Встречи американской и российской делегаций проходят за закрытыми дверями. Предмет обсуждения деликатен настолько, что на всякий пожарный вдобавок к двум запланированным дням переговоров зарезервировали еще и четверг. С одной стороны, кровь из носу надо бы успеть, чтобы к приезду в Москву Обамы было что положить на стол перед президентами. С другой — работать приходится в сжатые сроки, а спешка в таких фундаментальных делах вряд ли пойдет на пользу. Для сравнения: над СНВ-1 трудились лет семь, а умещающийся на полутора страницах Московский договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов разрабатывали примерно в течение года.
— Успеют ли Россия и Штаты подписать новый договор до конца года? — спросил “МК” у заведующего отделом разоружения и урегулирования конфликтов Института мировой экономики и международных отношений РАН Александра ПИКАЕВА.
— Мне кажется очень маловероятным, что это произойдет, несмотря на, казалось бы, огромное политическое желание с обеих сторон. И вот почему: во-первых, до сих пор не сформирована американская внешнеполитическая команда, и кадровые изменения будут вноситься по ходу дела. А во-вторых, американцы сейчас пересматривают свою ядерную политику, и пересмотр этот должен быть завершен к 1 декабря. Непонятно, как все это будет сочетаться с разработкой нового договора. Наконец, между нами и американцами есть серьезные разногласия. Тем более что Россия увязывает ход переговоров с вопросом ПРО.
— А в чем состоят эти разногласия?
— Американцы только во вторник привезли свою переговорную позицию. Судя по всему, есть две группы серьезных разногласий и один технический вопрос.
Первое расхождение: “Как считать?” Американцы хотели бы вывести из-под правил засчета ряд стратегических систем. Например, они рассуждают, что подлодки на боевом патрулировании — это оперативно-развертываемая система, а те же подлодки на базе или в доках — нет. Видимо, американцы путем подобной эквилибристики заинтересованы в выводе за пределы сокращения своих новых стратегических систем.
Второй камень преткновения: “Как сокращать?” Традиционно сокращения велись путем ликвидации носителей. США еще при Буше предложили сокращать по такому методу: например, на ракете “Минитмен-3” из трех боеголовок снимают две, одна остается. При этом два боезаряда складируются, но могут быть быстро возвращены на носитель. Получается не сокращение, а махинация. В таком случае у Америки получается довольно крупный возвратный потенциал, который легко восстановить. Тем самым США получают значительное превосходство в стратегических вооружениях. Россия же занимает более гибкую позицию, желая, чтобы носители уничтожались, а их разгрузка сопровождалась жесткими мерами, чтобы возвратный потенциал складированных боезарядов был меньше. А также в том, чтобы все стратегические системы подпадали под засчеты, а не выводились из-под сокращения.
Технический же вопрос — это верификация, то есть проверка и подтверждение. Все согласны, есть режим проверки договора СНВ-1 — хороший, но, может быть, чрезмерный, предполагающий слишком много инспекций. Его можно сохранить, но при этом упростить, чтобы он стал менее затратным и более эффективным. Но эти технические договоренности требуют немало времени, так что согласование их может затормозить работу над договором.
