Мы немного опоздали. Приехали, когда клеть шахты «Центральной» в Пласте уже отправилась вниз. Пришлось ждать. Женщина с милым башкирским акцентом сообщила, что «начальник внизу уже». Ожидание…
Немногословные разговоры с представителями пресс-службы. И — сапоги на ноги, брезентовая куртка, рюкзак на плечи, «самоспас» — на бок, лифт. Жетоны — обязательны. Жестяные кругляки скажут, что мы спустились. Обязаны доложить, что поднялись. Как назло, оба — номер 13. Но мы не суеверные. У шахтеров вообще с суевериями туго, а уж у журналистов – тем более…
Клеть выдерживает 15 человек. Ее скорость 8 метров в секунду. Уши закладывает, как в самолете. Через несколько минут мы с фотокорреспондентом оказываемся на глубине 700 метров. Хочется написать, что здесь тихо и спокойно, но…
Воздух поступает снаружи. Воздушные рукава, как гигантский пылесос, воют навзрыд. Рабочим выдают беруши, но нам-то надо слышать собеседника… Поэтому как придется.
Это новый горизонт. Он должен продлить жизнь шахты «Центральная» лет на десять. Здесь, кстати, добывают золото. Оно невидимо. 2,5 грамма на тонну руды – это мощность жилы.
После подъема руды на поверхность предстоит долгая химическая обработка на обогатительной фабрике. Выгодно – невыгодно — не мне судить, но шахта существует и является градообразующим предприятием Пласта. Треть жителей города работает на «Южуралзолоте» или в какой-то степени зависит от него.
***
Первый раз я побывал здесь 13 лет назад. Худо было. И статья называлась соответствующе — «Золотая клеть». Врезалась в память картинка: шахтер с майонезной банкой, в которой холодная лапша.
Я спросил, почему так непролазно. Шахтер ответил с едва скрываемой ненавистью: «Денег нет». В 1997 году зарплату выдавали талонами. «Живых» денег не было вовсе. Отоваривались вот той самой лапшой, и в редких случаях — консервами.
Впрочем, зачем это я вам о «социалке»? Давайте пройдемся под землей. Портрет шахты, где добывают золото, выглядит просто, он особо и не менялся с позапрошлого века: это цех со своими четко выработанными правилами. Каждый работник с утра проходит освидетельствование на алкоголь и — выборочно — на наркотики.
Дальше — вниз, если все в порядке. А потом 11-часовая рабочая смена. Ну, правда, это у вахтовиков. Общежитие для них больше похоже на альпийский домик — красный кирпич, евроокна и сайдинг. Вахтовики приезжают из Казахстана и Узбекистана.
Работают как проклятые, зато дома имеют возможность купить новое жилище. Цены там такие. А вообще, если говорить о зарплате, то остается только позавидовать. В «Центральной» можно заработать до 60 тысяч рублей.
Но это адский труд. Забойный. 12 человек в бригаде. 80 метров проходки — ежемесячная норма. Вы представляете себе, что такое 80 метров прорубленной скалы? Это пыль, грохот и сбитые в кровь ладони.
***
Леонид Маштаков работает в шахте уже 30 лет. Шахта — это образ жизни. Он представитель шахтерской династии. После отца работал на Учалинском комбинате, на Узергинском руднике.
Сейчас – начальник участка горно-капитальных работ на «Центральной». «Знаешь, когда в армию уходил, я пришел ночью на карьер и прощался с ним», - говорит Леонид Николаевич. И вот в этом – все. Любовь, ненависть, обреченность и надежда. Шахта…
Мы стоим с ним около глухой скальной стены. Пахнет взрывчаткой и камнем. Знаете, это такой непередаваемый запах… Из-за него и труд шахтеров оплачивается так высоко. Из-за него они и выхаркивают свои легкие по кускам, когда врач пишет диагноз-приговор: «Силикоз».
165 лет пластовским шахтам. Сегодня они — единое целое. «Сбоили» «Восточную» и «Центральную», собрали воедино коллективы. Словно в образцовой военной части – прибрали дочиста территорию, огородили бордюрами клумбы.
«А вон там, в оранжерее, у нас бананы растут», — сказал главный инженер шахты Александр Каширин, наш «проводник». Я не поверил. А ведь и вправду - и бананы, и грейпфруты...
Отдельно взятый коммунизм только усилился в столовой. Ну представьте: 16-10 — это солянка. 23 «рэ» — лагман. Не хочется воспевать оду предприятию, но придется. 13 лет назад было настолько хуже, что и говорить не хочется.
А на днях, к слову, был День шахтера. И мы выпили за него шахтерскую стопку, когда поднялись наверх и вдохнули жаркий августовский день. Так надо. Чтобы мужикам, забывающим иногда, как выглядит солнце, стало светлей.
