Сразу же вспомнился старый армейский анекдот: приехал генерал ракетный полк проверять, видит ракету — к приезду генерала ее покрасили, а ведро с краской убрать забыли. Генерал спрашивает:
— Что это такое?
Командир полка не смутился:
— Секретный обтекатель, товарищ генерал!
— Сам вижу, что секретный. Почему не покрашен, спрашиваю?!
Разговор на пресс-конференции велся примерно с той же степенью компетенции. Академик, как заправский факир, вытаскивал из рукава то выращенный им черный опал, то прозрачные стеклышки, то поливал пластинки вонючей жидкостью, затем посыпал их черным порошком, который пенился и дымился. При этом приговаривал: “Вот это — наука!”.
За опытами он легко рассказал всю свою жизнь, помянув сразу всех: врагов, друзей, статью “От чего умирают журналисты?” (что прозвучало несколько угрожающе), ученого Неволина, в кабинете которого его портрет висел рядом с Менделеевым... Напомнил, конечно же, что графен — это исключительно его изобретение, и в подтверждение продемонстрировал патент, выданный ему в США на следующий же день после вручения за это открытие Нобелевской премии ученым — выходцам из России. Он говорил про все сразу: про воду, фильтры, кишечные палочки, сибирскую язву, Ксюшу Собчак, загипнотизированных им в детстве кур, про ФСБ, которая впервые его арестовала в 10 лет, про академиков РАН, среди которых всего 6% ученых, остальные либо чьи-то сынки, либо бывшие спортсмены, у которых “с писей что-то не так” и у которых после 75 лет начинаются необратимые процессы в мозге. При этом он упомянул лауреата Нобелевской премии академика Гинзбурга. Это, пожалуй, единственное, что среди всего этого веселого потока информации ни у кого не вызвало улыбки.
Я поинтересовалась, сколько ему лет и как с его мозговыми процессами. Он тут же радостно сообщил, что еще 10 лет будет удивлять нас своими открытиями, из чего стало ясно, что ему — 65. При этом он кокетливо настаивал: “Признайтесь, вы же думали, что меньше. Ну признайтесь!”
Окончательно добить собравшихся академик решил, демонстрируя выполненные им портреты на шпинели (материале, созданном для тех самых обтекателей). “Фаберже расстроился бы, увидев мои работы”, — заявил он, показывая портрет Владимира Путина и задумчиво добавил: “Пройдет 500 миллионов лет, все погибнет, а портрет президента Путина останется”. На что я заметила ему, что у нас президент Дмитрий Медведев. Академик нервно стал объяснять, что сказал так по американской традиции, где человека принято пожизненно называть президентом.
Однако больше портретов всех интересовало все же военное применение шпинели. Петрик с большой неохотой поведал, что истратил на его изобретение больше $1,2 млн. личных денег и продать его “с чистым сердцем” военным был бы готов за $50 млн. Правда, он тут же заметил, что “таких денег мне никто не даст”, а потому объявил Минобороны ультиматум: “Ждать буду 2 месяца”. Потом академик готов продать свое изобретение США или Израилю, где его признают.
Короче, российские генералы, трепещите: или ищите деньги, или все ваши враги будут летать с секретными обтекателями Петрика.
