Правильный выбор
Он вернулся из армии в начале семидесятых. И перед парнем встал выбор, чем заняться. Безусловно, все работы хороши, выбирай на вкус, да только выбор в провинциальном сахалинском городке невелик – в основном все труды связаны с добычей рыбы и ее переработкой. Но Александровск-Сахалинский славен не только своей непосредственной близостью к морю - рядом с городом располагались заводы для подземной добычи угля - Макарьевская, Мгачевская, Арковская и Октябьская шахты. В то время профессия шахтера сулила солидные заработки, хотя была очень опасной и ответственной.
"У меня было два выхода: либо идти работать радистом (получил на службе дополнительное образование), либо устроиться шофером. Вот и покатался пять лет шофером. А на ГАЗ-63 рейсы трудные были, по побережью мы с напарником часто возили бензин в цистернах. Однажды во время шторма машины чуть не смыло в море", – вспоминает Виктор Тимофеевич.
Но будучи водителем тогда много заработать было нельзя… А ведь надо обеспечивать семью, детей. Вот и поступил Виктор в Сахалинский горный техникум на специальность горного электромеханика. Получил красный диплом. Как пошел на практику в Макарьевскую шахту, так и остался там работать.
"Труд очень тяжелый. Представьте себе - звено рабочих, семь человек. Идем в забой и тащим с собой глиняные пыжи. Нужны они для того, чтобы перед началом работ произвести взрывы, - рассказывает Панасенко. - В толще пород пробуриваются отверстия-шурфы, туда заряжается взрывчатка, потом закладывается глина, и взрывник с помощью специальной машинки «опаливает» пласт угля. Пласт, надо сказать, толщиной почти в четыре метра".
Устройство шахты Виктор Тимофеевич объясняет любовно, почти на пальцах – чтобы можно было представить себе в каких условиях добывается уголь.
"Шахта начинается с глубокого колодца или наклонного туннеля - ствола. Ствол углубляют сверху вниз, все время укрепляя стенки, чтобы они не обваливались. Назначение ствола - подъем полезного ископаемого, спуск и подъем в шахту людей и машин, подача свежего воздуха. Внизу от него в разные стороны отходят подземные коридоры - штреки. В них уложены рельсовые пути или установлены конвейеры. По этим штрекам к шахтному стволу подвозят уголь.- для наглядности горняк чертит в тетради схему шахты. - Если идти по штрекам от ствола, то в конце концов попадешь в забой - туда, где уголь отделяют от пласта и грузят на конвейер или в вагонетку.
Рассказывая о нынешнем положении дел горнодобывающей промышленности в Александровске-Сахалинском, шахтер со стажем заметно скучнеет.
"Теперь уголь в Александровске добывают открытым способом - роют карьер, выгребают из него все, что только можно, и переходят на следующее место. В итоге получается унылый лунный пейзаж. Сейчас не привыкли люди к размеренному труду, все надо побыстрее, а о последствиях не задумываются. Ведь для того чтобы запустить шахту, требуется вложить семь лет труда", - рассуждает горняк.
Сверхкатегорная опасность
Макарьевская шахта, в которой работал Виктор Панасенко, называлась сверхкатегорной, то есть опасной по содержанию угольной пыли и газа метана.
"Угольная пыль во взвешенном состоянии способна взорваться от любой, даже самой маленькой искры. Метан сопутствует всякой угольной добыче - опаснейший газ без цвета и запаха. Присутствие метана можно определить специальным прибором – интерферометром. Если в воздухе содержится только два процента газа, работать уже нельзя. Самый сильный взрыв может случиться при девяти процентах содержания", - продолжает Виктор Тимофеевич.
Интерферометр срабатывает автоматически: как только процентное содержание метана превышает норму, прибор отключает электроэнергию для того, чтобы шахтеры не имели возможности работать. Но когда надо, интерферометр можно было обмануть - рабочие на свой риск накрывали приборы, например, плотной тканью робы или шапкой. И продолжали добывать уголь. 
Больше всего шахта не терпит невнимательности. Последствием халатности может стать не строгий выговор с занесением в личное дело, а… смерть.
"Мастер технико-вентиляционной безопасности должен был обойти шахту, сделать отметки, что все вентиляторы работают исправно. Видимо, не досмотрел за одним, тот остановился. Мастер не успел дойти до забоя – смерть моментальная, скопился углекислый газ… Задохнулся..." - с горчинкой в голосе говорит Панасенко.
Существовал и гласный Горный устав о дисциплине работников, занятых на работах в особо опасных подземных условиях. Согласно Уставу, если у шахтера, спускающегося в забой, находили спички или другие предметы, способные вызвать возгорание, - такого нерадивого рабочего отдавали под суд. И грозил за подобное нарушение немалый срок. Но в перестройку, на волне забастовочного движения, Устав был отменен. А между тем, большое число аварий с массовой гибелью людей связано именно с человеческим фактором - с обыкновенным разгильдяйством, с курением в загазованных выработках. Пострадали, прежде всего, шахтеры, так ратовавшие за отмену Устава.
На вопрос, были ли у рабочих профессиональные суеверия или, может, какой-то специальный обряд посвящения в шахтеры, Виктор Тимофеевич ответил просто: "Шахтеры люди серьезные. Не было у нас никаких посвящений в профессию - моряки-подводники, например, воду морскую пьют. И суеверий тоже не было - труд в шахте дело серьезное, тут правила техники безопасности блюсти надо, а не на суеверия полагаться".
Выбор профессии наложил безрадостный отпечаток на здоровье мужчины - из-за болезни сосудов Виктору Тимофеевичу отняли обе ноги - их заменяют протезы… Однако это не мешает ему вести привычный активный образ жизни – пенсионер совершает ежедневные долгие прогулки, посещает церковь, на здоровье не жалуется. Сильный духом человек всегда преодолеет любые жизненные обстоятельства.
