Иранскую делегацию на этих переговорах возглавляет министр иностранных дел страны Мохаммед Джавад Зариф — дипломат, получивший образование в Америке. Как сообщает ВВС News, он уже объяснил, что процесс переговоров в любом случае займёт немало времени, однако есть основания надеяться на благополучный исход: «Я надеюсь, что к среде мы достигнем согласия по "дорожной карте", чтобы найти путь урегулирования», – написал политик на своей странице в социальной сети Facebook. Главу МИД страны поддерживает и президент Ирана Хасан Роухани — после его прихода к власти это первый опыт подобных переговоров. Он заявил, что хотел бы достичь соглашения в течение полугода.
Партнёры Ирана по переговорам готовы выслушать предложения. Они сохраняют опасения, что Тегеран стремится создать военный ядерный потенциал. Хотя, как сообщает Associated Press, власти Ирана продолжают настаивать на том, что их ядерная программа носит исключительно мирный характер — на Западе к этой позиции относятся скептически. Желание западных стран — сделать так, чтобы Иран принял конкретные меры для отказа от обладания потенциалом ядерного оружия. В ответ они обещают ослабить режим санкций, который продолжает действовать в отношении Ирана.
– Единственное, чего нам следует ждать в результате — это получение Ираном ядерного оружия в течение года-полутора максимум, – комментирует «МК» ситуацию президент Института Ближнего Востока Евгений САТАНОВСКИЙ. – Но эти переговоры должны пройти с гораздо большим позитивом и оптимизмом, чем при Ахмадинежаде. Действующий президент Ирана, господин Роухани, чрезвычайно симпатичный человек, он знает иностранные языки, всегда доброжелательно общается с коллегами и прессой. Но атомная гонка вооружений, связанная с Ираном, находится на финальной стадии. Совсем на финальной. Это тот случай, который называется «А поговорить?..».
– В чём принципиальная разница между подобными переговорами при Ахмадинежаде и Роухани?
– Ахмадинежад был брутален, всем угрожал, вел себя неадекватно... Он высказывался насчет Израиля — о том, что там не было никакого Холокоста. А Роухани вполне мил. Только этим всё и отличается. Роухани — борец с за права Ирана на ядерной оружие с человеческим лицом. Поэтому я говорю, что ничего, кроме иранской ядерной бомбы, мы не получим. Все эти разговоры — в пользу бедных. Иран — это всё-таки не Сирия, которую почти удалось «дожать», а гораздо более серьезное государство. Так что все в порядке — после этого мы будем иметь либо гонку ядерных вооружений в регионе, либо военный удар Израиля.
– То есть вы считаете, что принципиального значения нынешние переговоры не имеют?
– Здесь нельзя прийти к какому-либо результату, тем более за два дня. Полтора года, о которых я сказал — это не до «результата», а до момента появления у Ирана ядерного оружия. Эти переговоры не имеют значения — страна идёт к ядерному оружию, она его получит. Переговоры важны для карьеры тех дипломатов, которым они украсят биографию, которые смогут отчитаться перед начальством... Для всего остального — нет, ноль. Ничего другого здесь ожидать не следует.
