В том, что новый Закон “Об образовании” нужен, не сомневался никто. Прежний был принят в 1992 году. И благодаря накопившимся поправкам, с одной стороны, все больше превращался в “лоскутное одеяло”, а с другой — отставал от жизни. По словам главы Российского союза ректоров (РСР) ректора МГУ им. Ломоносова Виктора Садовничего, в нем не находили отражения важнейшие реалии сегодняшнего дня.
Предложенный проект закона пытается восполнить эти пробелы и вводит много новшеств. Прежде всего меняется сама система. В нее впервые в российской истории встраивается дошкольное образование (нынешнее начинается с младшей школы), а конечным уровнем становится высшее образование (сейчас период ученичества венчает аспирантура). Кроме того, один из нынешних уровней образования — начальное профессиональное — исчезает вовсе, а вся система выглядит так: дошкольное, общее, среднее профобразование и высшее.
Среди других новшеств — исчезновение такого распространенного ныне вида вуза, как академия (останутся лишь университеты, институты и колледжи); введение кредитно-модульной системы организации образовательного процесса; а также узаконивание образовательного кредитования, целевого капитала (эндаументов) и инвестиций. В целом, подчеркнули ректоры, законопроект содержит много полезного. Однако некоторые моменты вызывают серьезные возражения.
Прежде всего, подчеркнул Садовничий, так называемый кодекс включает так много статей, не имеющих отношения к образованию, что “больше похож на справочник по финансовому, гражданскому, семейному и даже антимонопольному законодательству”. Вторая его беда — декларативность. Прямых ответов, где чьи права и ответственность и что будет с теми, кто их нарушает, в документе нет. Единственный выход, по словам главы РСР, убрать все декларации. Тогда закон “похудеет” в два раза, и это пойдет ему на пользу: им будет удобнее пользоваться.
Есть у ректорского сообщества и другие принципиальные замечания. Например, по поводу решения финансировать вузы в зависимости от результатов ЕГЭ набранных студентов. Непонятно, подчеркнул Садовничий, “за кого бюджет должен платить больше — за отличника, который и так все знает, или за более слабого студента. И что делать с техническими вузами, где уровень оценок, как правило, ниже. Ответов в законе нет”. Но самые серьезные опасения вызвали попытки разработчиков свести образование к услугам на договорной основе: “Поступая в вуз, студент заключает договор, суть которого неясна. Если это услуга, расторгнуть ее в одностороннем порядке по Гражданскому кодексу можно только через суд — иначе нарушаются права потребителей. А это значит, что и отчислить двоечника можно только по суду”.
Часть ректорских замечаний наверняка учтут при доработке. Но не все, дал понять глава Минобрнауки Андрей Фурсенко. “Такие законы консенсусом не принимают, — обозначил он позицию своего ведомства. — Да и закон в первую очередь пишется не для тех, кто работает в образовании, а для тех, кто рассчитывает на результат”.
