упрощенно, цензура, отсечение тем и информации, неадекватных социальному мейнстриму, есть результат некоего институционального консенсуса медиакратии.
В России же система такого отсечения – это результат контроля со стороны власти. А власть не умеет управлять. Она умеет лишь контролировать. В Интернете контроль не то чтобы невозможен, он малоэффективен. Поэтому по рискам можно выделить два сценария.
Первый – китаизация: попытка внедрить технологическую цензуру и госконтроль, что неизбежно приведет к стагнации сферы интернет-бизнеса и к коррупции.
Второй – нестабильность: расширение практики использования Интернета внесистемными группами для провокации, например, массовых беспорядков, паники и так далее. Отсутствие у аудитории, привыкшей к «диете» государственного телевидения, институционального иммунитета к подобного рода провокациям может сыграть роль резонатора.
«ДЛ»: Какова, на ваш взгляд, роль государства в этом процессе? Что оно должно делать, чтобы избежать упомянутых рисков?
М.Я.: Развивать институты гражданского общества и различные виды общественного самоуправления. Повышать образовательный уровень населения. Не препятствовать созданию и широкому распространению общественно полезных ресурсов и проектов. Вести борьбу – в рамках закона и полномочий правоохранительных органов – с попытками использования интернет-технологий в противоправных целях.
В.М.: Этих рисков невозможно избежать. Надо попытаться правильно управлять ими, хеджировать. Но для этого, увы, нужен гораздо более тонкий управленческий инструментарий, чем есть сейчас у российского чиновника. Тут вызовом основных провайдеров для беседы «о политике партии и правительства» в Кремль или Белый дом, к сожалению, проблем не решить.
Сеть и войны
«ДЛ»: Хотелось бы затронуть тему, которая слегка напоминает сюжеты фантастических фильмов, однако вполне серьезно обсуждается на высоком международном уровне. Это кибервойны и кибертерроризм. Регулярно всплывает информация о том, что ведущие державы мира, включая США и Китай, активно готовятся к интернет-войнам. Эти страны формируют команды специалистов в области защиты и нападения в киберпространстве. Насколько обоснованны рассуждения на эту тему?
М.Я.: Я бы не сказал, во-первых, что кто-то реально готовится и тем более способен вести некие интернет-войны. Первая же «глобальная атака» приведет лишь к уничтожению Интернета как такового в известном нам до сих пор виде. Будет прервана связность отдельных сетей, образующих Интернет.
В.М.: А я бы разделил понятия. Информационно-пропагандистские диверсии – это все по части занимательной конспирологии. Работа же по взлому систем управления военными объектами, правительственными системами связи и управления – эта работа спецслужбами любых стран велась с момента появления соответствующих средств правительственной или военной связи.
«ДЛ»: В какой мере уязвим Рунет для подобных атак, если они все-таки произойдут?
М.Я.: Что касается возможностей негативного воздействия на отдельные российские организации, использующие в своей деятельности интернет-технологии, то, к счастью или к несчастью, у нас Интернет как средство обеспечения устойчивости функционирования критически важных информационных систем не настолько развит, чтобы такие «атаки» произвели бы серьезные «разрушения».
В общем-то, и в других странах ни системы управления воздушным движением, ни противоракетная оборона, ни атомные электростанции через Интернет не контролируются. Там используются другие каналы связи и протоколы передачи информации. Считаю это правильным.
В.М.: Главная опасность в том, что поскольку генералы, как известно, всегда готовятся к прошлой войне, они слишком переоценивают роль танков и недооценивают роль средств, позволяющих вывести из строя центр спутниковой навигации и связи для этих танков.
«ДЛ»: С чьей стороны Россия может ожидать враждебных кибердействий?
М.Я.: А это уже предсказать невозможно. Интернет глобален, в нем технологически «уравнены» все. Оборона должна вестись «по всем азимутам».
В.М.: Не думаю, что этим субъектом, по крайней мере напрямую, будет какое-либо государство. Проблемы России с контролем над своим ядерным потенциалом не нужны никому, даже самым заклятым геополитическим соперникам. Гораздо более вероятна атака со стороны некоей транснациональной террористической организации, играющей по принципу «чем хуже, тем лучше».
«ДЛ»: Зарубежный опыт (например, апрельские атаки на эстонские государственные и банковские сайты) все-таки показывает реальность киберугрозы. Что может сделать власть для минимизации риска интернет-агрессии?
М.Я.: Два «рецепта» очевидны уже сейчас: не допускать уязвимостей в критически важных элементах информационной инфраструктуры и вести активный и заинтересованный диалог с другими государствами для адекватного совместного реагирования на преступные кибератаки и минимизации потенциальных неблагоприятных последствий таких атак. О других мерах можно будет говорить чуть позже, когда характер и масштаб угроз станут более очевидными.
В.М.: Если в шутку – создание нового рода войск для сисадминов (системных администраторов) и программистов. Если серьезно – инвестиции в системы защиты связи и информации, а также в механизмы антикризисного восстановления в случае подобных атак.
Сеть и бизнес
«ДЛ»: Поговорим о более прагматических аспектах электронного бытия. Не секрет, что Интернет является эффективной бизнес-площадкой для многих ведущих компаний мира. Насколько важна для российских компаний конкурентоспособность в интернет-сфере и можно ли вообще вести речь о ней применительно к отечественному бизнесу?
М.Я.: Безусловно, важна. Конечно, перекачивать нефть и природный газ по интернет-каналам (вместо трубопроводов) пока еще не научились, но если мы говорим о диверсификации нашей экономики и о формировании «экономики знаний», без Интернета здесь не обойтись.
К сожалению, говорить о какой-либо конкурентоспособности российских компаний в Интернете (я не имею в виду, конечно, компании ИТ-сектора) пока не приходится. По целому ряду причин, не последней из которых является недостаточное осознание этой проблемы в российских государственных органах.
А многого бы удалось добиться, если бы были наконец-то сняты ограничения на использование интернет-технологий в деятельности российского бизнеса, во взаимоотношениях его с налоговыми органами, банками, зарубежными партнерами.
В.М.: У российских компаний есть одно конкурентное преимущество – русский язык. Успех Яндекса в России и неуспех Google говорят о том, что язык имеет значение. Рунет – особая зона, в том числе и в плане интернет-коммерции, где есть своя культура, своя специфика. Попытки иностранцев играть на этом поле (за редчайшим исключением) были неудачными. Но справедливости ради надо отметить, что опыт российских компаний в иноязычных интернет-средах гораздо хуже русского опыта Google.
«ДЛ»: Есть ли потребность в стимулировании со стороны государства в данном вопросе?
М.Я.: Есть. И мы об этом уже говорили. Главное – не мешать, не допускать появления новых и малообъяснимых ограничений на использование современных информационных технологий.
Например, Россия остается одной из последних стран мира, где фактически запрещено применение электронных подписей в общепринятом их понимании. А из-за этого возникает огромное количество проблем и в области внешней торговли, и в правоохранительной сфере, и просто в организации деловых контактов между контрагентами.
Само государство должно стать серьезным партнером в области использования интернет-технологий, налаживать функционирование «электронного правительства». Почувствовав заинтересованность государственных органов в успехе российского бизнеса в мировой интернет-экономике, сам бизнес будет делать правильные и уверенные шаги в этом направлении.
В.М.: Это не потребность интернет-бизнеса. Ведь этот вид бизнеса не связан с нефтяными вышками и трубой. Он легко переносится из одного региона в другой, из одной страны в другую. И государство, думаю, заинтересовано в том, чтобы этот бизнес пришел в Россию и развивался именно в ней, а не в Эстонии или на Украине. Стало быть, государству необходимо выступить в несвойственной ему роли «продавца» своих услуг, у которого есть конкуренты. Если условия для интернет-бизнеса в России окажутся лучше, чем у других, никакого специального стимулирования и не понадобится.
