Время Юрия Андропова

Для меня важно, был ли у Андропова план перестройки, альтернативный тем, которые имелись у М.С.Горбачева и Б.Н.Ельцина. А точнее, мог ли Андропов дать старт развитию по китайской модели выхода из социализма, при которой этот выход организует правящая при социализме коммунистическая партия.


Приход Андропова к рулю и ядерной кнопке не был результатом открытой политической борьбы вокруг концепций реформы. Напротив, были по преимуществу подковерные усилия претендента.
Андропов отодвинул одну группу своих конкурентов, используя обвинения в коррупции и взяточничестве.  

Это, конечно, не сталинские разоблачения шпионов и вредителей, не хрущевские ярлыки антипартийности. Он выдвинул борьбу с коррупцией. Это очень понятный массам мотив. Но он далек от проблем того, как выйти из социализма. Андропов устранил и Щелокова, и Медунова вовсе не как противников реформы или сторонников неприемлемого для него варианта реформ.  

И вторая группа конкурентов тоже была отстранена вовсе не в борьбе вокруг проблем реформ. Такие серьезные конкуренты Андропова, как Петр Машеров или Федор Кулаков, ушли из жизни странным образом.  

И Запад Юрий Владимирович “купил” не перспективами реформ, а историческим решением, разрешавшим выезд евреев из СССР. Это была серьезная взятка Западу за его терпимое отношение к приходу лидера КГБ к рулю власти в СССР. Это далеко от реформаторства.  

Для победы Андропову важно было нейтрализовать армию и ВПК. И тут главным стала “подоспевшая” вовремя афганская война, дискредитировавшая и генералитет, и офицеров, и ВПК, оказавшихся бессильными перед афганскими пастухами. На вопрос, кому же была нужна эта война и кто больше всего от нее выиграл, логичен ответ: Андропову. Армия от борьбы за кабинет Брежнева была отстранена. Это опять-таки важно, но это еще не реформаторство.  

Возвышению Андропова способствовали слухи и намеки: на его интеллектуальность, любовь к стихам и музыке, западным костюмам и марочным сортам виски, на его либерализм и прагматизм. Но слухов о его программе реформ не было.  

Таким образом, необходимо сделать вывод, что процесс восхождения Ю.В.Андропова на вершину пирамиды советской бюрократии прямого отношения к проблеме реформирования социализма не имел. Носителем программы реформ победивший Андропов не выступал.  

Что же сделало Андропова реформатором?  

Что помешало ему — в духе Брежнева — наслаждаться властью, “совершенствуя” развитой социализм?


Первый фактор — знание реальной ситуации и внутри СССР, и внешней. Он больше всех и лучше всех знал, как отстала страна. Именно информированность о реальности наших “успехов” буквально толкала Юрия Владимировича, как когда-то одного из его предшественников — Лаврентия Берию, к реформам.
Другой мотив — страх. Если всему руководству КПСС придется отвечать, то счет к главе КГБ будет особый.  

За борьбу с диссидентством и инакомыслием. За созданное им пятое управление КГБ. За психушки.  

За Сахарова, о котором Андропов доложил Политбюро, что тот 80 раз посещал иностранные посольства и 600 раз встречался с иностранцами.  

За Солженицына, на которого Андропов “стучал” с 1965 года.  

А еще — поддержка террористов во всем мире, в том числе “спецтехникой”.  

А еще — покушение на Папу Римского.  

Чего стоят одни названия записок Юрия Владимировича в Политбюро! “О лицах, представляющих опасность в условиях военного времени”. “О дополнительных сведениях, составляющих государственную тайну”. И т.д., и т.п.  

Страх перед ответственностью за поражение 1941 года гнал Сталина до Берлина в надежде сделать Знамя Победы главной своей индульгенцией.  

Страх перед личной ответственностью за репрессии 37-го года усилил решимость Хрущева обвинить во всем Сталина.  

Страх, несомненно, играл свою роль и в решении Юрия Владимировича реформами спасти и социализм, и себя.  

Важным фактором, определявшим всю личность Андропова и влиявшим на подход Андропова к реформам, была его идеологическая позиция.  

Андропов, несомненно, был человеком идеи, и идейные мотивы для него были — после карьерных — вторые по важности.  

Говоря об академике Юрии Арбатове, Андропов как-то заметил, что Арбатов — коммунист, но не большевик. Сам же Юрий Владимирович был именно большевиком. Собственно, никакой другой идеологии, кроме ленинско-сталинской, он не изучал. Учился в школе, из которой изгнали религию. Рос в обществе, где уже были “очищены” и учебники, и газеты, и библиотеки. Для него идеология государственного социализма была единственной идеологией. Все остальные идеологии воспринимались как противники социализма.  

Нетрудно представить, что реформы для Андропова могли быть только на базе марксизма-ленинизма.
Еще один важный момент состоит в том, что Андропов никогда не руководил экономикой — ни на предприятии, ни в отрасли, ни в регионе.  

Возникала антиномия. Как истинный марксист, как большевик, он должен был начать с фундамента, с экономики. Более или менее серьезные реформы должны быть в экономике. Но именно экономики он не знал: ни как теоретик, ни как практик.  

Реформы — при такой идейной базе и при такой мотивации — могли быть только чисткой социализма, развитием его сущности и формированием его истинного облика.  

Таков был старт Ю.В.Андропова.


Как собирался Андропов реформировать СССР?  

Есть точка зрения таких уважаемых аналитиков, как Волкогонов, Яковлев, Авторханов: Юрий Владимирович собирался “кагэбэзировать” СССР.  

Как? Устранить прогнившую опору — аппарат КПСС, и оставить у власти КГБ. Для этого укрепить дисциплину, развернуть борьбу с коррупцией, провести чистку бюрократии. Взять реванш за устранение Хрущевым КГБ от власти.  

Был ли такой план у Андропова?  

Думаю, что состояние дел в стране не могло не вызывать у мыслящих кадров КГБ недовольство аппаратом КПСС. Думаю, что это недовольство у кого-то из них доходило до идей тотальной чистки.
В пользу этой версии говорят неоспоримые факты. Терпимое отношение КГБ в 1991 году к устранению КПСС от власти. Передача власти Б.Н.Ельциным именно руководству из КГБ.  

Но есть и серьезные сомнения.  

Во-первых, Юрий Владимирович не только вел борьбу за дисциплину, но и шел на меры децентрализации и экономической самостоятельности. При нем начался перевод пяти министерств на новые условия. При нем — меры по полному хозрасчету. И децентрализация, и рынок в концепцию “кагэбистского” СССР явно не вписываются.  

Во-вторых, в воспоминаниях я встречал оценки Юрием Владимировичем стран социалистического лагеря (“съедят они нас”) и его же оценки антиимпериалистического движения (“стоит кому-то заявить, что он за социализм, как мы бежим к нему с помощью”). Это не ленинизм.  

Но главным, на мой взгляд, является третье: усилия Андропова по разработке программы на будущее и по формированию своей команды.


Юрий Владимирович начал свою деятельность на посту лидера с того, чего не было ни у Горбачева, ни у Ельцина, — с теоретической разработки перспективы.  

В статье о Карле Марксе он покончил с прежней генеральной линией КПСС на немедленное строительство коммунизма.  

К 1981 году, когда Программа КПСС обещала коммунизм, в СССР, по словам армянского радио, в наличии была только Олимпиада.  

И хотя ряд членов Политбюро, в том числе глава правительства Тихонов, в верстке статьи Юрия Владимировича из ее заглавия настойчиво вычеркивали слово “социалистическое” и заменяли его на “коммунистическое”, сам Юрий Владимирович твердо стоял на своем. Мы находимся не на стадии коммунистического строительства. И даже не в развитом социализме. Мы находимся только на начальном этапе развитого социализма. Мы не построили развитой социализм, а только входим в него. У нас масса нерешенных проблем прошлого. Мой однокашник по экфаку МГУ, помощник Ю.В.Андропова Б.Г.Владимиров (вместе с рядом представителей прогрессивной части партийной интеллигенции сыгравший большую роль в подготовке статьи Андропова), даже употреблял термин: нам нужна пятилетка нулевого роста — чтобы “постирать одежду”, “прибрать квартиру” и т.д. Словом, подтянуть “тылы”.  

Насколько прочно стоял на этих позициях сам Юрий Владимирович?  

Не очень. Отступая от коммунизма и говоря о социалистическом строительстве, Юрий Владимирович заявил, что базой всего остается марксизм-ленинизм. Так что подход к анализу будущего был ограничен “красными флажками”.  

Далее, через пару месяцев после статьи о Марксе, Андропов вернулся к термину о “развитии социализма на собственной основе”.  

Видимо, многое зависело от того, кто готовил материалы для него и как себя чувствовал Юрий Владимирович в момент работы над ними.  

Пленум ЦК в 1983 году на первое место поставил борьбу с коррупцией, то есть со следствием, а не с причиной.  

Я уже не говорю о том, что в докладе о 60-летии СССР Юрий Владимирович Андропов не указал на национализм России и республик как на основную и первоочередную опасность будущего.  

Спор о программе на будущее продолжался не один год. По настоянию Е.К.Лигачева и В.А.Медведева (при согласии М.С.Горбачева) было отвергнуто предложение (кажется, В.Печенева) о необходимости новой, четвертой программы КПСС. Взамен была изобретена формулировка: новая редакция Программы КПСС. Это очень связывало теоретический поиск.  

И все же главное было сделано. Как сказал кто-то из обвинителей Андропова: “он лишил советский народ коммунистической перспективы”.


Юрий Владимирович Андропов, думая о будущем, после разработки теории на первое место ставил формирование среди высших руководителей команды, коллектива сторонников реформ.  

Прежде всего на ведущую роль был выдвинут М.С.Горбачев, хотя Михаил Сергеевич не мог похвалиться чем-то серьезным в части успехов возглавляемого им участка — сельского хозяйства.
Но появившаяся впоследствии версия (ее огласил А.И.Вольский), что Юрий Владимирович назначил Михаила Сергеевича своим преемником, на мой взгляд, уязвима. Она принижает роль усилий самого Михаила Сергеевича в борьбе за пост генсека. А самое главное: Андропов выдвинул в Политбюро и другого явного претендента на роль нового генсека — Романова, переведя его в Москву. В Москву был переведен и Алиев.  

В члены и кандидаты Политбюро были избраны Соломенцев, Воротников, Алиев, Чебриков.
Далее Юрий Владимирович произвел два важных назначения. На пост руководителя орготдела — Е.К.Лигачева, а на пост руководителя экономического отдела — Н.И.Рыжкова.  

Все основные участники перестроечной команды были собраны именно Юрием Владимировичем Андроповым.  

Примечательно, что все выдвинутые — за исключением Чебрикова — были не из КГБ. Это тоже не вяжется с концепцией о планах Андропова “кагэбизировать” страну.  

Но надо отметить и следующее.  

Первое. Команду Андропов набирал только из рядов высшей номенклатуры. “Конец” брал из одной “конюшни”. Что было бы с реформами Петра I, если бы он выбирал “птенцов своего гнезда” только из боярской думы?  

Второе. Юрий Владимирович не устранил брежневское большинство в Политбюро.  

Но самым главным было третье. Команда Андропова отбиралась не “в рубке”, не в бою. Она даже своих взглядов на предстоящие перемены не обсуждала. Юрий Владимирович тем самым создал почву и посеял зерна для будущих конфликтов в своей же команде реформаторов.


Какие напрашиваются выводы?  

Андропов не стал ни автором, ни организатором реформ.  

Поэтому нельзя говорить об упущенном шансе китайского варианта выхода из социализма на базе “социализма с китайской спецификой” (в котором специфика явно перевешивала социализм). Андропов не был Дэн Сяопином. Он не думал о том, что главное не цвет кошки, а ее умение ловить мышей. Напротив, Юрий Владимирович думал о цвете социализма.  

Шанс китайского варианта выхода из социализма у СССР был. Но был давно — еще у Хрущева. Тот им не воспользовался, направив нас на коммунизм при жизни нынешнего поколения советских людей.
Но хотя сам Андропов выход из социализма не рассматривал даже теоретически, практически он дал старт движению по этому пути. В развитии страны к перестройке и выходу из социализма Юрий Владимирович Андропов сыграл весомую роль.  

Во-первых, он освободил нас от задач непосредственного строительства коммунизма и тем самым дал теоретический старт поиску новых путей развития.  

Во-вторых, он сформировал в руководстве страны команду лидеров, ориентированных на радикальные перемены, на перестройку.  

Говоря словами из песни Высоцкого, красные флажки остались ограничителями. Но теперь, после Юрия Владимировича Андропова, они оставили варианты развития только по пути реформ.