Тема переименований не новая, и давно бы пора в ней разобраться. Начнем с сохранения “мира и согласия”. Представим, что у разработчика закона есть два сына-близнеца, которым осенью идти в школу. И вот в февральский выходной папа решил приобщить одного из них к истории. Вместе они вышли на Красную площадь.
“Это что?” — спросил сын. “Мавзолей, — ответил отец, — здесь покоится…” Сын внимательно выслушал рассказ отца и понял: жизнь надо делать по Ленину. Ну а мама в этот же выходной поехала с другим сыном в Питер. Там они пришли в Петропавловку, и мама показала ему захоронения русских царей: “Здесь погребен Николай II, он был нашим императором, причислен к лику святых...” Ребенок все понял и решил строить жизнь по Николаю II… А дальше, после отмены 10-летнего моратория, мир не наступил, потому что один брат убил второго.
Когда мы говорим о переименовании, речь идет не о том, чтобы город Синий считать городом Зеленым. Мы говорим о сосуществовании в одной стране двух взаимоисключающих систем ценностей — советской и российской. Сохранение патологии разрушает всякий организм. В результате возникает безразличие к прошлому и настоящему, а патриотизм, эта иммунная система общества, исчезает. Зародившись внутри, проблема переходит вовне. Неудивительно, что нет и не будет друзей и союзников у страны, ведущей одновременно советскую и антисоветскую, российскую и антироссийскую, западную и антизападную политику. Без идентичности не может существовать ни человек, ни народ, ни государство.
Замечу между строк, что сама проблема изначально формулируется неправильно — переименования действительно недопустимы, нам нужно не переименовываться, а вернуться к историческим названиям.
Часто повторяется такой аргумент за Иванов, не помнящих родства: а вы знаете, сколько стоит это удовольствие, в какую копеечку влетит переименование? Когда милиция задерживает бандита, сломавшего руку женщине, его судят и обязывают оплатить лечение. И я не помню случая, чтобы тот отказывался и возмущался. Но наши чиновники гораздо хуже бандитов. В 1917 году их духовные отцы совершили переворот, а теперь они не хотят возвращать нам историю даже за наши деньги.
Вся деятельность российской бюрократии состоит в постоянных перерегистрациях, перелицензированиях. Об этом с ужасом расскажет любой бизнесмен. Хотя страдает не только бизнес. Недавно был решен вопрос о выдаче загранпаспортов сроком не на 5, а на 10 лет. А кто-то ответил за то, что мучил нас слишком часто? И почему теперь на 10 лет, а не пожизненно? На днях мне пришлось менять права — их срок действия истекает через 10 лет. А сколько людей бессмысленно шлепали печати, сколько народу ждало в очереди? В ближайшем будущем всех автовладельцев наверняка ждет остро необходимая смена госномеров. И все это — в порядке вещей. А вот вернуть российскую топонимику властям ну никак не хочется.
Против возвращения в историю звучит и такой демагогический аргумент: вы что, не хотите знать свою историю, вы отрицаете все советское? Здесь лукаво смешиваются два совершенно разных тезиса: знать историю — не значит ее возвеличивать. Если бы все мы прекрасно знали свое прошлое, вопросов бы вообще не возникло. Но многие его не знают, а некоторые и не хотят знать. Тот, кто призывает забыть про массовые преступления советских времен — красный террор, разрушение церкви, депортации народов, катынский расстрел, голодомор, ГУЛАГ и т.д., — наносит удар по национальному самосознанию. Все это было, как были и полеты в космос, тяжелейшие испытания мирного и военного времени. Это было, хотя я бы не стал давать имя городу Политзекск, области — Гулаговская, а площади — Массовых Расстрелов. Между тем имена организаторов всех этих злодеяний и по сей день “украшают” наши улицы и города. Может быть, правильнее всем этим Лен. и Свердл. областям, Кировам да Дзержинскам срочно вернуть исторические названия, потом ввести 10-летний мораторий на изменения и начать открытую гражданскую дискуссию о нашем прошлом? Повторю еще раз: знать историю — не значит ее возвеличивать.
Недавно я участвовал в теледискуссии по этой теме, и там звучала такая мысль: решать должен народ, давайте проведем референдумы и поставим точку. Надо сказать, что, на первый взгляд, эта мысль справедлива. Но, увы, лишь на первый взгляд. И вот почему.
Политологам известно: проводить опросы в тоталитарно-посттоталитарном обществе, если речь не идет о погоде или полетах на Луну, неразумно. В таких странах народ подвергался массовому идеологическому зомбированию, и социсследования фиксируют не общественное мнение, а эффективность пропаганды.
У нас узловым вопросом является отношение к Сталину, и именно здесь предостережения политологов подтверждаются полностью. Образ Сталина формируется у нас не наукой — он целиком зависит от проводимого политического курса. Неудивительно, что при Николае II Сталин воспринимался как бандит-уголовник, и знали его лишь полицейские да ссыльные. При Ленине Сталин стал крупным борцом за дело рабочего класса. При самом Сталине... Он превратил себя в великого вождя, отца и учителя. При Хрущеве Сталин оказался нарушителем ленинских норм. При Брежневе его имя не упоминали, но поклонялись. При Горбачеве и Ельцине… Словом, общество по сей день не получило исторически обоснованный, достоверный образ Сталина. Кстати, на теледискуссии, о которой я говорил, оказалось, что каждый эксперт имел о Сталине собственное представление. Значит, и эксперты не разобрались. Как же тогда проводить народные опросы и референдумы?
Возвращаясь к мораторию на переименования, замечу: если и сейчас решить вопрос непросто, то насколько сложнее будет в нем разобраться спустя еще одно десятилетие? К тому же компартия без лукавства — это не компартия. Призывая к мораторию, она одновременно призывает вернуть Волгограду прежнее название. И, вы не поверите, речь идет не о Царицыне…
Куда ни кинь — всюду мы сталкиваемся с проблемой неосталинизма. Ее у нас постоянно запутывают. Правда, все наши соседи с ней разобрались. И вот что я слышу теперь от друзей из Словакии, Польши, Литвы. “Раньше мы считали, что русские пострадали от Сталина так же, как и мы. Но теперь вы сделали его “именем России”, в ваших учебниках его называют “успешным менеджером”, значит, русские и есть сталинисты”, — говорят в Праге и в Таллине. И отворачиваются не от политиков, а от нас и нашей страны.
Но я не хочу жить по принципу “Весь мир идет не в ногу, а мы — в ногу”. Не хочу и никому не советую. Вопрос о возвращении истории — не праздный и не третьестепенный. Обретем себя — обретем и свое будущее.
