— Господин Ананг, во-первых, почему решили заняться таким необычным делом?
— Это наш семейный бизнес. Мастерскую Канеквей в городе Тэши — пригороде столицы Ганы Аккры — в свое время основал мой дед. А я с детства помогал ему. После смерти дедушки дело перешло к дяде. Когда в 2005 году он умер, я понял, что мастерская приходит в упадок и ее нужно срочно поднимать. Тогда я стал ее главой. Позже ко мне присоединился отец, сейчас он работает вместе со мной. Кроме того, у нас трудятся подмастерья. За несколько месяцев, изучив тонкости непростого мастерства, ученики получают документ наподобие диплома и могут зарабатывать самостоятельно.
— Расскажите немного о себе.
— Я родился в городе Тэши, мой родной язык — диалект племени га. Но я говорю на английском языке и немного понимаю по-французски. Я самый старший в семье, у меня 8 братьев и сестер. После смерти дяди только я один захотел продолжать семейное дело. Мои родные выбрали получение образования в вузах. По сути, я простой человек из небогатой семьи, который занимается любимым делом. Что касается моего семейного положения — у меня есть трехлетняя дочь, но сам я не женат.
— Можете сказать, сколько всего необычных гробов вы смастерили?
— Честно — никогда не считал. Их довольно много. Традиционными для Ганы являются усыпальницы в виде рыбы, стручка бобов какао и рыбацкой лодки. А все потому, что в нашей стране основные профессии — рыбак и фермер. Гробы, изготовленные в виде объектов, которые были важны для покойного, — незаменимый аспект ритуала похорон для племени га и других прибрежных ганских племен. Таким способом родные усопшего выражают уважение к его профессии, мечте или увлечению. Вообще гробы заказывают для людей абсолютно разных занятий. Для священников это похоронные ящики в форме Библии, для пилотов — в виде самолета, для компьютерщиков — в виде «мышки». А заказчики не только мои земляки. У меня много клиентов на Западе и в Америке.
— Сколько по времени занимает работа?
— Неделя, может быть, и полторы недели. Все зависит от веса и размера усопшего.
— Бывало ли так, что вас удивляла фантазия заказчика?
— Однажды нам заказали гроб в форме агути — так называется горбатый заяц в Гане. Мы прежде и не видели такого зверька. Родственники усопшего привезли его к нам в мастерскую, где он жил три недели, пока мы мастерили модель усыпальницы. Так же сложно было сделать гроб в форме манты — так у нас называют плоскую большую рыбу. Там возник вопрос, где поместить тело: слишком мало места там было.
— Наверное, такие оригинальные гробы обходятся в приличную сумму?
— Нет, средняя стоимость — около 500–600 долларов. Цена зависит от размера и сложности изготовления. Чем больше мелких деталей — естественно, тем дороже будет гроб.
— Знаю, что ваши «веселые гробы» находятся в коллекциях многих богатых людей со всего мира. А в России есть у вас клиенты?
— В вашей стране моим первым заказчиком стал Музей мировой погребальной культуры. Сейчас для них я и делаю гробы, которые станут экспонатами, рассказывающими о нашей культуре и традициях погребения. Один гроб будет в форме рыбы, второй гроб — в форме бутылки водки, как символ причины высокой смертности в России. А третий гроб — в форме молотка. К слову, последним гробом, который сделал мой дедушка, был как раз гроб в форме молотка. И всякий раз, когда приезжаю за границу, делаю такие усыпальницы в память о моем деде.
— А из какого дерева вы все это изготавливаете?
— В Гане материалом служат деревья под названием альстония и апачи. На экспорт в частные коллекции и для музеев гробы делаются из африканского красного дерева. Создавать гробы из сибирской сосны, чем я сейчас занимаюсь, раньше мне не доводилось. Дерево, как я и полагал, оказалось гораздо тверже африканского. Мне некоторое время надо было приработаться, и я преодолел все трудности.
— Не называют ли вас люди богохульником?
— С открытым негативом я никогда не сталкивался. Да, есть те, кто признает только традиционные гробы, в основном это ортодоксальные христиане. Кстати, тут вспомнил. Два года назад, когда я был в Голландии, пожилая пара лет 60–70 заказала гроб в форме пианино. Люди еще не умерли, но уже обратились ко мне. В Гане тоже есть такая практика. Сейчас развивается межкультурное общение, и люди достаточно терпимо относятся к чужим традициям.
— Как выглядят похороны в Гане?
— Для африканца смерть не драма, а, напротив, радостное событие — освобождение души. Это не конец, а начало. Поэтому и похороны носят характер праздничных торжеств. Люди собираются, чтобы оплакать смерть и праздновать жизнь ушедшего. По этому случаю надевают не черные, а красные и белые одежды. Похороны в Гане всегда большие, шумные, красочные и длятся несколько дней, в зависимости от состоятельности умершего. Исполняются ритуальные танцы. Бывает, похороны в Гане собирают до тысячи человек. Вообще, смерть — это то, что случается со всеми, ничего уникального в ней нет. Кстати, время от времени я спокойно позволяю себе прилечь в один из своих гробов, могу иногда даже поспать в нем.
— Простите за вопрос: в каком гробу вы сами хотели бы быть похоронены?
— Два года назад я уже смастерил себе персональный гроб. Он имеет вид деревянного рубанка. Сейчас будущая усыпальница стоит в моей комнате и служит подставкой под телевизор.
— Нравится ли вам в России?
— Признаюсь, когда я получил приглашение от музея, я думал, что Новосибирск — это где-то у Северного полюса, где всегда зима и очень холодно. Мне тут особо нравится русская кухня. До этого я и не знал, что у вас так много и вкусно едят. Ведь я привык кушать один или два раза в день, а здесь и завтрак, и обед, и полдник, и ужин. В Новосибирске я впервые в жизни катался верхом на лошади — для меня это незабываемое впечатление.
— Ваши дальнейшие планы?
— После того как я закончу изготовление гробов для музея в России, я отправлюсь в Корею и США. В этих странах при помощи своих рук, мастерства и творчества буду рассказывать о наших традициях и культуре.
