«Да здравствует победа венесуэльского народа! Да здравствует консультативный референдум! Мы сделали первые шаги на новом историческом этапе, чтобы бороться за то, что принадлежит нам и вернуть то, что было оставлено нам освободителями – Гайану-Эссекибо. Это первые шаги на пути к национальному единству», – так восклицал после состоявшегося референдума президент Венесуэлы Николас Мадуро на площади Боливара в центре Каракаса.
На прошедшем голосовании венесуэльцам было задано всего пять вопросов, один из которых звучал так: «Согласны ли вы с созданием штата Гайана-Эссекибо, разработкой ускоренного плана комплексного обслуживания нынешнего и будущего населения этой территории, что включает предоставление гражданства и венесуэльского удостоверения личности в соответствии с Женевским соглашением и международным правом и приведет к включению указанного штата в состав Венесуэлы?».
Граждане дали однозначный ответ: 95,3% проголосовали положительно. Венесуэла всегда считала Эссекибо своей собственностью, поскольку этот регион находился в ее границах во время испанского колониального периода. Аргументы Мадуро основаны на том, что многие венесуэльцы считают незаконным соглашение XIX века, по которому регион Эссекибо был передан Гайане. Хотя большинство стран признали Эссекибо частью Гайаны, вопрос все еще остается предметом разногласий.
Реагируя на результаты консультативного референдума, президент Гайаны Ирфаан Али заявил: «Эссекибо принадлежит нам, каждый его квадратный дюйм». Он добавил: страна будет защищать этот регион.
Территория Эссекибо богата нефтью, золотом, медью и газом. Во многом из-за этого в 2015 году Венесуэла стала настойчивее напоминать о своих претензиях на этот регион. И уже сейчас все вылилось в проведение референдума. Теперь же между соседними странами стало ощущаться большее, чем просто словесные перепалки.
Президент Бразилии Лула да Силва даже выразил надежду на то, что в отношениях Каракаса и Джорджтауна возобладает здравый смысл: «Чего Южной Америке не нужно, так это замешательства. Мы не можем продолжать думать о борьбе. Я надеюсь, что здравый смысл возобладает и на стороне Венесуэлы, и на стороне Гайаны. Разговор ценится больше, чем война». Кстати, бразильское Министерство обороны пообещало расширить свое военное присутствие в приграничном с Венесуэлой и Гайаной районе.
Силовой сценарий пока допустим. А поэтому и возникает ряд вопросов: как это отразится на рынке нефти, и что эта ситуация значит для России.
– Все будет зависеть от того, что будет делать венесуэльский президент, – комментирует политолог Алексей Макаркин. – У него в следующем году выборы. Это ключевой момент, потому что именно перед ними он раскручивает тему этой территории. В Венесуэле есть многолетнее противостояние между властью и оппозицией. И есть только один вопрос, с которым все согласны – это как раз претензии на территорию Эссекибо. Здесь оппозиция оказалась в сложном положении, потому что не могла выступать против референдума. Мадуро решил перехватить инициативу на патриотической тематике.
Эксперт отметил, что Мадуро чувствует себя перед выборами достаточно неуверенно. И дело не только в Гайане, но и во внутриполитической ситуации. Поэтому задача – подстегнуть патриотический подъем и показать себя защитником национальных интересов.
Учитывая, что в Латинской Америке многое решалось военным путем, возникает вопрос, готовы ли стороны к этому:
– С точки зрения соотношения сил, Венесуэла явно превосходит Гайану по всем параметрам. Если брать только военную составляющую – это возможно, – рассуждает Алексей Макаркин. – С политической точки зрения, Гайану поддерживает Бразилия (член БРИКС), в этой стране также проживает большое количество индийцев. Это уже фактор Индии (тоже член БРИКС). Немалое количество стран Латинской Америки не хочет передела границ. Запад – на стороне Гайаны. Тем более, нефть там добывают американцы. Если Венесуэла занимает эту территорию – это нефтяное эмбарго Запада. Цены на нефть, конечно, подскочат, если будет такой сценарий.
Эксперт при этом подчеркивает: непонятно, что делать Мадуро. С одной стороны – маленькая победоносная война, с другой – речь идет об отношениях. Но что дальше? Можно занять территорию, но поссориться со всеми и непонятно, кто здесь может поддержать.
– У России хорошие и давние отношения с Венесуэлой, – акцентирует внимание Алексей Макаркин. – Но Россия – член БРИКС. Будет ли она портить отношения с той же Бразилией? Москва в этой ситуации может занять нейтральную позицию, не более того.
Мадуро уже после референдума оказался в непростой ситуации, отмечает политолог: «Если он сейчас рванет вперед, тогда это огромный риск для страны. Международное сообщество будет на стороне Гайаны, а наиболее близкие друзья Венесуэлы не смогут поддержать Мадуро. А если он сказал «А», но не сказал «Б», то ясно, что статус-кво сохранится и тогда может наступить сильное разочарование сторонников военного решения».
