За эти годы Борис Абрамович здорово постарел, осунулся, но былой прыти не растерял. Та же угловатая резкость в движениях, та же бьющая ключом энергия, те же возбужденно горящие глаза.
В том, что он придет на заседание, я не сомневался ни минуты, едва только выскочил из зала с телефоном наперевес его верный оруженосец Юлий Дубов, еще одна забытая фигура недавнего прошлого, которую на родине давно поджидает тюремная камера. Увидеть Березовского с Дубовым в зале суда — пусть даже английского — ради этой восхитительной картины стоило лететь на другой конец Европы…
В минувшую пятницу в Лондоне подошел к концу громкий судебный процесс по иску Березовского к российскому телевидению. На этот раз беглый олигарх требует признать клеветой распространенные в эфире сведения о себе.
Любовь Березовского к судебным тяжбам стала уже притчей во языцех. Перебравшись на берега Темзы, Борис Абрамович превратился в записного сутяжника. Он судится теперь по любому поводу и без: в числе его ответчиков были и Абрамович, и Фридман, и Патаркацишвили.
Однако процесс, о котором пойдет сейчас речь, резко выбивается из этого стройного ряда. Березовский, сам того не желая, фактически загнал себя в ловушку. Ведь, если суд отклонит его иск, Борис Абрамович окажется в интересном положении унтер-офицерской вдовы…
Несколько слов о сути процесса. Весной 2007 года “Вести недели” показали сюжет, раскрывающий тайную подоплеку получения Березовским статуса политического беженца.
Речь шла о том, что БАБ и его окружение представили Скотленд-Ярду сфальсифицированные доказательства преследования Бориса Абрамовича российскими спецслужбами. В качестве главной улики в деле фигурировали показания некоего выходца из Казахстана, который будто бы был заслан в Лондон ФСБ с целью убийства “политэмигранта”.
Этот человек, скрытый под псевдонимом Петр, и выступил теперь в телепрограмме. Он рассказал, что роль “суперагента” его попросили сыграть сам же Березовский и его приближенные Литвиненко и Гольдфарб, а, следовательно, Борис Абрамович нагло обманул британскую корону.
Честно говоря, логика Березовского мне решительно непонятна. Передача РТР, вызвавшая у него столь праведный гнев, была отнюдь не первой. Еще годом раньше бывший соратник олигарха по борьбе с режимом Никита Чекулин в деталях изложил суть этой хитроумной провокации Березовского.
В интервью мне (“МК” от 23 января 2006 г.) Чекулин подробно рассказал, как Борису Абрамовичу пришла в голову мысль выдать себя за жертву несостоявшегося убийства. Именно Чекулин первым познакомился с этим лжеликвидатором — в миру Владимиром Терлюком.
Через месяц то же самое Чекулин повторил в “Чистосердечном признании” НТВ. О том, как приметил возле здания суда крепкого высокого мужчину с рубленым волевым лицом, как Березовский, услышав об этом, мгновенно уверился, что перед ними агент ФСБ, как вместе с перебежчиком Литвиненко грубо вербовали они Терлюка в пиццерии на окраине Сохо, уговаривая признаться в связях с Лубянкой.
Обвинения Чекулина Березовский оставил без ответа. Лишь полтора года спустя, после выхода “Вестей недели”, в высокий суд Лондона неожиданно поступил иск. Березовский требовал признать изложенные факты не соответствующими действительности.
Борис Абрамович решился идти ва-банк. Ведь отказ от удовлетворения иска фактически означает официальное признание английских властей, что убежище было предоставлено ему незаконно…
* * *
Березовский давно поистощился на выдумки и проказы. Фарс, разыгранный им перед агентами Скотленд-Ярда в 2003-м, был настолько топорно и грубо сработан, что не выдерживал никакой критики. Тем не менее британцы радостно в него поверили; точнее — сделали вид.
По официальной версии, в 2003 году к Березовскому обратился некий Владимир Терлюк, сообщивший, что является агентом ФСБ, посланным его убить. Ликвидировать политэмигранта он должен был посредством отравленной ручки (!) прямо в зале суда, где в тот момент слушалось дело о выдворении олигарха в Россию.
Аналогичные показания Терлюк якобы дал и британским спецслужбам. Именно после этого чаша весов окончательно склонилась в пользу Бориса Абрамовича. 9 сентября ему было предоставлено политическое убежище, а 12 сентября суд закрыл дело о его экстрадиции.
Позднее выяснится: никакого отношения к российским спецслужбам Терлюк никогда не имел. Об этом он рассказал мне сам, когда прочитал интервью Никиты Чекулина.
Все было гораздо прозаичнее. Терлюк — беженец из Казахстана. При Советах работал где-то в хозяйственных структурах Совмина, потом занялся бизнесом, но неудачно. В 1999-м в поисках лучшей жизни перебрался в Англию, где много лет добивался политического убежища.
С Березовским Терлюк столкнулся, придя на суд в 2003-м. Вернее, сперва он попался на глаза Чекулину, а потом уже через него познакомился с Литвиненко.
Зачем казахский переселенец поперся на суд, объяснить он толком мне не мог. Это, пожалуй, самое слабое звено во всей цепи, но и оно объясняется довольно просто: Терлюк находился на мели, статуса беженца упорно ему не давали. А знакомство с богатым авантюристом давало хоть призрачный шанс на удачу.
Терлюк не понимал: он играет с огнем. Как раз в тот момент проблема предстоящей экстрадиции встала перед Березовским особенно остро. Весной 2003-го по запросу Интерпола английская полиция даже арестовала его, пусть на несколько часов. Затем МВД официально отказало в предоставлении политического убежища.
Борису Абрамовичу позарез требовался хоть какой-нибудь повод, позволяющий выдать себя за жертву режима. И тут на горизонте возник Терлюк.
“Когда я рассказал о нем Литвиненко и Березовскому, — вспоминает Никита Чекулин, — поднялся настоящий психоз. Литвиненко заявил, будто видел Терлюка в аэропорту “Хитроу”, якобы тот за ним следил. Березовский тоже “вспомнил”, что встречал его раньше, в Генпрокуратуре. “Они играют свою гэбэшную игру”, — бросил он”.
Чем закончилась эта игра, Чекулин не знал, его миссия прервалась в тот момент, когда он свел Терлюка с Литвиненко. По его предположению, явку с повинной Терлюк все-таки написал, согласившись выдать себя за ликвидатора из Москвы.
Но, оказывается, даже этого сделано не было. Уже после, когда Генпрокуратура возбудит уголовное дело против Березовского за заведомо ложный донос, Владимир Терлюк даст подробнейшие показания российским следователям.
На допросе он заявит, что не поддался уговорам олигарха и не стал себя оговаривать, хотя Литвиненко сулил ему большие деньги.
Тем не менее в файлах Скотленд-Ярда фигурирует полицейский рапорт, составленный якобы со слов самого Терлюка. В нем он называет себя агентом ФСБ, присланным за скальпом Березовского. Подписи Терлюка на рапорте нет. Правдивость изложенных сведений заверяет в нем совсем другой человек — Березовский.
Я так подробно описываю этот документ, поскольку сегодня он приобщен к материалам уголовного дела №201/374038-08. Вкупе с показаниями Чекулина эти бумаги и камня на камне не оставляют от шпионского фарса с отравленной ручкой.
Однако в Лондоне сие никого не впечатляет. Березовский здесь еще нужен. Пока…
* * *
Я прилетел в Лондон всего на сутки, специально, чтобы выступить на суде. Об этом попросил меня Владимир Терлюк, являющийся наряду с ВГТРК ответчиком по иску Березовского.
В отличие от Березовского у Терлюка нет денег на дорогих адвокатов. (Средняя ставка — 5 тысяч фунтов в день.) Свою защиту он осуществляет сам.
…Высокий суд Лондона находится в сердце британской столицы, в районе Вестминстера. Старинный замок с высоченными закопченными сводами и резной мебелью в гулких залах.
Все то время, пока я присутствовал на заседании, меня не покидало ощущение какой-то ненатуральности, театральщины. Внешне суд скорее походил на съемки телевизионного шоу.
Адвокаты в старинных париках. Сидящий на возвышении чопорный судья в мантии. Дубовые панели.
Впрочем, это на самом деле было шоу. Тем, кто бичует басманное правосудие, нелишне было бы провести денек-другой в британском суде.
Защитник Березовского Дезмонд Браун спрашивал меня о чем угодно, только не о сути иска. О Литвиненко, Юшенкове и Щекочихине. О политических репрессиях. О свободе слова. Особенно — о моих связях с Лубянкой (Главной, неопровержимой уликой служила присужденная мне премия ФСБ в области литературы и искусства. “Господин Хинштейн, — гневно вопрошал адвокат, хмуря брови, — как бы вы посмотрели, если б в Англии журналист был удостоен премии МИ-6?”)
Больше часа длился этот допрос с пристрастием. Такого подробного разбора моих статей я не видел еще никогда; оправдываться пришлось даже за ледоруб Троцкого, который я сгоряча напророчил Березовскому весной 1999-го, о чем, правда, ничуть не жалею. А также сдавать устный экзамен на знание английского.
Все попытки перевести беседу в процессуальное русло успехом не увенчались. “Здесь я решаю, что имеет отношение к делу, а что — нет”, — сказал как отрезал председательствующий лорд Джастин Иди.
Зато большинство вопросов, заданных стороной ответчика, судом были отведены как несущественные.
Но чем детальнее отвечал я на вопросы, разбивая упреки и выпады адвоката, тем мрачнее становился Березовский. А уж после заключения, когда сказал я почти все, что думаю об этом субъекте, и подавно.
Борис Абрамович примчался в суд, едва узнал о моем появлении; до этого не ходил на заседания целую неделю.
Внешне он мало изменился, разве что постарел и еще больше ссутулился. И лишь горящие глаза по-прежнему выдавали в нем того Березовского, которого знала и ненавидела когда-то вся страна.
После заседания мы столкнулись с ним в коридоре.
“Ты же умный парень! — кричал он, яростно размахивая руками. — Это же все происки гебни. Неужели ты не понимаешь: все делается, чтобы отвести подозрения от смерти Литвиненко”.
Я смотрел на него, и мне — честно — было смешно. Столько лет этот неглупый вроде человек исполняет один и тот же заученный образ, что и сам поневоле окончательно в него вжился. Напялив на себя тогу мученика, он бессилен выйти уже из роли.
“Нет! — театрально прокричал Березовский, когда объяснил я ему, что про беглого чекиста-расстригу все давным-давно позабыли. — Англия помнит Литвиненко!”
“Бросьте. Англия помнит Кромвеля и Шекспира, но только не Литвиненко”.
Продолжать дискуссию Борис Абрамович не стал и стремительно умчался прочь по коридору. За ним затрусили неразлучный Юлий Дубов и вдова Литвиненко Марина, принципиально отказавшаяся говорить со мною по-русски (English! Only English!).
“Ждем вас на родине”, — лишь успел выкрикнуть я ему вслед. Будьте уверены, на очередном суде Березовский обязательно припомнит эту фразу как пример открытых угроз из уст посланца Путина и агента Лубянки.
Мания преследования не отпускает его много лет, он живет — ну или делает вид — в постоянном ожидании возмездия.
За эти годы Борис Абрамович разыграл как минимум четыре постановки с несостоявшимися покушениями на свою персону — все точно из одного стручка. Хотя, по моему глубокому убеждению, если б кто-то хотел по-настоящему свести с ним счеты, давно бы уж лежал в сырой могиле.
Березовский — совсем как неуловимый Джо; неуловим потому, что никому не нужен…
Вряд ли британцы глупее нас с вами, но, раз позволяют они себя дурить, значит, имеют на то весомые резоны.
Всех своих оппонентов Березовский традиционно обвиняет в работе на ФСБ. (Автор этих строк отнюдь не одинок.)
Однако без заступничества британских спецслужб сам он столько лет удержаться у берегов Темзы никак не мог.
В печати уже проходили утверждения о связях Березовского с английской разведкой; об этом, в частности, свидетельствовал агент МИ-6 Вячеслав Жарко, пришедший в ФСБ с повинной. Принесенные им аудиозаписи разговоров с Борисом Абрамовичем подтверждают эти слова.
Спецслужбы ее величества будут опекать Березовского ровно до тех пор, пока в нем сохранится надобность.
Очень демонстративно, как раз накануне моего приезда, МВД Великобритании отказало Владимиру Терлюку в статусе беженца. 11 лет размышляло и вдруг неожиданно разразилось.
Вот еще почему так важен вердикт, который вынесет в ближайшие дни лорд Джастин Иди.
Если Березовскому в иске откажут, значит, интерес в нем отпал, а вслед за этим начнется новый судебный процесс по отъему у него статуса политического беженца.
Если же Березовский выиграет, значит, время еще не пришло. Значит, нужно еще подождать, пока в Альбионе не переменится ветер.
Мне всего 35. Я дождусь…
* * *
В Россию Березовскому возвращаться никак нельзя. На родине ждет его долгая дорога и казенный дом.
По двум уголовным делам он заочно уже осужден к реальным срокам заключения. (Шесть лет по делу “Аэрофлота”, тринадцать — за хищения с “АвтоВАЗа”.)
Еще по четырем другим продолжается следствие. В общей сложности Березовскому инкриминируется 8 статей УК и нанесенный урон в 23 миллиона долларов.
С каждым годом на земном шаре остается все меньше безопасных для него мест. Совсем недавно в Швейцарии осудили его партнера по “Андаве” и “Форусу” Ханса Петера Йенни; он был признан виновным в мошеннических операциях с “Аэрофлотом”. Березовскому как главному организатору преступлений посвящена добрая часть приговора.
Наложен арест на его шато во французском Антибе. Последовательно предъявляли ему претензии голландские и бразильские власти.
Туманный Альбион — это последняя надежда и опора Березовского. Для того чтобы остаться здесь, он готов платить любую цену.
Когда на кону стоит свобода, не то что киллера с отравленной ручкой придумаешь, черту лысому душу заложишь.
