Совещание, посвященное фундаментальной науке, проходило в одном из крупнейших научных центров: Петербургском институте ядерной физики имени Константинова. Здесь есть реактор ПИК. Поток нейтронов, выходящий из него, распределяется по экспериментальным установкам, с которыми и работают ученые. Стоимость одного часа экспериментов на такой установке в университете в Гренобле – 200 тысяч евро, у нас – 6 тысяч. Впрочем, возможностей для таких больших экспериментов на установках «мега-сайенс» (и зарабатывания денег на новые) у российских институтов раньше возможностей не было. Российских ученых приглашали участвовать в мировых проектах – ускоритель в ЦЕРНе в Швейцарии, экспериментальный термоядерный реактор ИТЭР во Франции, лазер на свободных электронах в Германии. Теперь Россия могла бы включится, по мнению Путина, в мировую исследовательскую работу на своей территории. В том числе, на базе института Константинова
Со всемирно известными учеными институт уже, впрочем, сотрудничает. Возле установки Путина поджидали физик Гамбургского университета Хельмут Дош и самый высокооплачиваемый физик-ядерщик, профессор Дортмундского технологического университета Себастьян Шмидт. Причем Дош в плотном графике выделил на Путина два часа – потом ему предстоял перелет через Мюнхен в Индию, где ученого с мировым именем ждали для проведения очередных экспериментов. Российский президент остался верен своему графику – опозданий. Немецкому физику пришлось ждать почти два часа начала заседания Совета, потом его окончания, только после которого Путин отправился осматривать институт.
Впрочем, выхода у немецких физиков все равно не было. После того, как в Германии решили закрыть атомные реакторы, немецкие ученые потянулись в Россию, причем вместе со своими лабораториями и новейшим оборудованием. Как сообщил Дош Путину, решение закрыть реакторы было спонтанным, не имеет научной базы, и «по сути необратимо». Путин тут же предложил Дошу «предоставить политическое убежище», чем, видимо, скрасил впечатление от пропущенного рейса.
Закрытие реакторов в Германии, как отметил Путин, было спровоцировано аварией на «Фукусиме». Хотя, по мнению главы Курчатовского института Михаила Ковальчука, японская АЭС была «гимном надежности атомной энергетики, которая устояла во время цунами и землетрясений, и только когда отключилось электричество, она перестала работать». «У нас бы дядя Вася слесарь эти две штуки скрутил, и через пять минут никто бы не знал, что это произошло. Они устроили вселенское диво и остановили 50 реакторов», - рассуждал Ковальчук.
У аварии на «Фукусиме» и внесении в черный список компании «Т-Платформы», которая создала суперкомпьютер «Ломоносов», таким образом есть кое-что общее: перестраховка. Бюро, курирующее в США промышленность и безопасность, внесло российскую корпорацию в список тех компаний, работа которых направлена против интересов США. По их мнению, разработки «Т-Платформ» можно использовать как в мирных, так и в военных целях. Впрочем, у министра экономики Андрея Белоусова было свое объяснение. Он отметил, что запрет на деятельность компании случился после того, как «Т-Платформы» выиграла тендер на поставки суперкомпьютеров в Европу, на рынках которой царили американцы. «Это ярчайший пример недобросовестной конкуренции», - заявил министр. «Так и есть, - согласился Путин. - Использование политических рычагов для недобросовестной конкуренции. Наши европейские коллеги - самостоятельные люди, они претендуют на то, чтобы с нами работать в определенных сферах, а ведут себя как абсолютно зависимые, неспособные принять самостоятельное решение, так что ли?».
